Харри Проглоттер и Орден Феликса - Сергей Панарин

Посетители приблизились к главному корпусу. Над центральным входом красовалась знаменитая преподавательская мудрость «Жизнь нас рассудит… В конце семестра!» Харри оценил зловещий символизм этого послания. Беня не стал.

— Ну, и каково оно — войти в чужую школу? шепнул Проглоттер.

— Сейчас узнаем, — ответил Спайдерман.

Откровенно говоря, учителя — это единственная профессия, представители которой учат наших детей.

Джордж Буш-мл.

Дверь открылась сама, как только Беня и Харри подошли ближе. За ней сидел охранник в мантии цвета хаки.

— Извольте показать студенческий, — вежливо попросил он, поигрывая резиновой дубинкой.

— Я не студент, — Харри избрал тактику честности. — Мне бы…

— Раз не студент, тогда пшел вон, шкет! — Страж профессионально сменил милость на гнев.

Усталый маг полез во внутренний карман.

— Не хотите по-хорошему, будем по-нашему.

Охранник вперился в ордер Феликса и мгновенно вытянулс.я по стойке «смирно». Бумажка сияла в полумраке фойе ровным красноватым светом. Проглоттер ощутил эманации власти, исходящие от волшебного мандата.

«А ведь это что-то новенькое, — удивился Харри, — я раньше никаких флюидов не чувствовал…»

Сердце мальчика пламенело, он буквально осязал, как с его рук бегут микробы, утаскивая на себе грязь. Голова Проглоттера стала холодной, взгляд приобрел поразительную ясность Харри видел охранника насквозь. В фигуральном смысле.

Наваждение продолжалось сущие мгновения, затем ордер погас.

— Где кабинет Абдурахмана Аддына? — поинтересовался практичный Беня.

— Центральная лестница, второй этаж, направо — до конца коридора, товарищи, — отрапортовал охранник.

Лестница была устлана драгоценными персидскими коврами, стены расписаны восточными узорами, все блестело, как новенькое.

— Живут же люди, — позавидовал Беня.

— Красна изба не углами, — отозвался Харри, который, надо при знать, тоже застыдился за родной Хоботаст с его крашеными стенами и старыми паркетными полами.

На втором этаже толпились студенты. Гости услышали много любопытного, пока протискивались «до конца коридора».

Три чернявых парня обсуждали кв-идиш. Один из них, очевидно, большой оригинал, болел за российскую сборную.

— Зря вы над Онопкиусом смеетесь! — говорил фанат. — Он виртуоз! Однажды прямо перед матчем враги сломали ему ногу, но он и на единственной сыграл так, что никто ничего не заметил!..

Какой-то юный поэт, явный любимец публики, декламировал новый стих

Вот вам закон батута

Только что тама, а щас уже тута.

А брось на батут гиппопатама

Он все время тута, и хоть бы раз тама!

— Дульчитай, ты смотрела новый фильм? — щебетала раскосая девчонка подружке. — Я вчера ходила. Гангстерский тюремный триллер «Освободите Вилли.. Так трогательно, так трогательно…

Два студента готовились к зачету по хранцузскому языку

— Ля братва?

— Мафия.

— Не правильно, ля братва — это матросы. А мафия — ля хулиганье… Ля бабье?

— Прекрасные дамы.

— Верно. Ля жулье?

— Воры…

Лаборант отчитывал стушевавшуюся девушку

— Швабра ты, Айша!.. Ну, в смысле, лентяйка…

Дежурство свое пропустила… Охлозионы обеспиндюрились… Теперь точно тригратуллы в срок не опроглифлируются… Эх…

Проглоттер и Спайдерман подошли к приоткрытой двери с табличкой «Абдурахман Аддын — магистр колдовской геополитики».

Сунувшись в щелку, ребята увидели небольшую аудиторию, парт в двадцать. Высокий сухощавый преподаватель лет пятидесяти, одетый в халат, холщовые штаны и чалму, читал лекцию семерым студентам.

Не оборачиваясь к мальчикам и не прерывая речи, он сделал приглашающий жест. Беня и Харри сели за пустую парту.

— Ревний Дрим, этот оплот цивилизации, в конце концов пал. Печальный закат некогда несокрушимой державы был организован разветвленной агентурой влияния, — вещал лектор. — Запрещенные магические методы принесли плоды уже через два года после начала масштабного заговора. В чем он заключался? Продажные архитекторы напроектировали кучу разнообразных арок, под которые ежедневно проходили целые толпы. Забывшие ради денег научную этику ученые-генетики вывели новую породу черных кошек, предрасположенных перебегать людям дорогу. Мурки расплодились в считанные месяцы и самозабвенно пересекали тротуар перед каждым встречным поперечным. Шпионы внедрились в персонал роддомов и вызывали преждевременные роды по понедельникам. В средствах массовой информации окопались особо злостные маги с дурным глазом. Они постоянно тренькали о грядущих достижениях и улучшениях. Вроде бы все было как всегда, но страна остановилась, во всех отраслях началась глобальная непруха, в спорте — сплошные неудачи, в политике — раздрай.

Магистр сделал драматическую паузу.

— А теперь задание на дом, — продолжил он стальным голосом. — Напишите по реферату, выбрав себе любой вид сглаза или порчи, использованные разрушителями Ревнего Дрима. Опишите механику процесса, акценты при инсталляции, наиболее вопиющие случаи. Тех из вас, кто не подготовится, жестоко накажу будете выбивать ковер, который на лестнице. Все свободны.

Студенты тихо, как напуганные кролики, собрали вещи и удалились.

— Итак, чем обязан?

— Добрый вечер, уважаемый магистр, — сказал Харри. — Меня зовут Харри Проглоттер, а это мой друг Беня Спайдерман. Мы — ученики школы Хоботаст. Помогите нам, пожалуйста.

— Ребятки, — натянуто улыбнулся Абдурахман, — столь оригинально из меня милостыню еще не вытягивали! Я дам вам по драхме. Большего не требуйте.

— Мы не милостыню просить! — обиделся Спайдерман.

Харри наступил ему на ногу, мол, молчи.

— Уважаемый магистр, мы действительно из Хоботаста. Мастдай Глюкообильный шлет вам привет и…

Сухой, патологически насупленный Аддын вдруг расцвел

— Да?! Глуподебильный шлет привет своему старинному другану-однокашнику! — по-мальчишески заорал он.

— Вы вместе учились? — спросил Харри.

— Нет, кашу жрали! — захохотал Абдурахман.

Естественно, за одной партой от звонка до звонка отсидели! Кстати, паренек, брось чесать заднее место… Помнится, прикалывались над Навозычем. Биогумус по-вашему. То цветы польем спиртом, то хомяка выкрасим в зеленый… Прекрасные деньки…

— А Необыкновениум Сказочник? — вклинился Беня.

— Пустозвон-то? Он уже тогда сто лет как преподавал, пропади он Пропп-Адом.