Параллельно любви - Екатерина Риз

— Они мне её не отдадут, так прямо и сказали. Даже видеться запретили. Говорят, что всё решено! А что решено, если она меня ждёт?

Антонина Михайловна погладила её по руке.

— Успокойся.

— Не могу я успокоиться, мама! Я её уже неделю не видела. Я даже не знаю, что там происходит!

— Я сам туда пойду, — бушевал Анатолий Петрович. — Пойду и поговорю с ними! Что значит, не разрешают видеться? Это тюрьма, что ли?

— Толя, не надо! Ты всё испортишь.

— Почему это я испорчу? — обиделся Анатолий Петрович.

— Потому что я тебя знаю!

Калерия Львовна, всё это время молча стоявшая у окна, вдруг подошла к дивану и схватила Марину за руку.

— Вставай. Вставай, одевайся и иди.

— Куда?

— К Алексею. Он всегда знает, как поступить.

С этим утверждением Марина могла бы поспорить, но прежде чем ей это в голову пришло, Антонина Михайловна закивала.

— Правильно. Иди к Лёше, он всё решит.

Марина взглянула на отца, но и он спорить не стал.

Уже в такси опомнилась и подумала, что, наверное, зря она едет к нему в офис. Нужно было позвонить, дождаться вечера, встретиться, всё спокойно Асадову рассказать, а вместо этого она мчится к нему зарёванная и трясущаяся. Она снова бежит к нему решать свои проблемы.

Прошла в кабинет, даже не взглянув в сторону секретарши, которая открыла рот от удивления при виде неё, и сразу дверь за собой закрыла. Алексей поднял глаза от бумаг, в первый момент опешил, увидев её, но потом поднялся и вышел из-за стола ей навстречу.

— Что, Марин?

Она стояла, смотрела на него и вдруг поняла, что не может ничего сказать. Рот откроет и тут же слёзы хлынут. Хотя, они так и так потекли. Алексей подошёл, а она сама качнулась ему навстречу, а когда он обнял, уткнулась лицом в его грудь.

— Помоги мне…

— Вон она.

— Где?

— Да вон же. В розовой курточке. Видишь?

Алексей всматривался в резвящихся на детской площадке детей, наконец, высмотрел девочку небольшого роста, в розовой куртяшке и синей шапке с помпоном.

— Вижу. — И посмотрел на бывшую жену. Та не спускала с девочки глаз и улыбалась. Так, как не улыбалась уже давно, а он эту улыбку очень хорошо помнил. От неё всегда на сердце у него теплело.

— Юля! — Марина замахала девочке рукой. Та остановилась, уставилась на них вроде бы удивлённо, а затем заулыбалась и побежала к Марине. Налетела на неё с размаху и обняла руками.

— Ты пришла!

— Я же говорила, что сегодня приду. — Марина отдала Алексею свою сумку, а сама присела перед девочкой на корточки. Юля с любопытством косилась на Асадова, выглядела немного смущённой, а Алексей ребёнку улыбнулся.

— Привет.

— Здравствуйте, — очень обстоятельно ответила Юля и этим взрослых немного насмешила. Марина с Асадовым переглянулись, и он важно кивнул.

— Меня Алексей зовут. А тебя?

Ребёнок в нерешительности взглянул на Марину, а когда та ободряюще ей улыбнулась, ответил:

— А меня Юля. — После этого любопытство победило, и она выпалила: — Ты тоже ко мне в гости пришёл?

— Конечно, к тебе.

— Юль, вы опять по сугробам лазили? Ноги все сырые, наверное. Тамара Ивановна куда смотрит?

— Туда, — беспечно ответил ребёнок и махнул рукой в другую сторону. — Там мальчишки с горки катаются.

— А вы этим пользуетесь, да?

— Ноги совсем не замёрзли, правда!

Марина невольно улыбнулась и притянула девочку к себе, поцеловала.

— А ты почему с горки не катаешься? — Асадову молча за всем наблюдать надоело, он закинул Маринину сумку себе на плечо, а потом подхватил ребёнка под мышки и приподнял. Юля взвизгнула, а когда её поставили на лавку, рассмеялась.

— Так почему ты с горки не катаешься?

— Страшно. Она очень высокая и ледяная.

— А мальчишки не боятся?

— Они ничего не боятся.

Алексей ухмыльнулся.

— Это точно.

Марина тихонько толкнула его в плечо.

— Не хвастайся.

— Марина Анатольевна.

Она обернулась и коротко кивнула подошедшей Тамаре Ивановне. Та улыбнулась слегка сконфужено, а на Асадова посмотрела и вовсе насторожено. Марина знала, что все в детском доме, вплоть до последней нянечки, её обсуждают, после того, как она всё-таки смогла добиться своего и ребёнка отвоевать, если так можно сказать. Но воевать ведь на самом деле пришлось, хоть и недолго, но проявить твёрдость было необходимо, что она и сделала, не задумываясь. Это было неприятно, в какие-то моменты даже неправильно и противно, но разве можно поступить иначе, когда ребёнок цепляется за тебя и не отпускает, боясь, что ты больше не придёшь. Представители органов опеки смотрели осуждающе, недовольно, но после нескольких звонков сверху сдались, и мнение своё "изменили". Даже документы на усыновление теперь оформлялись довольно резво. Но это никого не радовало — ни органы опеки, ни директора детского дома Галину Николаевну, ни ту семейную пару, которой теперь придётся начинать всё сначала, ни саму Марину. Нет, она была счастлива, понимая, что до того момента, как Юлю можно будет забрать домой, остаётся всё меньше времени, но сам факт того, что пришлось прибегнуть к не совсем честным методам, счастье омрачал. А ведь нужно было всего лишь спросить мнение ребёнка, выслушать девочку, но для взрослых формальности оказались куда важнее.

— Добрый день, Тамара Ивановна.

— Я вас сразу заметила, но решила не подходить пока. — И опять быстро глянула на Алексея. Марина тоже посмотрела. Они с Юлей о чём-то разговаривали, девочка зачарованно таращила на него глаза, а потом кивнула. Алексей вернул Марине сумку и легко подхватил ребёнка на руки.

— Держи.

— Вы куда? — удивилась Марина, принимая из его рук свою сумку.

— С горки кататься.

— Лёш, да ты что? — ахнула Марина, но Асадов лишь нетерпеливо отмахнулся и зашагал по дорожке. Юля помахала Марине рукой, и та улыбнулась девочке.

— Это ваш жених?

Марина взглянула на воспитательницу, которая, кажется, сама уже не рада была, что задала этот вопрос, а потом покачала головой.

— Нет, это мой бывший муж.

Тамара Ивановна ничего не ответила, но выглядела весьма удивлённой. Решив побыстрее закончить разговор, Марина сообщила:

— Мы Юлю заберём погулять. К ужину приведём. Галину Николаевну я предупредила, она не против.

Галина Николаевна теперь никогда не была против, и все это знали.