Сквозь бурю наших потерь - Милана Грозовая

— Здесь тихий район, машин мало, люди мирные. Замечательное место, — с ностальгией произнес старичок, перекладывая шляпу из руки в руку.

— А почему решили продать? — поинтересовался Джо, когда они все осмотрели.

— Моя жена уже покинула меня, детей мы не завели. Я перебрался в домик поменьше. — грустно улыбнулся старичок. — Надеюсь вы наполните этот дом детским смехом. Заполните эти стены радостью. Поверьте, здесь для счастья не хватает только любящих друг друга людей.

Ирис от этих слов напряглась, но Джо ничем не подкрепил ее опасений. Лицо его осталось все таким же спокойным и улыбчивым.

— Сколько вам времени понадобится для ответа?

Ирис вопросительно уставилась на Джо, а тот кивнул, безмолвно спрашивая ее мнения.

— Мне все нравится.

Он обнял ее за плечи:

— Мне тоже все нравится. Думаю, тут и думать нечего.

— Хорошо, — старичок обвел прощальным взглядом дом, в котором прожил не один десяток лет, и улыбнулся. — Тогда счастья вам, молодые люди.

Дни потекли неторопливо и просто. Никогда прежде Ирис не чувствовала себя настолько расслабленно. Джо хоть и работал, но она не скучала. Девчонки, старшие Редсоны, Миринати, Фойс не давали ей скучать. Она смеялась, как в былые времена, громко и часто, позабыв о всех своих горестях. Джо отдавал ей каждую свободную секунду, заваливал вниманием и цветами, и сердце наполнялось блаженной тишиной.

Две недели пролетели как сказка, и когда пришло время ехать улаживать рабочие вопросы, Ирис напрочь отказывалась это делать. Ее душа буквально впилась в это место, в эту жизнь, вцепилась в нее, как оголодавшая волчица в свежайшую пищу, и непреклонно отрекалась от прошлого.

Но из офиса звонили все чаще, дел накапливалось все больше и поэтому Ирис сдалась.

— Я приеду сразу после отъезда корейцев, хорошо? — провожал ее Джо на самолет. — Ребята прилетят послезавтра и со всем помогут. А там и я прилечу. Мы ненадолго расстаемся.

— Мебель привезут в субботу, — пыталась она улыбаться, но тоска отчаянно драла сердце под ребрами.

— Не переживай, поставим ее так как решили. Приедешь и займемся детской.

Они оба нервно выдохнули от этих слов, но вновь оба улыбнулись.

— Хорошо.

Ирис наконец закончила со всеми делами. Это заняло куда больше времени, и Джо вместе с ребятами не раз успели съездить к ней и вернуться в Вену.

Вот и сегодня Сэм с Элем с самого утра помогали ей подвязать все хвосты и управление филиалом наконец-то было передано ответственному заместителю Ирис.

Она устало рухнула в мягкое кресло и осмотрелась.

— Надеюсь мне не придется возвращаться, — тревожно вздохнула, озираясь вокруг.

— Ну, мы пошли. Джо уже на посадке. Завтра приедем помочь со сборами, — заглянули к ней парни.

Она радостно улыбнулась и поторопилась подняться, чтобы поблагодарить и обнять, но эти двое заботливых сами ринулись к ней.

— Джо убьет нас, если узнает сколько времени ты пробыла на ногах, — кивнул Эль на ее уже округлившийся живот.

— Может подвести тебя? У нас все равно машина в прокате, — предложил Сэм.

— Нет, — покачала головой Ирис. — Не хочу оставлять здесь свой автомобиль. Пусть стоит в гараже, пока не решу, что делать.

— Ладно, но может хоть коробку унесем? — потянулся он к почти пустой таре с несколькими наградами и документами.

Ирис шутливо стукнула его по рукам:

— Всё хорошо. Она очень лёгкая.

Парни улыбнулись:

— Тогда до завтра.

— До завтра, ребят.

Они оставили ее в кабинете, и Ирис окинула кабинет последним взглядом.

Сэм и Эль уже спустились на первый этаж и шли через холл к выходу как увидели входящего в офис человека: среднего роста, темноволосый, в очках.

— Стоять, — дернул за рукав Сэма Даниэль, смотря вслед удаляющемуся мужчине.

Тот проследил за его взглядом.

— Это Соул, — тихо ответил Эль на его немой вопрос.

Сэм всмотрелся внимательнее в человека, входящего в лифт.

— Джо просил найти по нему информацию. И знаешь, он конечно прокурор, но слишком уж враждебный. На него жалоб больше чем на десяток других вместе взятых, а еще есть пара случаев, когда после публичного оскорбления его оппонент вдруг попадал под машину или приходил домой страшно избитым. Но заявлений эти люди не подавали.

Сэм помрачнел:

— Он не навредит Ирис. Они ведь были вместе много лет.

— И все же.

— А с чего Джо попросил о таком?

— Он его припугнул, когда тот заявился к Ирис домой.

— Знаешь, — хмуро произнес Сэм, взглянув на друга, — тогда нам стоит беспокоиться не об Ирис, а о Джо.

Эль тревожно покачал головой.

— Подождем немного, — предложил Сэм.

Друг согласно кивнул.

Ирис уже выходила с коробкой из кабинета, когда увидела Ричарда. Тот неторопливо шагал по коридору, глядя прямо на нее.

— Всё-таки уезжаешь, — подошел и привычным движением поправил очки за дужку. — Не ожидал.

— Я тоже не ожидала тебя снова увидеть.

— С чего вдруг такие перемены? Или это потому что тебя тот кретин обрюхатил?

Ирис чуть не захлебнулась бешенством:

— Иди вон!

— Тебе лучше остаться. Все же здесь похоронена наша дочь, которую ты явно решила забыть.

Коробка рухнула на пол, кубки рассыпались, и под грохот металла, бьющегося о дерево, раздался громкий звон пощечины.

— Ланду я не забуду никогда, мерзкое ты отродье, — в ярости прорычала Ирис.

— Успокойся, ни к чему устраивать истерики.

— Что тебе от меня надо? От тебя ни слуху, ни духу три года. Зачем явился сейчас?!

— Меня хотят повысить, — без всякого зазрения совести улыбнулся Ричард, — и с тобой захотят поговорить члены комиссии.

— С чего вдруг?!

Он с ответом медлил.

Недовольно скривил губы, а Ирис осознала:

— Господи! Они не знают! Они не знают, что ты сбежал и даже на похороны не явился!

— Не ори.

— Подожди, а про Ланду они знают?

Он снова промолчал, проделывая в ней дыру своим раздраженным взглядом.

Ирис огорошено застыла:

— Они все считают тебя чистеньким! Так? Поэтому ты приперся?! Чтобы я подыграла для комиссии?! — никак не укладывалось это в ее голове. — Какая же ты сволочь!!!

— Я прокурор и мою репутацию нельзя пятнать подобными событиями.

Зелёные глаза округлились от ужаса.

— А твой ухажёр здесь вообще ни к месту. Мы придём на слушание, и ты расскажешь какой я надежный партнер.

Ирис дар речи потеряла.

— НИ ЗА ЧТО, — выцедила она каждое слово.

— Так или иначе, но твоего Редсона я с дороги уберу. Он мешает. И к тому же, он мне неприятен.

Сердце дернулось, голова закружилась, а в животе болезненно заныло.

— Я ненавижу тебя, — прошипела Ирис, еле сдерживая себя на месте. — Ненавижу за твое безразличие, за наплевательское отношение ко мне, но