Homo commy, или Секретный проект - Игорь Харичев

– Да я… растерялся.

Еще один, которому ученье не впрок. Однако, не следовало пугать подопечного.

– Ладно. Ничего страшного не произошло. Собака лает, караван идет. У нас всё нормально. Вы сейчас на первом месте. Пусть немного, но опережаете Квасова. Стратегия работает. И проект КОК успешно развивается. Несмотря на титанические усилия, которые предпринимает Кириченко, разрыв между вами и Квасовым будет увеличиваться. Я в этом не сомневаюсь.

Подопечный успокоился, размяк лицом, сел вальяжнее. Вулкан страстей удалось угомонить.

– Завтра у вас выходной, – напомнил Григорий. – Надо бы хорошенько отдохнуть. В баньке попариться. Массаж сделать. Выборы – дело утомительное.

Подопечный состроил нечто неопределенное на своем лице.

– Завтра у вас выходной, – напомнил майор. – Вам надо отдохнуть. Вид у вас усталый.

Анатолий Николаевич не стал спорить – нынешнее существование изматывало. У него вообще сместилось ощущение дней недели. Работа без выходных смазала представление о течении времени. Порой казалось, что оно застряло на какой-то дате, порой – что время несется, позабыв о всякой реальности.

Услышав приятную новость, Анатолий Николаевич решил сломать привычную последовательность событий. Он попросил Игоря подвезти его и Валентину к «Макдональдсу», а самому ехать домой.

Кусок американского мира принял Анатолия Николаевича и его спутницу. Валентина заняла место, а он проявил себя как добытчик. Отстояв очередь вместе с зелеными подростками, он вернулся в сопровождении заполненного заморской едой подноса.

Желание поесть не смогло вытеснить другое – поделиться мыслями. Анатолий Николаевич энергично произносил слова.

– Знаешь, у меня будто крылья выросли. Мне кажется, что это мое призвание – выступать перед людьми, общаться с ними, быть выразителем их чаяний. Жаль, что я поздно понял это. А с другой стороны, может быть так и было задумано – чтобы я прожил какой-то срок, набрался опыта, и вот теперь получил возможность пойти в политику.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что это судьба.

– По-твоему, она есть?

– Есть. Я теперь верю в свою победу. Валюша, я понял, что могу очень многое. После выборов, ну… в Государственной Думе, я развернусь вовсю.

Она смотрела на него тихими, влюбленными глазами. Она удивлялась ему – он раскрывался новой стороной, привлекательной, яркой. И только одна мысль тревожила ее. Мысль выпорхнула шутливо сказанной фразой:

– Уедешь в Москву и меня забудешь.

– Не говори глупостей.

– Депутаты – люди видные. К ним интерес.

– Валя, перестань. Поколочу.

Он глянул по сторонам – всюду происходили свои разговоры, но они гасли меж двух-трех людей, давая свой вклад в тот мягкий гул, который стоял в зале. Никто никому не мешал. Все были сами по себе.

Потом они с Валентиной шли к ее дому. Погода не слишком изгалялась над ними – ветра не было, и снег почти стаял.

Подъезд впустил их в свое вертикальное пространство. Они поднялись на второй этаж. Он обнял Валентину, принялся целовать. Ему нестерпимо захотелось эту женщину.

– Может, зайдем к тебе? – прошептал он. – Твоя мать давно спит. Мы потихоньку.

– Не выйдет. У нее такой чуткий сон.

– Тогда давай здесь.

– Ты что?! Вдруг кто-нибудь пойдет.

– Никого нет. Уже поздно.

Он раздвинул полы пальто, задрал платье, начал стягивать колготки, трусы. Валентина сопротивлялась, но несильно, для проформы. Прижав ее к стенке, он вошел туда, куда так стремился.

Получилось сумбурно, быстро. Не о таком сексе он мечтал. Анатолий Николаевич испытывал смущение.

– Ты не обижаешься?

– Нет, – беззаботно сказала она. – Слава Богу, что никто не шел. А то бы… Представляешь, что было бы?

– Уже поздно, – проговорил он.

И тут внизу хлопнула дверь, звук шагов повис на лестнице. Анатолий Николаевич отпрянул от Валентины. Шаги приблизились. Подросток в яркой куртке прошел мимо них, бросив быстрый взгляд. Его путь лежал выше. Когда вернулась тишина, Валентина глянула на Анатолия Николаевича озорными глазами.

– Как думаешь, он догадался? – Каким горячим был ее шепот.

– Откуда? Мы всего лишь стоим рядом. Даже не целуемся.

– Но ты – хулиган. – Валентина обняла его, принялась целовать.

Ему захотелось еще. И он повторил содеянное. Теперь он был гораздо убедительнее. Чувство уверенности вновь наполнило его. Оно сохранялось и позже, по пути домой.

Когда Анатолий Николаевич проснулся, день успел притащить хилое солнце, тупо светившее сквозь пелену облаков. Николаша давно пребывал в школе. Бывшая супруга и ее муж – на работе. Умывшись, Анатолий Николаевич заглянул в холодильник. Еда на верхней полке отсутствовала. Пришлось побывать в ближайшем магазине. Утолив голод, он отправился туда, куда решил пойти еще вчера – в библиотеку.

Читальный зал встретил его абсолютной тишиной. Ни единого любителя книг за старенькими столами. Пожилая библиотекарша смотрела с любопытством. Он попросил что-нибудь из самых важных сочинений Ленина. Тяжело переступая, она принесла несколько темно-синих томов.

– Сейчас Ленина плохо берут, – печально поведала библиотекарша. – Вы – первый, кто попросил за последние два года. Простите, вы не из школы, которая тут, за углом?

– Нет.

– Мне лицо ваше знакомо. Вы уж простите.

– Я – кандидат в депутаты, – не без удовольствия сообщил он. – Моя фотография на листовках.

– А-а… – понимающий кивок. – Я-то думаю, знакомое лицо. Вы уж простите. Приятно, что кандидаты в депутаты к нам приходят. Работайте.

Анатолий Николаевич выбрал стол около окна. Разложил книги, бумагу для записей.

Он читал, удивляясь собственной понятливости. Тексты не казались ему сложными или скучными. Он с легкостью впитывал мысли, принадлежащие гению. Он ощущал себя поблизости от того, кто пребывал на недосягаемой высоте. Проходящие часы не утомляли. Наоборот, появился азарт. Желание вобрать как можно больше.

За окном стемнело. Старомодные люстры под потолком принялись источать мягкий свет. Анатолий Николаевич спешил – скоро его попросят отсюда, а ему хотелось прочитать побольше. И тут у него возникло понимание: это все основа. К ней следует относиться творчески. Развивать. Приспосабливать к реальности. Ленин беседовал с ним, предлагал пути. Он должен был искать решения. Сам. Исходя из требований теперешней эпохи.

Анатолий Николаевич помнил, как три года назад, будучи в Москве, отправился в Горки Ленинские. Хотелось ему посмотреть то место, где жил великий человек, где умер. Скромная обстановка дома, который поначалу занимал Владимир Ильич, произвела на Кузьмина сильное впечатление. Как и комната, которую выбрал для себя Ленин – самая маленькая, темная. Убранство другого дома, центрального, в который вождь перебрался впоследствии, в котором умер, было дорогим, красивым. Так ведь не Ленин заказывал роскошную мебель, хрустальные люстры, картины и скульптуры. Все осталось от прежнего владельца, богатого промышленника Морозова. Погода в тот день была изумительная, весна почувствовала свою силу – апрель был на исходе. Анатолий Николаевич гулял по дорожкам, которые должны были помнить Ленина. Представлял себе, как вождь размышлял тут о будущем России, глядя в даль. Теперь другую сторону оврага застроили дорогими особняками. Закрыли горизонт. Украли даль, сволочи! Изгадили святое место!