Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар

Только сейчас, когда перестрелка впереди окончательно затихла, Рукин сообразил, что никто не озаботился снабдить его «программой связи». «Действительно, – Павлович хмыкнул, – зачем взводу обеспечения частоты других подразделений? Это разведосам требуется взаимодействие, а обеспеченцам…» Палыч почувствовал легкую обиду на командование, но лишь на мгновение. Кто мог предугадать, что его взвод выступит в качестве последнего резерва? Никто. К тому же никто не предполагал, что вахи окажутся в городе так быстро. Всем и ему тоже думалось: взвод спокойно доберется до своих, а оно вот как вышло… неудачно… Старший сержант окинул взглядом притихших бойцов. Геннадий Кручин колдовал над ранеными. Тяжело раненный в грудь Сергей Авраменко находился без сознания, Олег Кузин таращился на свою забинтованную ногу и матерился, Гамлет Мартиросян сидел на корточках и беззвучно плакал, глядя на неподвижные лица убитых, Олег Сосновский, высунувшись из-за угла здания, вел наблюдение, Аркадий Кожин ощупывал тело в поисках несуществующих ранений. Его трясло. Еще четверо бойцов укрылись за раскуроченной стоявшей на тротуаре «Волгой». Семен Пешков, привалившись к бордюру, привычно бормотал позывные.

– Антон Павлович, – перестав трындеть, он окликнул командира взвода, – все, передал.

– Ну и? – Палыч вопросительно вздернул подбородок.

– Приказано: оставить двухсотых в ближайших зданиях и экстренно выдвигаться в направлении выстрелов. – И обращаясь сразу ко всем: – Пацаны, наши колонну вахов раздолбали! В пять минут! – Он улыбнулся, затем скосил взгляд на трупы своих товарищей, и улыбка погасла. Тогда он вновь повернулся к старшему сержанту: – Пацанов куда?

Рукин задумался, как ни протестовала душа против подобного требования командования, разумом Павлович понимал – это и есть лучший выход. Прихватить убитых с собой, бесспорно, можно, но какой смысл? Что они будут лежать там, что здесь. Если трезво рассуждать, то когда противник отступит, забрать Лаврикова и Сычева будет не поздно и тогда, а если прорвется, то хоронить ребят, к которым добавится множество других двухсотых, будет все равно некому.

– Кручин, Мартиросян – Лаврикова, Сосновский, Кожин – Сычева, подняли. За мной! – скомандовал старший сержант и, поудобнее перехватив автомат, зашагал к ближайшему подъезду.

Двери квартир оказались распахнуты. Антон Павлович вошел первым, ткнул пальцем на вход в одну из комнат:

– Туда! – Сам сделал шаг в сторону и, покопавшись в разгрузке, вытащил половинку тетради и шариковую ручку, прошел на кухню, сел за стол и принялся писать. «Рядовые Лавриков Сергей Петрович, тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения; Сычев Константин Константинович (две зачеркнул, вывел заново), двухтысячного года рождения… (Подумал, добавил.)… погибли… (Опять некоторое время думал.) – Героически… в бою….числа, 2019 года…» Посмотрел на дело рук своих, перечитал. Оторвал исписанный листок. Огляделся по сторонам, встал, взял с полки небольшой бокальчик, прошел с ним в комнату, где на полу лежали убитые бойцы. Положил исписанный листок рядом в Лавриковым, прижал его к полу бокальчиком.

– Все, уходим. – Поторопив бойцов и дождавшись, когда они выйдут, Палыч снял кепку, перекрестился, провел ладонью по лицу, тяжело вздохнул. – Что я скажу вашим родителям? – Еще раз вздохнул и, резко развернувшись, потопал из комнаты, на пути нахлобучивая на голову снятую кепи. Захлопнул дверь и, убедившись, что защелка закрылась, выскочил из темноты подъезда. Бойцы взвода, уложив раненых на плащ-палатки, ждали его появления.

– Все, парни, потопали. – Подав новую команду, старший сержант поспешил в направлении, откуда совсем недавно слышались звуки боя. Пройдя метров сто, Палыч вспомнил о поручении, данном внештатному радисту.

– Частоту ополченцев и группы Минаева узнал? – спросил он у шедшего рядом и шумно дышавшего бойца.

– Да, собственно, обязательно, – поспешно отозвался Пешков, – и выставил…

– Войди в связь, сообщи, что мы на подходе.

– Да, сейчас. – Семен прижал микрофон к щеке и приглушенным голосом начал вызывать группу Минаева. Те ответили почти сразу.

– Мы на подходе, – сообщил Пешков и, уяснив, что информация принята, буркнул: – До связи. – После чего повернулся к шагающему рядом командиру и доложился: – Они ждут.

Рукин, не говоря ни слова, кивнул. Сердце учащенно билось, и не только от быстрой ходьбы…

– Здоро́во, Палыч! – Навстречу обеспеченцам вышел командир разведывательной группы старший лейтенант Минаев.

– Мое вам с кисточкой, – без особого энтузиазма отозвался Рукин. – Куда раненых?

– Раненых? – Минаев растерялся. То ли его радист не слышал радиообмена обеспеченцев с Центром, то ли он не озаботился сообщить услышанную информацию командиру, но наличие во взводе Рукина трехсотых стало для старшего лейтенанта полной неожиданностью.

– Раненых, раненых. – Антон Павлович начал сердиться. – Не видишь, что ли? – Он кивнул на чуть приотставших бойцов. Они несли трехсотых, используя вместо носилок брезентовые плащ-палатки.

– Сюда, сюда, сюда, – зачастил Минаев, пятясь и показывая рукой на вход в подвальное помещение, – там у нас кровати. Для отдыхающей смены, так безопаснее, – пояснил он. Павлович понимающе кивнул, но жестом руки остановил уже направившихся в подвал бойцов.

– Пока положите здесь, – ткнул пальцем в клумбу с какими-то цветами, поправил разгрузку, глубоко вздохнул, повернулся к Минаеву: – Обещали эвакуировать. Бойцов моих определи куда-нибудь. Да и мне место укажи, не стоять же тут…

– Конечно, конечно. – Старший лейтенант повернулся, поискал кого-то глазами, махнул рукой. – Макс! – Никакого движения. – Семенов, блин!

– Иду! – Из-за мусорных баков вынырнула облаченная в мимикрирующий костюм фигура. Одной рукой Семенов отгонял от лица надоедливую муху, другой держал «Печенег». Настолько новенький, что казалось – только-только на заводе закончили его воронение и отправили в войска.

– Размести людей! – скомандовал Минаев, на что пулеметчик лениво качнул головой.

– За мной, БОБРы (будущие офигенно борзые разведчики)! – скомандовал Макс и, не дожидаясь начала выполнения команды, побрел к ближайшему подъезду.

– Сейчас должны прибыть за ранеными. – Запоздало сообразив, Палыч шлепнул себя по боку. – Мартиросян, Сосновский, давайте в дом. Определитесь, куда кого, и доложите. Остальные на месте. Ждем.

Солдаты расселись вокруг раненых, а два командира остались стоять в виду улицы.

На проезжей части догорали с десяток легковых автомобилей. Среди их почерневших остовов коптили небо два «БТР-100», новейшей АН модификации, той самой, что выпускалась с длинноствольной 45-миллиметровой пушкой. Приземистые громадины на фоне просевших на обода джипов казались мастодонтами среди стада антилоп. Вокруг обгорелых остовов техники лежали многочисленные трупы ваххабитов.

– Хорошо отработали, – похвалился Костик, по-царски обведя рукой место побоища. – Лупили, как в тире.