World of Warcraft. Перед бурей - Кристи Голден

– Да что там! – загремел Генн. – Война может начаться, если хоть один из членов Альянса слишком громко чихнет! Все это слишком рискованно, Ваше Величество!

Немного помолчав, чтоб успокоиться, он заговорил тише.

– Свет ведает, что твое сердце праведно. И это сердце куда больше и великодушнее моего. Однако ты должен быть не только добрым человеком, но и хорошим королем.

Вот и Валира говорила примерно то же самое… Но, даже понимая правоту обоих, Андуин должен был оставаться правдивым перед самим собой.

А Генн продолжал:

– Дел у нас больше, чем достаточно. Гоблины, азерит, раненый мир – уже из-за этого хоть ночи не спи. Так не будем же развязывать открытую войну из-за… сколько их там – всего пара дюжин? Выигрыш невелик, а потерять можно очень многое.

– Это упрочит мир, – тихо сказал Велен.

– Деяния и мнения пары дюжин… человек, – последнее слово Роджерс произнесла не без напряжения, – не могут гарантировать мира.

– Верно, – согласился Андуин. – Сейчас – не могут. Однако со временем, если все пойдет как надо…

– «Если», – подчеркнул Генн.

Андуин резко взглянул на него.

– Если все пойдет как надо, – повторил он, – в чем я не сомневаюсь, это послужит началом. Семенем. Если найти общий язык могут хотя бы двое, то почему же не смогут и сотни, и тысячи, и десятки тысяч, и больше?

Понимая, что накал страстей угрожает затмить все остальные соображения, он попытался воззвать к стратегическому мышлению:

– Ну зачем, зачем Сильване ввязываться в открытую войну? Потеряет она многое, а выигрыш будет невелик. Орде предстоят те же заботы, что и Альянсу. Им так же, как нам, нужно оправиться от страшной разрушительной войны с Легионом. Исцелить Азерот. Не допустить, чтоб азерит попал в руки противника. Неужели вы думаете, что в такое время ей хочется новой войны?

– У этой банши на все имеется план, – сказал Генн. – Она постоянно опережает нас хотя бы на шаг.

– Так давайте и сами предпримем те же шаги. Открытая война ни при каких обстоятельствах не принесет выгоды ни Орде, ни Альянсу.

– Нам-то об этом известно, – заметила Аллерия. – Но кто знает, что на уме у Сильваны?

– Кто-нибудь из присутствующих считает, что она хочет вреда Отрекшимся? – спросил Андуин.

Никто не проронил ни слова.

– Отрекшиеся – ее народ. Ее творения. В каком-то смысле – ее дети. Мы видели целую гору свидетельств тому, что она пытается спасти их. Продлить их существование.

– Как я уже говорил, она хочет увеличить их число, убивая нас, – сказал Генн. – А если она решит, что все эти люди склонны сами стать Отрекшимися? Таким манером они тоже смогут воссоединиться с родными и близкими.

Как Андуин ни старался, но сарказма сдержать не смог.

– Выходит, она убьет наших людей, получит пару дюжин новых Отрекшихся – и немедленно ввяжется в войну. Великолепная стратегия!

Генн погрузился в безрадостное молчание. Андуин обвел взглядом собравшихся.

– Я понимаю, что это палка о двух концах. Отрекшиеся могут позавидовать живым, и умеренные настроения среди них перерастут во враждебные. То же самое можно сказать об Альянсе. Испытав отвращение к тем, кого когда-то любили, люди могут проникнуться желанием уничтожить Отрекшихся, во что бы то ни стало. Но я считаю, они заслуживают шанса разобраться в самих себе. И люди, и Отрекшиеся.

«Ястребы» скрестили руки на груди и поджали губы. Им было ясно: Андуин уже принял решение. Конечно, их было четверо против двоих (Шоу, похоже, решил не примыкать ни к одной из сторон), однако они понимали, что встреча состоится.

Генн предпринял последнюю попытку исправить положение.

– Думаю, остальные должны знать то же, что и я, – не без сочувствия сказал он. – Что несколько часов назад ты потерял старейшего из друзей. Ты говорил, что перед смертью Уилл хотел увидеть жену, погибшую в Лордероне. Выходит, ты делаешь это ради него, и я вполне понимаю твое желание. Но нельзя же рисковать жизнью ни в чем не повинных людей только затем, чтобы тебе самому стало легче.

– Отчасти ты прав, Генн, – тихо ответил Андуин. – Я бы солгал, сказав, будто не желаю всем сердцем, чтобы Уилл с Элси смогли увидеться вновь. Конечно, для Уилла уже слишком поздно, зато не поздно для остальных.

Он оперся на край стола с картой и подался вперед.

– Если Сильвана выдвинет приемлемые для меня условия – такие, что в должной мере обезопасят жителей Штормграда, – встреча состоится. От всех вас требую принять это к сведению, приступить к выполнению моих приказов и убедиться, что все идет согласно плану. Ясно ли я выразил свою волю?

Советники закивали.

– Да, Ваше Величество, – зашелестело над столом.

– Прекрасно. Начинаем подготовку.

Первым, что Сафронетта Драндульс почувствовала, придя в себя, оказалась боль.

Избитая так, что ныло все тело, гномка была крепко связана по рукам и ногам. Согнув и разогнув колени и локти, она отметила, что ни руки, ни ноги пока не затекли, и принялась оценивать свое положение.

Положение не сулило ничего хорошего. Она лежала лицом вниз поперек чего-то теплого, чувствовала телом работу мускулов и слышала мерное хлопанье крыльев. Грифон? Нет, оперенные крылья хлопают несколько иначе. Скорее, виверна.

О том, что за их экспедицией начнется охота, Саффи знала с самого начала. Поэтому-то им и придали усиленную охрану… При мысли о друзьях и Стражах, назначенных им в помощь, сделалось больнее прежнего.

Таким образом, нападению удивляться не стоило. Однако отчего ее оставили в живых? В Орде не любили ни одну из рас Альянса, но гномов – особенно. И все же – вот, пожалуйста: ее не просто пощадили, но и забрали с собой. Похитили!

Тут Саффи припомнился разговор похитителей.

«Эй, Кеззиг! Это ж гномская дамочка!»

«Ага. Вот я ей сейчас… э-э… Может, не та?»

«Приметы полностью совпадают. А правила тебе известны».

«Дур-рацкие правила».

Да, они явились убить членов Лиги исследователей и их охрану. Это было очевидно. Искали, по-видимому, не ее, но кого-то похожего, и «гномская дамочка» была нужна им живой. Если удастся понять, что у них на уме, можно схитрить, спасти себе жизнь – а там, глядишь, и сбежать.

Привычной приятной тяжести пояса с инструментами на талии не чувствовалось. Очевидно, забрали. Жаль, что ее связали веревками, а не заковали в кандалы – ведь шпилек из волос наверняка вытащить не догадались. Ничего такого, что могло бы сойти за оружие, у нее не было. К тому же, кто-то наверняка сидел рядом – хотя бы затем, чтобы захваченная с таким трудом гномка не свалилась вниз на полдороге.