Сокровища - Иоанна Хмелевская

Об этом сообщил Хабр, так что никаких сомнений быть не могло. Пес незаметно подобрался к нему, обнюхал и, попятившись на улицу, сделал на него свою знаменитую охотничью стойку. Постояв несколько секунд в характерной позе охотничьей собаки, делающей стойку на дичь, Хабр обернулся на Яночку и сел, гордый и очень довольный собой.

— Вот и вор! — прошептал Павлик. — И что теперь?

— А теперь я на него обязательно посмотрю, а ты пока возьми Хабра и поразведай, что тут вокруг.

Павлик исчез в темноте переулка, а Яночка, укрывшись в тени у входа в дом, не отрывала глаз от вора. Девочке удалось определить, что это худощавый человек с черной курчавой шевелюрой. Черные, густые шевелюры были почти у всех нестарых арабов, и громадное большинство их особой толщиной не отличалось. И одет, как все — пиджак, а под ним рубашка. Желтая. Надо обязательно увидеть его лицо, заметить какую-нибудь характерную черту, по которой можно опознать человека.

Вор неожиданно направился в глубь комнаты. Вот он, удобный случай. Не раздумывая Яночка придвинулась вплотную к завесе и, слегка раздвинув разноцветные полоски, уставилась в щель.

Она увидела, как вор подошел к низенькому столику, зачерпнул рукой какую-то еду из большого блюда и вернулся на свое место. Пока шел обратно, девочка успела рассмотреть его лицо.

Яночка тут же опять скрылась в темном углу у входа и сделала это как раз вовремя — откуда-то примчались двое арабских подростков и, откинув занавеску, вбежали в дом. Девочки они не заметили. Через минуту появились Павлик и Хабр.

— Бежим! — шепнул Павлик. — Быстро! Смываемся!

И они бросились в конец переулка, в темноту, свернули в другой и неожиданно оказались на верхней площадке какой-то длинной и очень крутой лестницы, нижние ступеньки которой терялись в темноте. Очень неудобно было спускаться по ней, особенно в середине. Сверху немного светила луна, нижние ступеньки освещал какой-то фонарь. Как они только ног себе не переломали!

Оказавшись внизу, Яночка остановилась перевести дыхание.

— Куда мы бежим? — спросила она. — И почему надо быстро смываться? Что случилось?

— Да ничего особенного не случилось, — ответил брат, — только меня какая-то баба заметила. Я в чужой дом залез.

— Зачем?

— Ты ведь велела все тут поразведать, ну я и обошел вокруг этот вот дом, наверное, лавочка или какая ихняя забегаловка. А с другой стороны, на задах, оказался второй вход, я туда и сунулся. Наверное, просто квартира, какая-то женщина тащила кастрюлю с едой, я на нее и напоролся. Она меня видела!

— Я тоже кое-что видела! — перебила Яночка эмоциональное, но несущественное сообщение брата. — Знаешь, кто наш вор? В жизни не догадаешься!

— А раз не догадаюсь, сама скажи, нечего таинственность напускать. Не пан же Кавалькевич? И никто из наших, значит, кто-то из тех арабов, с которыми мы здесь уже встречались. Торговец, что нам продал лампу на суку в Махдии?

— Нет, не торговец, а парень с кривым глазом! Тот самый, который подавал таинственные знаки и первым вошел в палатку для тайной встречи с толстым арабом. Да, ты угадал: знакомый по Махдийскому суку.

Переварив сенсационную информацию, Павлик неожиданно заявил:

— В таком случае немедленно возвращаемся назад!

— Ты спятил? Зачем?

— Раз там тот кривой вор, значит, и наша лампа должна быть там! Темно, правда, но поищем...

— Совсем глупо! Ночь для нас во всех отношениях неподходящее время. Во-первых, темно, сами мы ничего не увидим, во-вторых, везде полно народа, они-то нас как раз увидят, незаметно в такой толпе не проберешься. Видишь же, у них ночь превратилась в день, будут веселиться до утра. Соображай!

— Я-то соображаю, но нельзя же этого так оставить! За ночь могут нашу лампу куда-нибудь в другое место перепрятать.

— Хабр везде найдет. Нет, давай сначала как следует подумаем.

Из темного переулка, куда вывела лестница, дети вышли на ярко освещенную улицу, уже знакомую по прежним поездкам с матерью за покупками. Значит, это центр города. Павлик с Яночкой не торопясь направились к центральному рынку по запруженным народом улицах.

Вот где можно было наблюдать ночную жизнь города в рамадан! Все магазины, кафе, закусочные были открыты, полно торговцев со своими тележками, заваленными всякой снедью. Улицы запружены народом. Казалось, все жители Тиарета высыпали на улицы, никто не остался дома. Разноцветные лампочки и фонарики весело освещали входы в магазины и закусочные, радостно оживленных людей, бодрых и веселых, совсем не похожих на тех, что весь день еле передвигались, подобно сонным мухам. Не только тротуары, но и мостовые были забиты народом, немногочисленные автомашины с трудом пробивали себе дорогу.

— Здорово! — восхищенно произнес Павлик, — как красиво! И совсем другой город. Правильно сделали родители, что отправились посмотреть на ночной Тиарет. Хорошо, что и мы увидели его. Только вот до дома страшно далеко!

— Рано нам еще домой идти, — сказала сестра. Была она какая-то очень задумчивая и чем-то недовольная.

— Что тебе не нравится? — прямо спросил брат.

— Пока сама не понимаю, но что-то тут не в порядке, — все еще задумчиво ответила девочка. — Отец упоминал о каких-то двух воровских шайках, а две воровские шайки не могут состоять из одного человека, ведь так? А мы с тобой знаем пока только одного. И я не уверена, что карман Хабр оторвал вору, а, например, не его сообщнику, который стоял на шухере. Ведь песик же не выбирал...

— И ты думаешь, те, которых мы выследили, вообще могли не иметь отношения к нашей лампе? Чего же тогда этот вор носился, как сумасшедший, туда и сюда?

— Вот я и не понимаю. Не мешало бы проверить еще кое-что в каменоломне, что-то там происходило, чего мы не знаем...

Тут скрывавшийся вместе с детьми у стен домов Хабр вдруг тихонечко радостно тявкнул и кинулся через мостовую на другую сторону улицы. К счастью, его задержала проезжавшая машина, и Яночка успела вернуть собаку обратно.

По другую сторону улицы, на небольшой площадке стояли три знакомых автомашины, возле которых суетились родители, муж и жена Звияки и пан Кшак, то есть вся знакомая компания! Пан Роман с Кшаком вынимали из багажника запаску, а Звияк менял колесо на своей машине. И почему-то все отчаянно веселились, хотя смена покрышек никогда не была особо веселым занятием. Они явно не торопились по домам.

Скрывшись в проеме между двумя домами по ту сторону улицы, дети какое-то время незаметно наблюдали за ними. Решение принял Павлик.

— Ничего не поделаешь, придется еще немного побегать, нам тоже рано еще отправляться спать. Тут им занятия хватит еще на пять каменоломен. Пошли!

— Пошли! — обрадовалась сестра. — А оттуда вернемся прямо домой. Хабрик, веди нас в каменоломню. В каменоломню!

То ли в этой собаке был внутри какой-то радар, то ли она умела ходить по азимуту, но на месте все трое оказались гораздо быстрее, чем дети думали.