Чистильщики пустошей - Дмитрий Манасыпов

Внизу коротко и отчетливо щелкнул первый выстрел…

* * *

— Не, ты посмотри, вот говнюки! — Румпель харкнул на землю. — Упорные-то какие!

Гранатомет снова дернулся, выпустив в воздух очередную гранату из почти опустевшей третьей улитки. Первые две расстреляли очень быстро, когда отсекаемые очередями из пулеметов броневиков степняки все-таки отошли туда, куда их гнала группа Мерлина.

Как успел понять Енот, там внизу первым делом было спасение выживших фермеров. Большой бинокль, работающий в таком же, как и у шлема, ночном режиме, переданный ему Румпелем, помогал это разглядеть.

Пленников степняки загнали в большие телеги-клетки, стоявшие в стороне от горевшей фермы. Грубо сколоченные из разносортных досок, стоявшие на деревянных высоких колесах, запряженные волами. Животными-мутантами, громадными, грудастыми, с разным количеством рогов, торчащих над низкими лбами. Таких Еноту уже доводилось видеть, и он понимал, что группе повезло: степняки устроили себе попойку, а не сразу ушли домой. Казавшиеся медлительными волы запросто могли за полдня утащить людей к самой границе не такой уж и далекой Великой степи, а там пиши пропало. Неожиданно в голову пришла страшная и неприятная мысль: а ведь кто-то их навел. Не могли они вот так запросто рвануть к одной из самых нужных городу ферм, не зная о том, что творится на границе. А значит, кто-то слил уродам информацию, что погранцы ничем не смогут помочь поселянам. И еще — этот кто-то либо не знал про чистильщиков, либо не предполагал, что они могут сорваться и рвануть на помощь гибнувшему «Бобровому хвосту». Нехитрая задачка, но разве кто-то в городе мог так поступить?!! Сдать фермеров степному отребью, которое давно перестало быть людьми? Енот даже помотал головой, стараясь отогнать эту нелепицу, — и замер, ощущая, как догадка, ударившая молнией, нехотя успокоилась, сворачиваясь в клубок и засыпая. Вот только надолго ли?

Потом ему стало не до того. Внизу выстрелы превратились в сплошную трескотню, темные тени степняков, сбитые сначала в плотную кучу, начали разбегаться, мельтеша на фоне кажущегося ослепительно-белым в зелени ночника пламени. И огнестрельного оружия у них оказалось не так уж и мало, судя по тому, что бывшее вначале очень быстрым и уверенным продвижение трех групп отряда постепенно начало увязать в обороне степняков.

Затянувшееся противостояние нарушили несколько слившихся в один громких хлопков-разрывов по самому краю бешено отстреливающихся мутантов. Они опрокинули наспех устроенные баррикады, за которыми те прятались, и заткнули самые активные огневые точки. Перелом, после которого уже начавшая разбегаться банда хлынула в ту сторону, куда ее и гнали ребята Мерлина и Виннету.

— Ни хрена себе, Румпель, что это было?! — Кувалда удивленно привстал, пытаясь понять то, что только что произошло. Енот непонимающе уставился на него.

— Вот наш гранатомет так же стреляет, пацан. — Румпель также удивленно, как и напарник, покачал головой. — Только это не мы…

— Ган брал с собой какую-то штуку, которую только что собрал. — Енот пожал плечами в ответ двум повернувшимся к нему бородатым физиономиям под забралами. — Ну, он Варягу показывал.

— Вот молодец он у нас, Ган-то. О, носатый! — Кувалда неожиданно подпрыгнул на месте. — Давай шмалять!

Второй бородач без слов дернул на себя торчащий из агрегата короткий трос и нажал куда-то посередине ручек. Гранатомет дернулся еще и еще. Енот навел бинокль вниз, внимательно ловя все, что там происходило.

Чистильщики действовали умело и ловко, сразу лишив степняков возможности причинить какой-либо вред людям в телегах. Те же, что оказались среди бандитов… Тут они ничем помочь не могли, но самое главное сделали: не пустили степняков к клеткам, сбили замки и выпустили пленников, сразу бросившихся в темноту, в спасительную черноту, скрывающую их от очухавшихся мутантов, вооруженных винтовками и автоматами. И только после этого начали отсекать банду в сектора пулеметов машин и под навесной обстрел гранатометчиков. Момент, когда степняки, казалось, были опрокинуты, мог оказаться решающим. Мог бы…

Уроды крепко встали у догорающего частокола, рассредоточились и залегли, не давая чистильщикам воспользоваться преимуществом крупного калибра. Потому сейчас в ход должна была пойти уже третья улитка с гранатами, которую Румпель, подчиняясь приказам Мерлина, ювелирно уложил в самое большое скопление мутантов. Те, что остались, начали дергаться. Пытались разбежаться. Осталось их, если навскидку, не более двадцати, но зато наиболее опытных и вооруженных не только железками. Во всяком случае, огрызались они в ответ на стрельбу часто и уверенно. И все-таки Енот кое-что упустил, и лишь когда прямо на них, шурша травой и хрипя разом вымотанными легкими, надвинулось это самое что-то, было уже поздно.

Пять, шесть или семь… это было непонятно. Несколько изломанных черных теней, ощетинившихся зазубренными копьями, сверкнувшими в пробившемся сквозь тучи лунном свете лезвиями самодельных тесаков, еще с чем-то острым и тяжелым, выскочили прямо на них. А они проворонили этот момент и теперь могли поплатиться, так как расстояние свело к минимуму наличие огнестрельного оружия. Одного Енот срубил-таки длинной очередью, но уже через миг ему пришлось ловить автоматом падающее сверху широкое зазубренное лезвие, насаженное на кривоватый шест. Удар сбил его с ног, и, падая, парень успел заметить, как Кувалда с утробным ревом саданул кулачищем в голову одному из нападавших, перехватил у него большой, страшного вида топор и ринулся вперед, к другу. Который, странно обмякнув, завалился на собственный, упавший набок, гранатомет.

А потом ему стало не до этого. Сильный удар, пришедший сверху, чуть не вбил шлем в голову. Енот откатился в сторону, смог содрать его и успеть парировать следующий удар. Автомат упал на землю, но пальцы каким-то чудом уже тащили наружу пистолет, в который в самом начале он, по совету Кувалды, загнал патрон. Темный и широкий силуэт с щеткой торчащих вверх волос с ревом метнулся к нему, когда сухо щелкнул первый выстрел. Степняк сразу упал, всплеснув руками и запрокинув назад голову. На лицо Еноту попало что-то горячее и липкое. Он успел выстрелить еще два раза, прямо в сутолоку, внутри которой ревел Кувалда. И вдруг что-то упало с неба, тяжелое, жуткое, острое, и в глазах вспыхнули звезды, а потом мир потух.

Звезды, большие и яркие, неслись перед глазами. Было очень больно, почему-то плохо видно и почти не страшно. Его несло на какой-то волне, мягко потряхивая и подбрасывая, и впереди была встреча с родными, и от этого на душе становилось тепло. Но почему, раз он умер, не проходила боль, даже наоборот? С каждой секундой она становилась все сильнее и сильнее. Левый глаз что-то закрывало, Енот хотел поднять руку, чтобы убрать эту гадость, которая мешала смотреть на звезды, но они превратились в бешеный хоровод, внутри взбурлило, сжало в спазме, и он успел только повернуться на бок, когда его вырвало обжигающей глотку желчью, которая заляпала темный металл борта броневика. А ее остатки полетели в густую траву, волнуемую степным ветром, сразу ударившим в лицо.

— Очнулся, слава яйцам. — Чей это такой знакомый и мерзкий, чуть картавящий голос? — Енот, ты как себя чувствуешь, голова сильно кружится?