Хакер. Охота - Анна Риттер

приезд скорой помощи, трупоперевозка и полиция. Родители трагически погибшей девочки, которые пытались удавить Дину прямо в отделении полиции. Родители самой Дины, которые не оставили и живого места на теле дочери, не выслушав её объяснений. Всё это просто уничтожило Чарскую.

Мать Дианы в состоянии аффекта схватила стул и сломала его о спину Дины. Родители Дианы хотели засудить Дину за то, что та убила их дочь! Всё выглядело так, будто девочки подрались и Дина, в порыве ярости налетела на подругу, ударив её головой о батарею. И возможно её бы признали виновной, однако судебная экспертиза показала, что никаких физических факторов на Диану Савельеву не было произведено. Девочку никто не толкал. А причиной смерти стало обширное кровоизлияние в мозг.

Когда школа узнала о смерти Дианы, Чарскую начали травить. Её закидывали тухлыми помидорами и яйцами, а особо изворотливые кидали камни. И попадали. От Дины отвернулись все. Одномоментно. Оставив девочку одну вариться в этом дерьме.

И хотя в суде её признали невиновной, для других Дина навсегда была запачкана кровью своей лучшей подруги.

Каждую ночь Чарская просыпалась в холодном поту, видя во сне окровавленное лицо подруги, застывшее в ужасе. Даже сейчас Дина всё ещё помнит запах крови, которой пропитались её руки.

Что тогда случилось и почему Диана умерла Чарская до сих пор не может понять. Но то, что даже будучи злой на Савельеву, Дина никогда бы её не ударила! И то, что драки между девочками не было, это факт!

Дина продолжала держать глаза закрытыми, даже когда её лицо заливало горькими слезами. Хоть она и не знала о чём думала подруга в последние минуты её жизни, Дина хотела с ней помириться. Хотела забыть те злые слова и вернуть их дружбу. Вернуть ту Дину Чарскую, которая любила жизнь. Которая видела краски, украшающие сезоны, и чувствовала, как эта жизнь бурлит в её венах.

Но злость, которой Дина была пропитана, не дала ей выслушать Савельеву. И произошло то, что произошло. Подруга умерла, а Дина прославилась убийцей.

Переход в другую школу был вынужденной мерой. Дина бежала от запаха смерти. Учителя до сих пор не знают истинную причину, почему Дина сменила школу. Родители выпалили первую попавшуюся причину — неуспеваемость. И все желающие проглотили эту байку. Все, кроме директрисы. Дело, которое лежало перед ней, можно было получить, исключительно через судебный запрос. Это дело о трагедии, которая произошла в школе 514.

— Не держи всё в себе. — Дина почувствовала Троицкого ещё до того, как он сел рядом.

Девушка распахнула глаза, впечатывая взгляд в плавно переплывающие тучи на небе. Её вдруг затопила такая жалость к себе, что слёзы, которые Дина поклялась держать в себе, не желали останавливаться. Они проливались тем самым проливным дождём, коим пахло в воздухе и земле.

— Ты ни в чём не виновата! — Дима обнял подругу за плечи, позволяя Чарской залить своими слезами его рубашку. Парень выбежал за Диной без пиджака и верхней одежды и долго наблюдал, как она, откинув голову, шёпотом просила прощения у мёртвой подруги. И слёзы, которые никто не видел целых три года, произвели на Троицкого ошеломительный эффект. Ему впервые стало жаль Дину. По-человечески жаль. Он понял, что под скорлупой жестокости и безразличия, прячется девочка, которой очень больно. И она живёт с этой болью очень давно. А как известно, боль меняет людей.

Увы, Дина никогда не станет прежней. И Дима это понимает. Возможно, что это даже к лучшему.

Дрожа, как осиновый лист, Дина впервые за три года рыдала по-настоящему. Со слезами она выплёскивала всю боль, накопившуюся за этот период.

«Тебе нужно простить себя. А не ждать прощения от других» — Сказал ей судья, который проводил заседание.

После оправдательного приговора мужчина подошёл к девочке, вид которой оставлял желать лучшего. Синяки, порезы, и перелом трёх ребер, как следствие удара стула. Ему было бесконечно жаль Чарскую и как не оправдывай её перед родителями погибшей, они всё равно остались при своём мнении.

«Ты не виновата» — Произнёс мужчина, глядя Дине в глаза. Заплаканные, больные глаза. Забитый взгляд, как у котёнка, которого выкинули на улицу. Судья был единственным человеком в зале суда, поверивший в невиновность Дины. Тогда на его слова о том, что Дине нужно простить себя, а не ждать прощения от других, она не обратила внимания. И лишь спустя долгое время смогла понять их смысл.

Всё это время Дина гнала прочь от себя воспоминания о Диане. Чарская искала доказательства своей вины и не находила их. Однако общественность, которая старательно извращает правду и выставляет Дину, как виновницу преступления, отбила у девушки любое сомнение своей невиновности.

— Всё пройдет. — Поглаживая Дину по плечу, Дима заметил, что Чарская перестала плакать и содрогаться в рыданиях. — Закончишь школу и перед тобой будет совсем другая жизнь!

Поднимая голову, Дина на секунду увидела перед собой не Троицкого, а Диану, которая впервые показалась перед подругой не в посмертной кровавой маске, а улыбающуюся и весёлую.

Глава 18

Странности Дины

Просидев на скамейке ещё минут пять, Дина свободно выдохнула, вставая на ноги.

— Лучше? — Поинтересовался Троицкий, до сих пор находясь в каком-то пристукнутом состоянии. Впервые за два года он видел Чарскую такой… нет, не слабой, правильнее сказать ранимой! Впервые допустившей к своему горю постороннего. Хотя Дима уже не считал себя таковым.

Дима внимательно посмотрел на подругу, не находя признаков будущей истерии. Да и Дина больше не собиралась плакать. На сегодня лимит слабовольности был исчерпан. Хотелось, как можно скорее стряхнуть с себя это ярмо незаслуженно обвинённой жертвы и перестать калечить душу воспоминаниями.

Дина продолжит нести этот груз всю свою оставшуюся жизнь, но сейчас, здесь, в этот самый момент она хотела быть свободной. Поверить одной себе, ведь Дина единственная живая свидетельница тех несчастных событий. И своим глазам, пускай на тот момент больным, она всё же верила.

— Кто она? Та, у который ты просишь прощения? — Тихо спросил Дима, чем удивил Чарскую.

Она была уверена, что Троицкий её хорошо выучил и не станет лезть с расспросами. Однако ожидая мгновенной реакции в её стиле, а именно раздражительность и недовольство, Дина с удивлением поняла, что не ощущает и отголоска прежних чувств. Она готова поделиться своей тайной, и Дима Троицкий может стать тем человеком, которому она решит довериться.

— Диана Савельева, та, из-за которой я и перевелась в эту школу. Моя лучшая подруга. Точнее, была ею. — Хоть Дина и