Скарлетт - Александра Риплей

— Какого черта ты тут делаешь, Скарлетт? Она хотела протянуть к нему свои руки, но его ярость остановила ее. Скарлетт расширила глаза в невинном непонимании. Ее голос был торопливым и чарующим, когда она заговорила.

— Тетушка написала мне, что ты говорил. Ретт, как ты хотел, чтобы я была здесь с тобой, но что я не могу оставить магазин. Ах, милый, почему ты мне не сказал? Меня ни капельки не волнует магазин.

Она беспокойно следила за его глазами.

— Это не пройдет, Скарлетт.

— Что ты имеешь в виду?

— Все это. Ни пылкое объяснение, ни невинное непонимание. Ты знаешь, что не можешь солгать мне.

Это была правда, и она знала это. Она должна быть честной.

— Я приехала потому, что хотела быть с тобою, — в ее тихом признании звучало достоинство.

Ретт посмотрел на — ее гордо поднятую голову, и его голос смягчился.

— Моя дорогая Скарлетт, — сказал он, — через некоторое время мы можем стать друзьями, когда воспоминания смягчатся до горьковатой ностальгии. Мы дойдем до этого, если мы оба будем терпеливы и милосердны. Но ничего больше этого.

Он прошелся нетерпеливо по комнате.

— Что я должен сделать, для того чтобы достучаться до тебя? Я не хочу причинять тебе боль, но ты заставляешь меня. Я не хочу, чтобы ты была здесь. Уезжай обратно в Атланту, Скарлетт, оставь меня. Я больше не люблю тебя. Более ясно я не могу сказать.

Кровь отлила от лица Скарлетт. Ее зеленоватые глаза светились на фоне ее белой кожи.

— Я тоже могу говорить ясно, Ретт. Я твоя жена, а ты мой супруг.

— Несчастливое обстоятельство, которое я предлагал исправить.

Его слова были как удары кнута. Скарлетт забыла, что ей надо сдерживать себя…

— Развестись с тобою? Никогда, никогда, никогда! И я никогда не дам тебе повода для развода. Я твоя жена, и я приехала к тебе, бросив все, что мне было дорого.

Улыбка триумфа тронул уголки ее губ, и она пошла со своей козырной карты.

— Твоя мама просто в восторге, что я здесь. Что ты ей скажешь, если вышвырнешь меня отсюда? Я скажу ей правду, и это разобьет ее сердце.

Ретт тяжело шагал из одного конца большой комнаты в другой. У него вырывались проклятия, ругательства, которые Скарлетт никогда не слышала. Это был Ретт, которого она знала только по слухам, это был Ретт, который последовал во время золотой лихорадки в Калифорнию и защищал свой участок ножом и тяжелыми сапогами. Это был Ретт, завсегдатай худших таверн в Гаване, Ретт — авантюрист, друг и компаньон таких же ренегатов, как он. Она наблюдала, шокированная, и восхищенная, и возбужденная, несмотря на угрозу. Внезапно его звероподобное метание по комнате прекратилось, и он повернул свое лицо к ней. Его черные глаза сверкали, но уже не от ярости. В них был юмор, темнота, горечь и настороженность. Это был Ретт Батлер, чарльстонский джентльмен.

— Шах, — сказал он с перекошенной улыбкой, — я не учел непредсказуемость и мобильность королевы. Но еще не мат, Скарлетт.

Он поднял ладони, вверх, временно сдаваясь.

Она не поняла, что он говорил, но его движение, тон его голоса показали ей что она выиграла, — что-то.

— Так я останусь?

— Ты останешься до тех пор, пока не захочешь уехать. Я не думаю, что это будет долго.

— Но ты не прав, Ретт! Мне нравится здесь.

Старое, знакомое выражение появилось на его лице. Он был удивлен, скептичен и всезнающ.

— Как давно ты в Чарльстоне, Скарлетт?

— С прошлой ночи.

— И ты уже узнала его так, чтобы полюбить. Быстрая работка, я поздравляю тебя с твоей чувствительностью. Тебя выгнали из Атланты — чудом не в смоле и в перьях — с тобой прилично обращались дамы, которые по-другому не умеют относиться к людям. Итак, ты думаешь, что нашла прибежище.

Он рассмеялся, глядя на выражение ее лица.

— О, да, у меня все еще есть знакомые в Атланте. Я знаю все о твоем изгнании оттуда. Даже шваль, с которой ты общалась, не признает тебя.

— Это неправда! — закричала она, — Я вышвырнула их вон.

Ретт передернулся.

— Нам не стоит это обсуждать дальше. Если что и имеет значение, так это то, что ты здесь, в доме моей матери и под ее крылышком. Я беспокоюсь о ее счастье, в данный момент я ничего не могу поделать с этим. Однако мне ничего и не нужно делать. Ты все сделаешь сама, без каких-либо шагов с моей стороны. Ты раскроешь свою суть, каждый почувствует жалость ко мне и сочувствие к моей матери. И я упакую тебя и пошлю назад в Атланту под молчаливые приветствия всего общества. Ты думаешь, что сможешь продержаться как леди, не так ли? Ты не сможешь одурачить и слепоглухонемого.

— Я леди, черт тебя побери. Ты просто не знаешь, как быть приличным человеком. Буду признательна, если ты вспомнишь, что моя мама была из Робийяров из Саванны, а О'Хары происходят от ирландских королей!

Его ухмылка в ответ была мучительной.

— Оставь в покое это. Скарлетт. Покажи мне наряда, которые ты привезла с собой.

Он сел на ближайший к нему стул и вытянул ноги.

Скарлетт уставилась на него, слишком раздраженная его резким переходом к спокойствию. Ретт достал из кармана сигару и покатал ее между пальцев.

— Ты не возражаешь, если я покурю в своей комнате? — сказал он.

— Конечно, нет.

— Спасибо. Теперь покажи мне свои наряды. Они определенно новые, ты никогда бы не попыталась вернуть мое расположение без арсенала нижнего белья и платьев в отвратительном вкусе. Я не допущу, чтобы ты сделала мою маму посмешищем. Так покажи мне, Скарлетт, и я посмотрю, что можно будет спасти.

Он взял ножницы от сигар.

Скарлетт сердито взглянула, но тем не менее пошла в комнату собрать вещи. Может это было и хорошо. Ретт всегда просматривал ее гардероб. Он любил видеть ее в нарядах, которые выбирал, он гордился, что она выглядела модно и красиво. Если он хотел заняться ее внешностью снова, гордиться ею, она готова сотрудничать. Она примерит их все для него. Тогда он ее увидит в сорочке. Пальцы Скарлетт быстро расстегнули платье, которое было на ней. Она шагнула из роскошной материи, схватила новые платья и медленно вошла в спальню: ее руки и грудь были полуобнажены, ноги были в шелковых чулках.

— Брось их на кровать, — сказал Ретт, — и накинь халат, чтобы не замерзнуть. Стало холодно после дождя, или ты не заметила? — Он выпустил струйку дыма, отворачиваясь от нее. — Не простудись, Скарлетт, пытаясь быть привлекательной. Ты попусту тратишь время.

Лицо Скарлетт зажглось злостью, ее глаза сверкали, как зеленые огоньки. Но Ретт не смотрел на нее. Он рассматривал убранство кровати.

— Сорви этот шнурок, — сказал он по поводу первого платья, — и оставь только одну лавину бантов. Тогда оно будет получше… Это отдай своей служанке, оно безнадежно… Это сойдет, если ты срежешь отделку, заменишь золотые пуговицы просто черными и укоротишь шлейф…