Всего одна неделя - Линда Ховард

– Вовсе нет. Я ведь не замужем и не беременна, так что это лишь гипотеза. Кроме того, я достаточно мобильна: если изменятся обстоятельства, наверняка сумею под них подстроиться.

Уайатт что-то сказал, но в этот момент я сладко зевнула и не расслышала.

– Что? – переспросила я, как только рот закрылся.

– Да нет, ничего. – Он поцеловал меня в висок. – Ты уже почти спишь.

– Прошлой ночью не удалось толком поспать, – пробормотала я. – А усталость накапливается.

Прошлой ночью не удалось поспать из-за того, что через каждые два часа Уайатт будил меня, чтобы заняться сексом. Воспоминания оказались исключительно приятными, и на какой-то момент мне вдруг захотелось оказаться сверху и самой обо всем позаботиться, но как же я могла нарушить собственный запрет! Уайатт же вел себя сегодня как истинный джентльмен – даже пальцем меня не тронул. Но это лишь потому, что я была нездорова. Вряд ли такое может продлиться долго, потому что джентльменское поведение – слишком серьезная нагрузка. А инстинкты – дело нешуточное. Они агрессивны и неуправляемы. Недаром Уайатт смог стать таким хорошим спортсменом. Помимо прекрасной физической формы он обладал очень важным качеством – постоянным стремлением оказаться сверху. Оставалось лишь гадать, сколько он сможет воздерживаться, сочувствуя моей слабости.

На этой мысли я заснула. Ответ я получила часов в шесть утра. Уайатт осторожно перевернул меня на спину и устроился между ног. Когда он начал, я еше почти спала, но зато, когда кончил, совершенно проснулась. Он очень осторожно обращался с моей больной рукой, однако был поистине безжалостен в атаках на шею.

Едва оказавшись на свободе, я выскочила из постели и понеслась в ванную.

– Это нечестно! Восхитительно, но нечестно! Вероломное нападение!

В ответ раздался веселый смех. Я захлопнула за собой дверь, а потом для верности еще и заперла. Противник может воспользоваться любой из трех оставшихся ванных комнат.

Самочувствие мое определенно улучшилось. Слабость отступила, а боль в руке уже не была такой острой. Посмотрев в зеркало, я увидела, что от прежней бледности не осталось и следа. Да и откуда ей взяться, если меня только что так искусно обработали? Щеки пылали, и вовсе не от температуры.

Я привела себя в порядок. Потом покопалась в сумке, которая так и стояла в ванной на полу, и нашла чистые трусы. Пусть неуклюже, но все-таки натянула их одной рукой. Почистила зубы и причесалась. Больше, к сожалению, я сделать ничего не могла. Чистая одежда оказалась мятой и требовала глажки. Но и с глаженой вряд ли удалось бы справиться. Даже надеть лифчик было мне не по силам. Рука двигалась уже немного лучше, но все-таки не настолько, чтобы можно было самостоятельно одеться.

Я отперла дверь и решительным шагом покинула крепость. Противник скрылся из виду. Как, интересно, он собирался мне помочь, если его еще нужно искать? Я гневно схватила одежду правой рукой и направилась вниз. Лестница привела в огромную комнату с высоченным потолком, кожаной мебелью и неизбежным телевизором с большим экраном. Но зато нигде не было заметно ни единого растения.

Запах кофе заставил меня повернуть налево и привел сначала в утреннюю гостиную, а потом и в кухню. Уайатт, босиком и без рубашки, колдовал возле плиты. Взору открывались мускулистая спина, сильные руки, заметный желоб позвоночника и с обеих сторон от него, как раз над ремнем джинсов, небольшие углубления. Сердце мое перевернулось в очередной раз.

– Где у тебя прачечная? – подчеркнуто деловито осведомилась я.

Уайатт показал на дверь в том самом коридорчике, который вел в гараж.

– Помочь?

– Справлюсь сама. Хочу немного разгладить одежду.

Я вошла в прачечную, сунула одежду в сушилку и нажала кнопку пуска. После этого вернулась в кухню и вступила в бой.

– Ты должен прекратить подобные вещи.

– Какие именно? – поинтересовался он, переворачивая гречишные оладьи.

– Вероломные нападения. Я же сказала «нет».

– Ты не говорила «нет», пока я действовал. Успела сказать немало любопытного, но слова «нет» не произнесла.

Щеки мои вспыхнули, но я продолжала наступление.

– То, что говорится в процессе, не считается. Это все химия, и ты не имеешь права этим пользоваться.

– А почему? – Уайатт повернулся и, улыбаясь, взял со стола чашку с кофе.

– Это почти насилие.

– Какое же это насилие? Мы договорились: одно лишь слово «нет» – и я тут же останавливаюсь. Но ты пока еще ни разу не произнесла заветного слова.

– Зато очень ясно произносила его заранее.

– Так мы не договаривались. Нельзя остановить еще до начала. Ты должна сказать «нет» после того, как я начну, чтобы ясно показать, что не желаешь меня.

К счастью, Уайатт не забыл снять оладьи прежде, чем они успели подгореть. Затем смазал сковороду маслом и приступил к выпечке следующей порции.

– В том-то и проблема! Тебе удается на время заблокировать действие моего разума, а это нечестно. Ведь я не имею возможности сделать то же самое.

– Хочешь пари?

– Но почему ты все время выигрываешь, а я проигрываю? – недоумевала я.

– Потому что ты желаешь меня, но упрямишься.

Нельзя было отказать этому человеку в умении логически мыслить. И поскольку я не знала, что ждет впереди, то решила отступить.

– Ты должен понять, что я не хочу больше заниматься сексом. И тебе следует уважать мою позицию.

– Обещаю. Как только ты скажешь «нет».

– Я говорю «нет» прямо сейчас.

– Это не считается. Ты должна сказать «нет» в тот момент, когда я к тебе прикоснусь.

– Кто придумал эти тупые правила? – завопила я, окончательно выйдя из себя.

– Я, – с улыбкой заявил Уайатт.

– А я не собираюсь их соблюдать, понятно? Сейчас у тебя сгорит!

Он бросил взгляд на сковороду и быстро перевернул оладьи.

– Нельзя изменять правила лишь потому, что ты проигрываешь.

– Можно. Я имею полное право отправиться домой и больше с тобой не встречаться.

– Хочу тебе напомнить, что кто-то упорно пытается тебя убить. Поэтому отправиться домой ты пока не можешь.

Конец. Аргументы иссякли. Все еще пылая гневом, я уселась за стол, на который мучитель поставил два прибора.

Уайатт с кухонной лопаткой в руке подошел к столу и, наклонившись, нежно поцеловал меня в губы.

– Тебе все еще страшно, так ведь? Потому ты и шумишь.

– Подожди, я еще разберусь с папочкой. Скажу ему все, что думаю о передаче информации противнику. А страх здесь совсем ни при чем.

Уайатт ласково взъерошил мне волосы и вернулся к оладьям.