Ты – мой воздух - Настасья Карпинская

– Ты Лаврову звонил?

– Да. Он сам Вадима ждет. Их еще нет в городе.

– Денис знает…

– Да…

– Бл*ть, вот почему из всех людей именно он…

– Ник, успокойся. Он ничего не скажет. Будет меня подкалывать, язвить, но нос свой в это не сунет, не в его это правилах. Насчет Лаврова тебе не стоит волноваться.

– Игорь, он – лучший друг Димы уже более десяти лет. Не думаю, что он промолчит, – вижу, как она волнуется, нервно теребит пальцами ремешок от сумочки.

– Будет молчать, как рыба. У самого грешков достаточно. Не паникуй, пожалуйста. Просто поговори с мужем сама, чтобы какая-нибудь добрая птичка на хвосте не принесла благую весть, – Ника тяжело вздохнула, но утвердительно качнула головой.

Подъезжаем к ее дому. Ника порывается открыть дверь, чтобы выйти из машины, но я перехватываю ее руку.

– Ник, все будет хорошо. Я позвоню тебе.

– Лучше пиши. Я могу не ответить на звонок.

– Хорошо, – привлекаю ее к себе, целуя ее сладкие губы. Не могу от нее оторваться, дурею моментально. Жуткое желание послать все к чертям собачьим и уехать вместе с ней подальше от всего этого. Но долбанные моральные обязательства давят, душат, заставляют поступать правильно. Хотя наша ситуация и «правильно» мало сочетаются друг с другом…

– Игорь, мне пора идти. Он может приехать в любой момент, – она разрывает поцелуй, произносит слова почти в губы. Ловлю ее дыхание. Как же не хочется отпускать, до ломоты в костях. – Тебя Аня ждет, ты ей нужен сейчас… – бл*ть, я готов услышать что угодно от нее, только не это… Ника целует меня и, открыв дверь, почти выбегает из машины. Не оборачиваясь, скрывается за воротами дома.

Прикурив очередную сигарету, выворачиваю на главную дорогу и еду в больницу.

– Игорь, – Аня кинулась мне на шею.

– Как мама?

– Должен подойти врач и все рассказать.

– Хорошо.

– Где ты был столько времени?

– Дома поговорим, – подошел к Валентину Андреевичу, отцу Ани, поздоровался с мужчиной. Выглядел он неважно, уставшим, измотанным и явно переживающим.

Ожидание было выматывающим. Аня задремала, положив голову мне на плечо. Прождали мы около двух, а то и трех часов. Наконец, в конце коридора показался врач.

– Добрый день! Состояние Елизаветы Витальевны стабильное, но говорить о чем-то положительном пока сложно. Вы же понимаете, что последствия инсульта могут быть необратимыми. Сегодня мы стабилизировали ее состояние. Сейчас ей сделают МРТ, и тогда мы сможем сказать, какие участки мозга пострадали и насколько сильно. Сегодня вас к ней не пустят, приходите завтра с утра. Если что-то важное произойдет, вам позвонят.

– Спасибо.

– Не за что, – врач скрылся за дверью кабинета. Аня вытирала бегущие по щекам слезы и негромко всхлипывала.

– Валентин Андреевич, вас отвезти домой?

– Да, если не сложно.

– Пап, ты в квартиру или на дачу?

– В квартиру. Посплю и сюда вернусь.

– Хорошо, – мы отвезли Аниного отца и сами отправились домой.

В машине царила тишина. Ситуация не располагала к тому, чтобы включать музыку или вести светские беседы. Я снова закурил. Сколько уже сигарет убил за сегодня? Пачка почти опустела.

– Игорь, ты с ней был, да? – внезапно начала Аня.

– Давай не будем заводить этот разговор в машине.

– Ты же понимаешь, о чем я… Твоя одежда пропахла женскими духами… Да и поведение твое в последний месяц наводит на определенные мысли. Я не дура. Понимаю, что у тебя кто-то появился.

– Появился, и я хотел с тобой об этом поговорить сегодня.

– Ты уходишь от меня?

– Да.

– Почему говорить не хотел?

– Планировал этот разговор сегодня дома, по приезду. Но известие о случившемся с твоей мамой заставило отложить. Не хотел усугублять ситуацию, тебе и так сейчас нелегко.

– Какое благородство! Где же оно было, когда ты эту… трахал?

– Аня!

– Что, Аня? Давай только без громких речей, пожалуйста.

– Да не будет никаких речей. Да, я – козел, скотина, поддонок. Я тебе изменил, и я ухожу. Все закончилось.

– Я не хочу тебя отпускать… Я люблю тебя… даже сейчас люблю… Ничего с собой поделать не могу.

– Приехали, Ань, иди домой. Я завтра с утра подъеду, вас с отцом отвезу в больницу.

– Ты не останешься?

– Нет.

– К ней поедешь?

– Нет, я поеду в дом, Ань. И с этого момента тебя не должно волновать, где я и с кем.

– Ты прав… но почему-то волнует… Игорь, останься сегодня со мной, пожалуйста.

– Нет, – Аня качнула головой, усмехнувшись, и вышла из машины.

Достав телефон из кармана, порываюсь позвонить Нике, но вспоминаю, что она просила писать.

«Я расстался с Аней, еду в дом.»

***

Выхожу из машины Игоря быстро, не оглядываясь. Потому что знаю, если обернусь, будет еще хуже. На душе кошки скребут от понимания, что он поедет к своей невесте. Мало ли что у них и как решиться.

Дом встречает меня звенящей тишиной. На кухонном столе все так же одиноко стоит недопитая бутылка вина и грязная посуда в раковине. Поднимаюсь наверх в спальню. Странное чувство, будто дом чужим стал, словно я тут гостья. Включаю музыку, чтобы как-то наполнить пространство чем-то живым. Переодеваюсь. Мою посуду, готовлю ужин, пытаясь себя чем-нибудь занять до приезда Димы.

Никогда не могла себе представить, что испытывают предавшие. Что испытывают те, кого предали, могу представить, а вот о второй стороне всегда принято думать с неким хладнокровием. Мол, раз предал, значит, и чувств никаких нет и испытывать ничего не должен. Но увидев в окно выходящего из машины мужа, я в полной мере осознала, что чувствовал Иуда. Все же быть жертвой легче, чем быть палачом …

– Нику-у-у-усь, привет! Встречай мужа с рыбой, – Дима стоял у порога с двумя полными ведрами свежевыловленной рыбы. Аромат от этих ведер, как и от мужа, разносился знатный.

– Привет! Ты же не хочешь сказать, что вот это все ты оставишь дома? Я их чистить не буду. Они еще шевелятся, блин, – одна из рыбин махнула хвостом в попытке выпасть из ведра на пол.

– Ник, ну а куда же я ее дену?

– А Сашка с Вадимом столько же наловили?

– Не, Сашка больше бухал. У них там что-то с Викой не ладится, теща приехала. А Вадик ведерко наловил и к Сашке присоединился.

– А ты чего к ним не присоединился?