Убийца по прозвищу Англичанин - Дэниел Сильва

Письменный стол Аугустуса Рольфе.

Странно, но он не казался столом могущественного человека. Это был захламленный стол ученого: куча бумаг, выцветший кожаный бювар, чашка со скрепками, стопка старинных книг. Габриель приподнял указательным пальцем обложку и ощутил запах старой бумаги и пыли. Он направил свет на первую страницу. Гёте.

Когда он закрывал книгу, свет фонарика упал на большую пепельницу из хрусталя. С десяток окурков лежали в беспорядке, точно отстрелянные гильзы на подстилке из пепла. Он внимательно оглядел окурки. Два разных сорта. По большей части это были «Бенсон-энд-Хеджес», а три были другие – «Силк катс». Старик, по всей вероятности, курил «Бенсон-энд-Хеджес», а вот кто курил «Силк катс»? Анна? Нет, Анна всегда курила «Житан».

Габриель снова занялся поисками бумаг о происхождении картин. Анна сказала, что Рольфе держал их в нижнем ящике с правой стороны, в папке с надписью «Личная корреспонденция». Этот ящик, как и вход в кабинет Рольфе, был заперт. Но на этот раз у Габриеля был ключ. Он открыл ящик и начал листать личные бумаги Аугустуса Рольфе.

Ему попалась папка, озаглавленная «Максимилиан». Он взял ее большим пальцем и указательным, затем приостановился. Имеет ли он право? Это ведь все равно что заниматься подглядыванием. Все равно что, прогуливаясь вечером по городу, смотреть в освещенное окно и видеть, как ссорится пара. Или как пожилой мужчина сидит один перед телевизором. Но что могла бы открыть ему эта папка? Что хранил этот человек о своем сыне? Что может узнать Габриель из этой папки о человеке по имени Аугустус Рольфе?

Он вытащил папку, положил ее на открытый ящик, раскрыл. Фотографии, вырезки из спортивных страниц европейских газет, похвальные отзывы товарищей по команде, большой материал из цюрихской газеты о несчастном случае с велосипедистом в Альпах:

«Он был хороший человек, и я горжусь тем, что у меня был такой сын, – сказал Аугустус Рольфе, известный цюрихский банкир в заявлении, опубликованном его адвокатом. – Нет слов, которые могли бы описать, как мне его не хватает».

Тщательно сложена, старательно датирована и озаглавлена. Аугустус Рольфе, возможно, не был согласен с тем, что сын выбрал такую профессию, пришел к выводу Габриель, но он как отец гордился им.

Габриель закрыл папку, положил ее на место и возобновил поиск «Личной корреспонденции». Еще одна папка привлекла его внимание: «Анна». Он снова помедлил, а потом вытащил папку. В ней были детские фотографии Анны, играющей на скрипке, приглашения на выступления и концерты, вырезки из газет, отзывы об ее исполнении и ее пластинках. Габриель особенно тщательно просмотрел фотографии. Он явственно увидел двух Анн – до самоубийства матери и после. Разница в ее внешности была поразительная.

Габриель закрыл папку и положил ее назад в ящик. Пора все-таки приниматься за дело. Он перебрал папки, пока не нашел той, на которой значилось: «Личная корреспонденция». Он вынул ее из ящика, положил на стол Рольфе и открыл. Письма – одни написанные от руки, другие напечатанные на профессиональных бланках. На немецком, французском, итальянском, английском языках – лингвистическое лоскутное одеяло, каким является Швейцария. Габриель быстро пролистал их, пока не дошел до конца. Тогда он вернулся к началу и медленно повторил процедуру. Результат был тот же.

Бумаги о происхождении картин исчезли.

* * *

Водя лучом фонарика по кабинету, Габриель вспомнил об учебной подготовке, которую проходил в академии. Инструктор привел его в комнату, обставленную как гостиничный номер, вручил ему документ и дал минуту на то, чтобы он нашел пять подходящих мест, где его спрятать. Если бы ему дали такое задание в кабинете Рольфе, а не в лжегостиничном номере, он мог бы найти сотню мест, чтобы спрятать документ. Под ложной доской в паркете, в большой книге, под ковром или под паркетом, в какой-нибудь мебели, в скрытом стенном сейфе. И такие возможности имелись в одном только кабинете. В хаотично построенной вилле Рольфе были тысячи мест, где можно спрятать коробку с документами. Этот человек построил подземный бункер для своей тайной коллекции картин. Если Рольфе хотел что-то спрятать, у Габриеля было очень мало шансов это найти.

Мысль о том, что придется уезжать из Цюриха с пустыми руками после столь тяжелого и опасного путешествия, была невыносима Габриелю. Отсутствие документов могло объясняться двумя причинами. Во-первых: они были изъяты Рольфе или кем-то вроде Вернера Мюллера. Во-вторых: Рольфе почему-то их переложил. Конечно же, это было возможно. Он же старик. А старые люди совершают ошибки. Память подводит. Названия на папках становится все труднее читать.

Габриель решил тщательно обследовать письменный стол.

В нем было четыре больших ящика – по два с каждой стороны, и Габриель начал с верхнего левого. Пошла монотонная рутина: вынуть папку, тщательно обследовать содержимое, вернуть ее на место, перейти к следующей.

У Габриеля ушло полчаса на то, чтобы обследовать все четыре ящика.

Ничего.

Он вытащил средний ящик: ручки, карандаши, обрывки бумаги, бутылочка клея, скоросшиватель. Миниатюрный магнитофончик. Габриель взял его и осмотрел при свете фонарика. Ленты внутри не было. Он тщательно обследовал ящик. Магнитофон есть, а лент нет. Странно.

Он закрыл ящик, откинулся в кресле Рольфе и устремил взгляд на письменный стол. Средний ящик… что-то не так. Он открыл его, заглянул внутрь, снова закрыл. Открыл, закрыл. Открыл, закрыл…

* * *

Сам ящик был четыре дюйма глубиной, а места в нем было меньше. Дюйма на два, прикинул Габриель, – возможно, даже еще меньше. Он попытался вытащить ящик совсем, но что-то мешало. Потянул сильнее. Безрезультатно.

Он посмотрел на свои часы. Он находился в вилле сорок пять минут – наверное, так долго находиться тут было неразумно. Теперь он стоял перед выбором: уйти или довериться интуиции.

Он встал, ухватил ящик обеими руками и потянул как можно сильнее. Помеха была устранена, и ящик упал на пол, рассыпав все свое содержимое.

Габриель поднял пустой ящик и перевернул его. Крепкий, хорошо сработанный, ненормально тяжелый. Габриель внимательно оглядел дно. Оно было очень толстым – пожалуй, в дюйм толщиной.

Уйти или довериться интуиции?

Выполнить все аккуратно было невозможно – во всяком случае, если он хотел быстро получить ответ. Он прислонил ящик к боку стола. Затем поднял ногу и изо всей силы ударил в ящик. Раз, два, три, пока дерево не треснуло.

* * *

Дно ящика состояло не из одной панели, а из двух, одинаковых по размеру, наложенных одна на другую. Между ними лежал большой квадратный конверт, пожелтевший от времени, с клапаном, закрепленным обтрепанной бечевкой. Бумаги о происхождении картин? Очень уж сложно задумал Рольфе скрыть эти бумаги. Габриель сбросил рассыпавшиеся куски дерева и взял конверт. Пальцы у него дрожали, когда он вскрывал его.

Он достал содержимое – пачку старых тоненьких бумажек и выложил их на стол. Он осторожно их перелистал, словно боялся, что они могут рассыпаться от прикосновения. Кроны… песеты… эскудо… фунты… Документы были копиями переводов в валюте и банковских счетов времен войны. Габриель посмотрел на даты. Первый перевод – нескольких тысяч швейцарских франков стокгольмскому «Юнион-банк» – был произведен в феврале 1942 года. Последний – перевод средств Банку Лиссабона – был произведен в июне 1944 года.