Добрыня Никитич. За Землю Русскую! - Виктор Поротников

– Здрав будь, княже Ярополк Святославич! – громко сказал Добрыня, прижав к груди ладонь правой руки и отвесив неглубокий поклон.

Налетевший порыв ветра сорвал шапку с головы Добрыни, которая, упав на траву, укатилась к ногам Рагнфреда. Тот рассмеялся резким неприятным смехом, обнажив неровные зубы.

– Тебе полагается снимать шапку перед князем Ярополком, Добрыня, – произнес Рагнфред, придавив упавшую наземь шапку носком своего сапога. – Ты повинен в измене и лихоимстве пред моим повелителем. К тому же ты смерд по рождению, поэтому должен знать свое место. Даже Стрибог указует тебе на это, – добавил Рагнфред, намекая на то, что бог ветров не зря сбросил шапку с головы Добрыни.

Добрыня с трудом сдержался, чтобы не ответить Рагнфреду грубостью. Он видел по улыбающемуся лицу Ярополка, что реплика Рагнфреда пришлась ему по душе.

– Привет тебе, Добрыня! – промолвил Ярополк, чуть выставив вперед правую ногу и уперев в бок левую руку. – Где мой брат Владимир? Что-то я не вижу его.

– Владимир не доверяет тебе, княже Ярополк, помня участь Олега, – ответил Добрыня, расправив плечи и уперев руки в бока.

Добрыню и Ярополка разделяли всего пять шагов; эта встреча произошла после шестидневного стояния двух враждебных ратей на берегу реки Друч. Добрыня не раз выстраивал в поле свои полки, вызывая киевских воевод на битву, но те не спешили браться за оружие. Причина была одна: Ярополк и его воеводы ожидали прибытия рати дреговичей, которая, по слухам, была уже в пути.

Отправляясь на эти переговоры, Добрыня имел намерение вывести из себя либо Ярополка, либо его ближайших советников, дабы киевляне отважились на битву с его полками, не дожидаясь прихода дреговичей. Добрыня спрятал в усах коварную усмешку, заметив, как нервно дернулись чувственные, как у девушки, губы Ярополка, как злобно сузились его красивые голубые глаза.

– Я пришел сюда разговаривать с Владимиром, а не с тобой, сын смерда, – раздраженно продолжил Ярополк, холодно взирая на Добрыню. – Зачем ты притащился сюда? Кто тебя звал? Отправь гонца за Владимиром. Живо!

– Ты не можешь повелевать мною, княже, – с нескрываемым пренебрежением вымолвил Добрыня. – Ты даже над самим собой не волен, ведь за всеми твоими решениями стоят твои советники. – Добрыня небрежно кивнул на Рагнфреда и Блуда. – Это сегодня ты красуешься предо мной в золоте и княжеской багрянице, а завтра ты будешь ползать в грязи у моих ног и умолять меня о пощаде. Токмо знай наперед, княже Ярополк, пощады ты не получишь. Владимир потому и не пришел на встречу с тобой, ибо ты для него уже мертвец. На тебе кровь Олега, и за сие злодеяние, княже Ярополк, ты приговорен к смерти.

– Кем это я приговорен? – тонким срывающимся голосом выкрикнул Ярополк. На его красивом бледном лице выступили пунцовые пятна гнева. – Уж не тобой ли, собачий сын?

– Мной и князем Владимиром, – сказал Добрыня, дерзко улыбаясь в глаза Ярополку. – Не долго тебе осталось петушиться, младень. Скоро ты отправишься в царство Нави вслед за Свенельдом.

– Ах ты, собачий помет! – взвизгнул Ярополк с перекошенным от ярости лицом. – Да я тебя велю на куски изрубить! Это ты у моих ног ползать будешь, мразь! Уже сегодня будешь ползать, собачье отродье!

Ярополк рванулся было к Добрыне с занесенным кулаком, но Рагнфред и Блуд удержали его, схватив за руки с двух сторон.

– Запомните этого ублюдка, воеводы, – намеренно громко произнес Добрыня, обращаясь к варяжским ярлам и указывая пальцем на Ярополка. – Кто принесет мне его голову, получит от меня тысячу гривен серебром.

Варяги оживились и, вытягивая шеи, стали внимательнее разглядывать раскрасневшегося от гнева Ярополка, которого киевские бояре дружно сажали на коня, поддерживая его за бока и локти, как неопытную девицу.

– Это ты ублюдок, а не я! – сидя в седле, кричал Ярополк Добрыне. – Ты самый гнусный из негодяев! Скоро твоя голова будет торчать на моем копье. А Владимира я велю забить плетьми до смерти! Так и передай ему, сучий сын.

Огрев коня плетью, Ярополк галопом помчался к своему стану, где пестрели сотни шалашей и палаток, над которыми расползались сизые шлейфы растрепанных ветром дымов. Свита Ярополка тоже торопливо садилась на лошадей, устремляясь вдогонку за своим горячим князем.

Рагнфред протянул Добрыне его шапку, проговорив с угрозой в голосе:

– Спрячь подальше своего племянника, сын смерда. Коль я доберусь до него, то вырежу ему сердце.

Добрыня хотел было взять свою шапку из руки Рагнфреда, но тот намеренно обронил ее на землю, скривив в презрительной ухмылке свои тонкие губы.

Добрыня нагнулся и поднял шапку с земли. Глядя на то, как Рагнфред садится на коня, он подумал: «В сече сочтемся, подлое отродье!»

Добрыня и его свита, вскочив на коней, только-только двинулись к своему лагерю, а в стане Ярополка уже звонко трубили боевые трубы, подавая сигналы к битве. Добрыня с довольным видом поглаживал свою короткую бородку, покачиваясь в седле. Ему удалось-таки раззадорить Ярополка, вынудить его на опрометчивый шаг.

* * *

Полки новгородцев, варягов, кривичей и чуди без суеты и спешки выстроились на равнине в боевой порядок, как проделывали это уже не единожды за прошедшие шесть дней. Всю пешую рать Добрыня разместил в центре в две линии, конные отряды были поставлены на флангах. Причем свое правое крыло Добрыня намеренно оттянул далеко в сторону, чтобы занять господствующую над полем высоту. Брешь между конным полком правой руки и пешей ратью, по задумке Добрыни, должна была подтолкнуть киевских воевод к нанесению удара конницей в этом направлении. Топкая низина была той ловушкой, куда Добрыня хотел заманить дружину Ярополка. Это вязкое болото, покрытое кустами и густой травой, надежно прикрывало тыл пешего новгородского полка.

Добрыня со своими конными гриднями и дружиной Стюрбьерна Старки расположился на левом крыле, где ровная и открытая местность позволяла развернуть и бросить в бой большую массу конницы. Добрыня был уверен, что полководцы Ярополка нанесут свой главный удар именно здесь. Фланговый охват был излюбленным тактическим приемом покойного Свенельда. Добрыня нисколько не сомневался, что Рагнфред будет действовать в сражении так, как учил его дед. Поэтому всю пешую варяжскую рать Добрыня поставил во второй линии для оказания своевременной помощи фланговым полкам, если они не смогут сдержать натиск киевлян.

Киевская рать, растянувшись вширь на добрую версту, надвигалась со стороны реки, сверкая на солнце островерхими шлемами и остриями поднятых копий, алея длинными рядами красных щитов. Над полками Ярополка реяли черные и пурпурные стяги с эмблемами городов и славянских племен, подвластных Киеву. Собственно киевские полки шли в сражение под багряными знаменами, на которых красовался черный трезубец. Такую эмблему для киевского войска выбрал Святослав Игоревич, когда принял власть из рук своей матери, княгини Ольги.

Воеводы Ярополка выстроили свое войско по старинке: пехота в середине, конница на флангах.