Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве. 1953 - начало 1980-х гг. - Владимир Козлов

Пока одни участники беспорядков удовлетворяли жажду и занимались заурядным мелким хулиганством, в действие вступили полууголовные элементы. Они попытались использовать конфликтную ситуацию в сугубо корыстных целях. Под шумок кто-то разгромил галантерейный киоск и попытался проникнуть в посудохозяйственный магазин, где питья заведомо быть не могло. В это же время в толпе обнаружилось присутствие подстрекателей. Раздался провокационный призыв поджечь столовую (очевидно, чтобы замести следы преступления). Однако толпа последовала этому призыву не сразу. Столовая была сожжена и полностью разрушена позднее.

В большинстве своем не только рядовые, но даже и некоторые активные участники беспорядков явно не стремились к эскалации насилия и не преследовали никаких корыстных целей. Разбитая бочка с квасом, разгромленная столовая, взятые в ларьке кефир и лимонад были для них естественным восстановлением попранной справедливости, возвращением гармонии в их социальный микромир. Символическое преодоление «неправды» подействовало на многих участников беспорядков успокаивающе. Хотя агрессивность обезличенной толпы постоянно нарастала, поведение каждого участника беспорядков в отдельности совсем не имело такой же одновекторной динамики. Многие молодые люди то «включались» в волнения на короткий отрезок времени, то «выпадали» из них. Они то становились частью агрессивной толпы, то вновь приобретали автономное от нее существование - шли спать или на танцы, уходили купаться или даже смотреть кино. Другими словами, параллельно с разворачивавшимся бунтом шла обычная жизнь выходного дня. Поэтому то, что докладных записках МВД в ЦК КПСС выглядело как непрерывная череда агрессивных действий, для многих возмутителей спокойствия было отдельными и малосущественными эпизодами: позвали пить квас, помог перевернуть бочку, потом ушел спать, потом позвали опять, «пошел и я ... без цели» и т.п. 1.

Около трех часов на месте происшествия появились более значительные силы милиции (до этого было только пять человек, с которыми, однако, серьезного конфликта у толпы не возникало, поскольку милиционеры держали себя благоразумно-пассивно) и стали разгонять толпу. Она была явно не готова к прямому столкновению с властями и отреагировала на активность милиции вполне адекватно -люди просто разбежались. На этом этапе у толпы еще явно не было вожаков и стихийных лидеров, не очень ощущалось и влияние подстрекателей и мелких уголовников, готовых ловить рыбу в мутной воде погрома. (Как показало следствие, в это время будущего «вождя» погромщиков еще вообще не было на месте событий).

Первый эпизод событий в Темиртау - обычное и привычное «целинно-новостроечное» хулиганство, спровоцированное глупостью и нераспорядительностью руководителей стройки, могло бы просто сойти на нет. Небольшой погром, учиненный в знак социального реванша над начальством, способен был на какое-то время восстановить «гармонию мира». Подавляющее большинство участников волнений - вполне лояльных молодых людей, попавших в неблагоприятные и непривычные условия палаточного городка, просто потеряли стимул продолжать агрессию. Однако милиция, воодушевленная покорностью толпы и преисполненная служебного рвения - желанием предъявить «виновников», задержала двух случайно оказавшихся на месте происшествия парней. Следствие так и не установило за ними какой-либо особой вины.

Возможная реакция молодых рабочих Темиртау на задержание двух товарищей по беспорядкам была вполне предсказуемой. Часто в таких ситуациях участники волнений демонстрируют групповую солидарность и пытаются освободить задержанных. Так случилось и на этот раз. Одновременно в ход событий вмешалось новое действующее лицо - активное «ядро», группа людей, взявших на себя роль двигателя беспорядков. С этого момента именно их действия и поведение все больше определяют физиономию событий.

Утро 2 августа. Нападение на милицию. Приезд начальства.

После разгрома столовой и появления дополнительных сил милиции толпа постепенно рассеялась. Многие отправились спать. Однако, по показаниям свидетелей, приблизительно через полтора-два часа они были разбужены криками. Кто-то снова созывал толпу - идти освобождать двоих задержанных товарищей. Произошло это около 5-6 часов утра 2 августа. Судя по всему, действия толпы и ее «решение» о нападении на милицию не сопровождались каким-либо подобием стихийного митинга. Беспорядки в этот момент направляла авторитарная воля активного «ядра» участников. Цель и направление дальнейших действий определили выкрики и призывы, сформулированные этими немногими активистами. Остальные (по разным сообщениям, численность участников колебалась от 500 до полутора тысяч человек), на первый взгляд, весьма безвольно подчинились этим призывам, отвечавшим возникшему у них ощущению несправедливости происходящего.

Однако пассивность толпы отличалась одним важным свойством. Толпа как бы «выбирала» наиболее приемлемый для себя «лозунг дня». Дело в том, что одновременно с криками об освобождении задержанных раздавались и другие, чисто уголовные призывы: идти в промтоварный магазин - грабить1. (Косвенно это свидетельствует о стихийном расколе руководящего «ядра» на «уголовников» и «романтиков» и о разнообразии мотивов асоциального поведения участников волнений). Поставленная перед выбором толпа «проголосовала ногами». Она двинулась восстанавливать справедливость, а не грабить. Только небольшая часть участников откололась от основной массы и все-таки разграбила промтоварный ларек. Остальные «волновались» бескорыстно.

Вновь возникшая толпа, уже обогащенная прошлым опытом, двинулась к городскому отделу милиции - освобождать задержанных товарищей. Значительные силы милиции (милицейский взвод и часть сотрудников городского отдела) в это время были сосредоточены в другом месте - у столовой. Здание горотдела осталось без серьезной охраны. Для начала толпа дала выход накопившейся негативной энергии: перевернула, а затем разбила дежурную милицейскую автомашину ГАЗ-69, забросала здание горотдела камнями и палками. Не встретив отпора, участники беспорядков стали действовать смелее. Они ворвались в помещение горотдела, оборвали телефонные провода в дежурной комнате и разбили пишущую машинку1.

В конце концов, оказавшийся на улице милиционер Н.А.Карпич легко успокоил толпу, сказав, что задержанных уже увезли. Участники волнений еще не обладали достаточной инерцией агрессивности. Провокационные призывы «громить милицию» не сработали, толпа была еще «коммуникабельна» и отчасти управляема. Она пошла на мирный диалог с работником милиции, не выступая против него как против олицетворения враждебной «народу» силы.

Около восьми часов утра на место событий прибыли солдаты. Работники милиции выставили охрану у столовой и промтоварного ларька. Примерно тогда же в палаточный городок прибыли управляющий трестом «Казметаллургстрой» и секретарь горкома КП Казахстана. Они провели собрание рабочих и выслушали претензии. Возник легальный канал для выражения недовольства. В принципе это могло положить конец беспорядкам. Начальство, как положено, обещало разобраться и принять меры. Утомленная ночными приключениями молодежь стала расходиться по палаткам. Некоторые пошли на озеро купаться - было воскресное утро. Успокоились и представители власти, полагая, что конфликт исчерпан.