Омут - Лика Лонго

Я завороженно смотрела на них, в голове не было никаких мыслей. Постепенно поверхности зеркал превратились в водную гладь, я видела себя как будто из-под толщи воды. Казалось, я нахожусь на дне, а другая Полина стоит на берегу… Неожиданно она начала расплываться, таять. Через минуту в зеркалах не было никого! Только вода… Мурашки побежали у меня по коже — я никогда не думала, что это так страшно: смотреть в зеркало и не видеть своего отражения. Словно во сне я приблизилась вплотную к одному из зеркал и дотронулась пальцем до поверхности. В этом месте сразу образовался маленький водоворот. Но меня не было ни в одном из зеркал!

Я заметалась между ними, ощущая себя невидимкой. Что? Что зеркала хотят сказать мне? Струйки воды однообразно текли по их поверхности, никак не реагируя на мое отчаяние. Было тихо, словно из дома ушли все. Я остановилась посреди лаборатории и попыталась унять дрожь и сосредоточиться. "Любовь — это чувство, за которое умирают…", "Он не может забрать твою душу, но ты вольна отдать ее сама…" — проплывали в голове слова профессора. Я вспомнила темные глаза ясновидящей Гюнай. "Смерть — это рождение'" — сказала она. Теперь я понимала смысл этих слов! Моя смерть — это рождение для Саймона. В новом качестве он проживет прекрасную жизнь, осуществив свою мечту стать человеком. И это самое лучшее, что я могу ему дать…

Я пошла к выходу. Больше мне нечего было здесь делать, я сама должна принять решение — или догнать сейчас Саймона и остаться с ним, пока я не постарею и он не разлюбит меня, или принести ему в дар мою жизнь. Оглянувшись в дверях, я вздрогнула: вода в зеркалах исчезла, зато мое отражение снова появилось! Я увидела растрепанную девушку в мятом оранжевом сарафане. Ноги у меня были расцарапаны — видимо, колючими кустами. Я подошла к самому яркому зеркалу и уставилась на себя. Прошла минута, другая… Я и мое отражение сверлили друг друга взглядами, но ничего не происходило. Я покосилась вправо и встретилась с собственным взглядом из другого зеркала. Ничего особенного. Но вдруг я сообразила: я стою, немного ссутулившись, а мое отражение — прямо! Да еще задрав подбородок! Да! Полина Романова в этом зеркале выглядела решительной и гордой, глаза сверкали воинственным блеском. Я и не знала, что могу так смело, с вызовом смотреть на мир! Уверенность и бесстрашие наполнили мое сердце до краев. Я выпрямилась, и отражения ответили одобрительными взглядами. Я ощущала в себе небывалую силу. Сомнения отпали, тревога отступила. Я знала, что должна сделать.

Очень тихо я вышла из лаборатории и спустилась по лестнице. Внизу, на террасе никого не было. Я надела босоножки и скользнула на улицу. За спиной словно выросли крылья. Я побежала по тропинке вниз так легко, как бегала только в раннем детстве, когда казалось: еще чуть быстрее разгонишься — и взлетишь…

Вот поворот на крутую тропинку, по которой мы с Саймоном шли к колодцу Морских. Если я миную его и пойду вниз, то догоню любимого. Если сверну — никогда больше его не увижу. Меня не будет, но зато он станет человеком. Эти мысли пронеслись в моей голове за долю секунды. Как во сне я шагнула по направлению к колодцу. Еще чуть-чуть — и я буду у цели! Маленькие камушки выскакивали из-под сандалий и с легким стуком летели вниз. Кусты стегали меня ветвями, негодуя на бесцеремонное вторжение, ветер бил в лицо. Я бежала последний раз в своей жизни и чувствовала каждую клеточку своего тела…

В пещере было тихо и холодно. Я спустилась по каменной лестнице к воде, шаги гулко звучали в мертвой тишине. Я подошла к самому краю бездны, стараясь не думать о том, что сейчас сделаю. Просто представила, что Саймон держит меня за руку и ведет за собой… Без раздумий, легко и радостно я шагнула вперед.

И тут же задохнулась от ледяной воды, попавшей в легкие. Ноги свело судорогой, меня потащило вниз. "Доченька, любимая, не надо!" — раздался в голове отчаянный крик мамы. Я задергалась, пытаясь выплыть на поверхность, но ледяная толща воды неумолимо сомкнулась надо мной. А потом страшный холод превратился в тепло, и пришло умиротворение. Полины Романовой больше не было…

Резкая боль в груди заставила меня очнуться. Я задыхалась, выкашливая из себя воду.

— Давай! Давай! Давай! — яростно кричал чей-то голос, и эхо пещеры отражало его: — Ай! Ай' Ай!

Кто-то больно давил мне на грудь и тормошил меня, не позволяя забыться. Я хотела оттолкнуть его, но руки не действовали.

— Полина! Ты слышишь меня?! — звуки незнакомого голоса были такими громкими, что давили на барабанные перепонки. И тут я смогла, наконец, поднять руку и попробовала ударить мучителя.

— Слава богу! Ты дерешься! — голос стал спокойнее, и я узнала Саймона. Я открыла глаза и увидела перед собой его лицо. Такое нежное, внимательное, испуганное, что у меня защемило сердце.

— Ты спасаешь меня уже во второй раз… — прошептала я и опять закашлялась.

Саймон крепко прижал меня к себе. Он исступленно гладил мое лицо и повторял:

— Дурочка моя!

И снова прижимал меня к себе что есть силы… Не знаю, сколько прошло времени. Десять минут? Час? Я даже не чувствовала холода, такое счастье переполняло меня от близости Саймона. В какой-то момент я ощутила, что его руки напряглись. Я подняла глаза — прекрасное лицо любимого застыло, как маска. Он напряженно прислушивался к чему-то. Я тоже замерла, но в пещере было тихо, лишь капли воды легонько ударяли по поверхности камня.

— Они говорят со мной! — сказал вдруг Саймон.

— Кто? — прошептала я, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Не знаю, их много… Какие-то голоса, они говорят на разных языках, невозможно понять!

— Саймон, давай уйдем отсюда, мне страшно! — попросила я, чувствуя дрожь во всем теле. Холод охватил меня, видимо, шок проходил и ощущения возвращались.

— Ты дрожишь! — заметил он — Давай скорее наверх!

Мы побежали по лестнице к выходу. Снаружи светило солнце, звонко пели птицы. Я огляделась вокруг, остро ощущая краски и звуки после мертвого холода бездны. Легкий ветерок тут же принялся сушить мои волосы…

— Где-то здесь я бросил сумки, тебе нужно переодеться! — потащил меня за собой любимый, не давая опомниться. Действительно, чуть ниже по тропинке лежали обе наши сумки. Я вытащила спортивный костюм и быстро переоделась. Потом мы сели у подножия большой сосны, прижавшись друг к другу. Никогда еще солнечные лучи не доставляли мне такого удовольствия! Тело постепенно согревалось, дрожь отступала.

— Тебе лучше? — Саймон повернул ко мне влажное, прекрасное лицо.

— Мне очень хорошо! — кивнула я.

Он удовлетворенно кивнул и продолжил неожиданно жестко:

— Тогда скажи мне: что это было?

Я испугалась, что не смогу объяснить ему. Так трудно было произнести это вслух!

— Я хотела отдать тебе свою душу…

— Это Стоян уговорил тебя! — возмущенно перебил любимый. Его глаза засверкали гневом.

— Это было мое решение! Понимаешь, мое! — я почти кричала.