Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Филимонова

Вот и явилась она однажды да подсказала, где чистую душу найти, что способна проклятие снять… то есть, конечно, для эксперимента! И не где-нибудь, а в самой царской семье Тридевятого.

Пришлось тайный путь в столицу Тридевятого строить –  благо, были у нее наработки. Логово там обустраивать. Да оказии ждать, чтоб с царевнами познакомиться. Пока слухи собирала, быстро ясно стало, о ком речь может идти. О наследной царевне Алевтине все говорили как о ясном солнышке –  и красавица, мол, и умница, батюшкина отрада! Людям всегда улыбается, носа не задирает, говорит запросто. Добрая царица будет! Старшая, правда, болтали, угрюма да себе на уме –  ну да что с нее взять! Такой уродилась.

А еще говорили, будто на удачу ведьмину младшая царевна не раз в город сбегала да по улицами бродила совсем одна.

Увы, встретить царевну ведьме довелось –  да совсем не ту. Разобиженную, едва не плачущую…

– А я и не помню той ссоры, –  задумчиво проговорила царевна, прервав рассказ старухи. –  Да когда бы это я такое Наинке могла сказать! Ну, в сердцах разве что… да ведь она же не могла подумать, будто я это всерьез!

– Еще как могла! –  резко возразила ведьма. –  И подумала, и запомнила, и к сердцу приняла. Со зла порой еще и не то скажешь –  а словом крепче ножа порой ранить можно.

– Но… я ведь выросла…

– Разве? –  острый взгляд колдуньи полоснул по царевне, и та замолкла. А старуха продолжила свой рассказ.

О том, как разглядела дар колдовской в растрепанной рыжей нескладехе.

О том, как подарок ей сделала –  да не для нее…

– Так она что же –  оба зеркала должна была мне передать?

– Оба. Для тебя да для суженого твоего. А она, вишь, пожалела.

– Вечно она чужое присвоить норовит… то трон, то зеркальце!

– Да на кой тебе тот трон сдался? Что тебе нужно-то –  сама хоть знаешь?

– Нужно?.. –  тут девица призадумалась. –  Свободы мне нужно, пожалуй…

– Да что ты знаешь о несвободе, девчонка! –  горько бросила старуха и отвернулась. Впрочем, царевна ее горечи как будто и не заметила. Вон, задумалась о своем, губы кусает.

– Значит… кабы она мне его подарила, оно бы со мной, а не с ней, разговоры вело?

– Оно?! Глупости какие! –  ведьма даже слегка рассердилась. –  Разговоры бы с тобой вел твой суженый –  Елисей, как я думала… ты уж не суди его строго. Мальчишке тоже непросто приходится…

– Да ну его! Ты мне про зеркало сказывала!

– Да обычное это связное зеркало! Ладно, необычное… С чарами моей личной разработки! По зеркалам-то обычно только маги могут общаться. Обычное в твоих руках бы вовсе бесполезным было. Зачаровала я те два зеркальца так, чтоб два неодаренных по ним друг с другом говорить могли…

– Погоди! –  брови царевны были нахмурены, а на лице написано полнейшее непонимание. –  Но как же… Наина-то по зеркалу не только с другими людьми разговоры разговаривает. Она и с самим зеркалом общается! С отражением своим. А то ей отвечает! Советы дает разные…

– Быть того не может! –  колдунья пуще прежнего рассердилась. –  Сами собой зеркала не разговаривают, заруби себе это на носу, девочка! Магия –  наука, а не шарлатанские фокусы!

– Но я сама видела! И слышала! И разговаривает это зеркало, и вполне разумно даже. Хотя по мне, характер у него противный –  ужас!

– Чепуха, –  уже не так уверенно возразила старуха и потерла переносицу. –  Может, ей удалось как-то изменить свойства зеркала… талантливая девочка, ничего не скажешь… но чтобы одушевить!

– А что, такое вовсе невозможно?

– Ну отчего же, –  ведьма усмехнулась. –  Чисто теоретически предмет одушевить можно –  вселив в него беспокойную душу. Да только ты, во-первых, поди-ка найди такую свободную душу. Во-вторых, понадобится круг как минимум из девяти ведьм или магов –  одному не осилить, и каждый должен свои силы вложить и свое условие поставить. А в-третьих, еще и душа должна быть с одним из тех девятерых связана. И чтоб такое недоучка провернула, едва первые азы освоившая? Чушь!

– Может быть… –  царевна покачала головой –  будто о чем-то своем. –  Ладно уж, довольно на сегодня, пожалуй…

– Постой! –  вскинулась ведьма. –  Елисею-то передай… не зеркальце –  хоть на словах передай: пусть-ка он… подольше погостит у вас. Не надо ему домой возвращаться!

– Что?! –  царевна, уже собиравшаяся перевернуть зеркальце, замерла. –  Как это?!

Ведьма вздохнула. Без объяснений девица вряд ли станет что передавать. Придется поделиться своими мыслями…

– Думается мне, не зря Его Величество про сына спрашивать перестал. Разочаровал его Елисеюшка вовсе –  на тебе жениться не смог, хоть ты вроде сама спелым яблочком ему в руки упасть готова была да все Тридевятое царство в приданое принести… Демар его и раньше-то не жаловал –  уж больно на мать похож. А теперь и вовсе… как бы какого несчастья с Елисеем не стряслось. Обвинит-то Тридевятое –  вот и повод будет…

– Да ведь он единственный наследник!

– В том-то и дело, –  ведьма снова вздохнула. –  Прежде Демар еще мирился как-то с тем, что вот такой наследник у него –  все ж единственный… больно королева слаба оказалась, второго не смогла родить. Да и бастардов у него… один был, правда, да и то рабынин сын, а от фавориток из знатных дам –  ни одного не случилось. Не то б, думаю, немного нашей королеве жить осталось –  женился бы король заново и вся недолга. Да только ведь Демар-то и теперь еще не стар –  жениться да нового наследника родить все еще не поздно. Например, на царевне какой…

Пару мгновений девица, моргая, осмысляла это заявление, а потом едва не завопила:

– Что?! Да он же старый! Не пойду я за него!

– А он и спрашивать не станет. Спрашивать пробовал –  еще у матушки твоей. А Елисей –  у тебя. Уж больно Демар привык получать то, чего желает.

– Глупости! И не отдаст ему меня никто! И… –  царевна снова нахмурилась, будто пытаясь припомнить что-то, что не давало покоя. –  Погоди, ты сказала –  рабынин сын? Так в Тридесятом и впрямь есть рабство?

– А ты не знала? –  колдунья даже изумилась.

– Но… Елисей говорил, что все не так, как кажется, и… –  царевна сжала руками виски. –  Неважно. А тот бастард –  рабынин сын –  он как выглядит?

– Да кто ж его теперь знает, –  ведьма пожала плечами. –  Сбежал он давно. Как подрос, так руками цепи порвал да сбежал. А был-то на Демара похож –  что те две капли воды. И высокий такой же, и лицом –  что парсуна, с него писаная. Вот разве глаза да волосы в мать. Зато уж и характер –  твердый, отцовский! Поди удержи такого в рабах. Вот оттого Демар и надеется, что новый наследник получше Елисея может выйти. Тем более что рабыня-то та была из Тридевятого родом…

– Что?! Но как она…

В этот момент колдунья дернулась и нервно оглянулась.