Предназначение - Сергей Фрумкин

— Тебе по душе распоряжение Вустера служить мне?

— Конечно! — Глаза Ильрики заблестели восторгом. — Мне все равно пришлось бы кому-то служить. А вы самый красивый и сильный!

— Железная логика! — оценил Хонтеан. — И откуда же ты такая мудрая? На «Айсберге» ведь недавно?

— Две недели. Мой дом на Амальгане.

— Планета императора Йогата, — вспомнил Горн. — А сюда как попала?

— По глупости. Отправилась искать приключений. Купила билет на лайнер дальнего следования, а тот оказался не пассажирским. Мне нужно было сразу задуматься, почему просили так мало…

— А куда смотрели родители? — поинтересовался монах.

— Они не знали. Я им не говорила.

— Не ладила с родственниками?

— Да нет же! — Голос Ильрики взлетел на высокую ноту и тут же опять стал тише: — Папа и мама очень хорошие. Они культурные люди. Мама— инженер-кораблестроитель, Папа — историк.

— Но тебе с ними стало скучно? — подсказал Хонтеан.

Ильрика смутилась:

— Зачем вы так? Я и сама жалею…

— Здесь не нравится?

Девушка посмотрела монаху прямо в глаза взглядом взрослого, который найдет ответ на любой вопрос:

— Везде можно жить!

— У тебя, наверное, есть свое мнение? — продолжал любопытствовать Хонтеан. — Что ты думаешь об этом месте?

— А что тут думать?! — Ильрика поддалась на уловку отшельника и поспешила поделиться своими выводами, полагая, что они могут быть и другим весьма интересны: — Допрыгались, вот что!

— Кто допрыгался? — улыбнулся ее возмущению Горн.

— Хамовники!

— Вот те раз… — Хонтеан многозначительно подмигнул Горну.

— Конечно! — Загораясь, девчонка звенела в полный голос. — В отличие от большинства, я знаю историю! Хамовники возродили королевскую власть. Придумали Провидение. Выдумали теорию, по которой, чтобы доказать, что он лучше, каждый наследник трона должен убить такого же наследника на дуэли. Вот и натворили бог весь чего! Всем хочется стать Избранными, всем хочется доказать, что они лучше других! Мечи, копья, убийства! Видите, чем все обернулось?!

— То есть ты против королевской власти? — с притворно-серьезным видом кивнул Хонтеан.

Красная от возбуждения, Ильрика уверенно крикнула:

— Конечно же!

— Это так очевидно?

Горн поднял брови, не зная, смеяться ему или рассердиться.

— Ну да! Разве нет? Королей придумали для красоты! Придворные, знать, дворцы, гербы, флаги, традиции, церемонии — это все такое яркое, такое блестящее, такое сказочное! А во что вылилось!

— И во что же? — поинтересовался монах.

— Понятно во что… — Девушка наконец выдохлась и сказала спокойнее: — Планетой должны править те, кто умнее, а не те, кто лучше дерется!

— Браво! — Хонтеан посмотрел на Горна. — Великолепная логика, не правда ли?

— Кто умнее, должен прокладывать дорогу! — с серьезным видом возразил Горн. — А кто благороднее — указывать им направление! Настоящий король — человек, которого избрала история. Человек, который чувствует, куда ступить, чтобы сделать мир лучше. Человек, которого ведет Провидение, который принадлежит времени, а не себе. Победив в бою равного, Претендент подтверждает, что он избран судьбой!

— А второй точно такой же равный обязательно должен умереть? — укоризненно покачала головой девушка.

— Это лучше, чем жить с сознанием, что ты недостоин! — от чистого сердца выпалил Горн.

— Но неужели его не жалко? — удивилась Ильрика. — Чем же он хуже? Если все делается для людей и если он такой же Избранный, пусть бы приносил пользу где-нибудь на окраине, в каком-нибудь менее престижном уголке космоса!

— Претенденты знают, на что идут. Они готовы пожертвовать собой ради того, чтобы человечество шагало верной дорогой!

— Верной? Ну как же! Королевства превратились в феодальные замки! Каждое планетарное образование самодостаточно и варится в собственном соусе! Все, что необходимо его населению, производится прямо там. Там сочиняются свои песни, открываются свои звезды, изобретаются свои велосипеды!

— Что же в этом плохого? — удивился Горн. — Королевства очень удалены друг от друга в пространстве. Лучше было бы, если бы в каждом из них не хватало чего-то такого, что есть у соседей? Чтобы везти это потом через всю галактику месяцы или годы?

— А иначе мы деградируем! — заявила Ильрика.

— Так говорил тебе папа? — понял Хонтеан.

— И правильно говорил! — рассердилась девушка. — У нас рушатся культурные связи! Мы теряем друг друга! Нам нет дела, что происходит за пределами нашего носа!

— Это верно…

Последние слова Хонтеан сказал откуда-то издалека. Монах погружался в собственные мысли, разбуженные ораторством гостьи.

— Что-то я разошлась! — увидев, как затуманиваются глаза отшельника, Ильрика вдруг спохватилась и улыбнулась очаровательной виноватой улыбкой. — Что мы все о политике да обо мне? Вот вы? За что вас назвали Принцем?

Горн пожал плечами:

— За то, что я и есть принц! Мой отец был королем Веридора. Восемь планет под тремя солнцами… Но ты ведь все равно не поверишь?

Ильрика насупилась, пытаясь осознать смысл услышанного.

— Невозможно, — рассудила девушка, заглядывая в глаза юноше, чтобы понять, лжет он или нет. — Как же тогда вы стали рабом?

— Тоже по глупости, — невесело улыбнулся Горн. — Теперь вот видишь: живу прекрасно, делаю что нравиться, хожу где хочу… только дерусь иногда, когда заставляют.

Ильрика вспыхнула:

— Не шутите так! Я слышала, что вы фехтуете лучше всех в городе, а не убили ни одного гладиатора! Вы не должны смеяться!

— Почему же? — Горн искренне удивился. — Судить о самом себе — право каждого!

— То, что для вас шутка, для других — пример и надежда!

— Для кого это «других»?

— Для всех! Неужели вы ничего не видите и не слышите?

Горн невольно почувствовал себя польщенным. Однако сейчас его не хвалили, а обвиняли в несерьезности.

— Да и мне, честно говоря, не до шуток, — признался юноша. — Это я так, чтобы не плакать.

— Плакать?

— Опять шучу, — Горн утомленно потянулся. — Ну что ж, Ильрика. Интересно было тебя послушать! Сегодня я слишком устал, чтобы говорить дальше. От вина все плывет. Я пойду спать.

— А мне что делать?

— Что хочешь.

— Значит, вы меня оставляете?

— Разумеется! Но лучше начни говорить мне «ты». А то я забываюсь, начинаю думать, что все по-прежнему… Не хочется потом разочаровываться. Коль мы рабы, коль ты живешь со мной в одном доме, говори мне «ты, Горн». Так проще для нас и понятнее для других.