Зачистка в Политбюро. Как Горбачев убирал "врагов перестройки" - Михаил Соломенцев

В стране и за рубежом высоко ценились произведения художников И.С. Глазунова и члена-корреспондента Академии художеств Б.В. Щербакова. Они по нескольку раз обращались в президиум академии, но всякий раз им это не удавалось. Однажды на заседании президиума было решено удовлетворить их просьбы. Но на общем собрании против их приема проголосовало большинство, в том числе и часть членов президиума. Мне объясняли, что это вызвано тем, что у Глазунова дурной характер, а Щербаков как художник чересчур реалистичен. Щербаков в 1990-е годы ушел из жизни, так и не став академиком, а Глазунов все-таки был избран в членкоры.

В Союзе композиторов, во Всероссийском театральном обществе было гораздо спокойнее, а если и возникали какие-то трения, то они носили чаще бытовой характер.

В целом творческие союзы страны были мощными общественными организациями, оказывавшими большое влияние на развитие культуры. Их отделения действовали во всех АССР, краях и областях. Каждое из них располагало неплохой материально-технической базой, в том числе для творческой работы и отдыха, имело возможность издавать свои газеты и журналы. Яркий пример — «Литературная газета», орган Союза писателей СССР. Она имела широкую популярность, и не только среди творческой интеллигенции. В стране издавалось множество художественных журналов: «Новый мир», «Октябрь», «Звезда» и др. Они издавались большими тиражами и прекрасно раскупались, что говорит о высоком культурном уровне нашего народа. Редакторами журналов и газет были видные писатели и общественные деятели, такие, например, как Твардовский, Симонов.

Государство делало все возможное для того, чтобы создать деятелям культуры наилучшие условия для творческой работы и отдыха. Жили они в большинстве своем небогато, но и небедно. Их лучше обеспечивали жильем. Произведения писателей, поэтов, композиторов издавались большими тиражами.

Художникам государство помогало реализовывать свои картины. Никто без работы не сидел. Наиболее талантливым устанавливалась персональная оплата труда, присваивались высокие звания народных и заслуженных как Советского Союза, так и республик, Героев Социалистического Труда, присуждались Ленинские, Государственные и другие премии. Деятели культуры были вхожи в любые партийные и властные инстанции. Я знаю немало примеров, как местные органы Советов за счет своего бюджета строили для художников мастерские, зоны отдыха, дачи. А организация больших выставок, концертов, фестивалей, гастроли по всем регионам Советского Союза, выступления на стадионах и площадях — разве такое под силу одиночкам? Теперь этого нет.

К величайшему сожалению, перестройка, реформы, «демократический» режим самым разрушительным образом сказались не только на экономике, но и на культуре. Продолжают уничтожать классику во всех сферах, а также народную музыку, народные песни. Теперь если что-то передают по радио и телевидению из недалекого прошлого: спектакли, кинокартины, песни — люди всех возрастов и поколений, подчеркиваю, всех возрастов, с восторгом принимают все, что было создано за годы Советской власти.

Произошло трагическое явление: прекрасная, яркая, богатая культура круто повернула в сторону Запада. Произведения классики, десятилетия и столетия шедшие в наших театрах, теперь если и ставятся, то в новом прочтении, которое используют для того, чтобы делать со спектаклем все что угодно. Внедряется разврат, пошлость и нередко явная русофобия. К новому прочтению хорошо подходит перефразированная поговорка: сюжет— что дышло, куда повернул режиссер — туда и вышло.

Еще хуже обстоит дело с кинопроизводством. Кинокартин создается мало, и они не пользуются спросом у зрителей. Кинорежиссеры подражают американским боевикам. В их картинах, как и в американских, сплошные ужасы, погромы, убийства, секс, мародерство. Американцы, правда, с технической и исполнительской стороны все делают профессионально. У наших же мастеров кино таких достоинств пока нет, видна лишь слабая самодеятельность.

Выродилась и эстрада. Мастеров пения остались единицы. Появилось много новых, но большинство из них безголосые, музыка удручающая. Ее убожество заглушается грохотом барабанного боя. Текста нет, он состоит из двух-трех фраз, которые повторяются множество раз…

В заключение этой главы позволю себе поделиться своими впечатлениями от посещения одной из выставок уже в новые «демократические» времена. В конце 90-х годов по приглашению своих земляков я побывал на художественной выставке, посвященной 45-летию со дня образования Липецкой области. Разместилась она в одном из думских коридоров, по которому непрерывно снуют какие-то люди — то ли сотрудники Думы, то ли посетители. Мне жалко было смотреть на тех, кто открывал выставку, и земляков, пришедших на ее открытие. В коридоре царил бедлам, толком рассмотреть ничего невозможно. Спросил одного из руководителей землячества, почему они организовали выставку в этом коридоре. Он ответил, что специальное помещение они не могли арендовать, так как нет денег. Разве такое допустимо? Разве область за 45 лет трудной работы и развития не получила права достойно показать свои достижения? Дело все в том, что основные помещения, подходящие для организации выставок, перешли в частные руки.

Новых же хозяев интересуют только деньги, поэтому за аренду они требуют баснословные суммы. Это позор! Разве можно так относиться к показу достижений трудящихся целой области? В советское время липчане получили бы под выставку хорошее помещение за мизерную арендную плату, а скорее всего бесплатно.

И второе впечатление от выставки.

Один из скульпторов Липецка, действительный член Академии художеств, показывая мне произведения живописи и скульптуры и давая пояснения, в самом конце обратил мое внимание на одну скульптуру и сказал, что он предлагал властям города Ельца приобрести ее для музея. «Я бы, — говорит он, — продал бы ее в 2–3 раза дешевле ее реальной стоимости, но не покупают. А мне очень нужны деньги, жить-то надо».

Я его спросил, а как другие скульпторы и художники живут. Он ответил, что живут, как правило, за счет продажи работ за рубеж. Наши не покупают, мало у кого есть деньги.

В середине 1983 года ушел из жизни Арвид Янович Пельше, член Политбюро, Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Во время похорон ко мне подошел сотрудник Общего отдела ЦК и сообщил, что сразу после траурного митинга состоится заседание Политбюро. Повестку заседания не назвали. Как только урна с прахом была замурована в Кремлевскую стену, все члены и кандидаты Политбюро, секретари ЦК направились на заседание.

Юрий Владимирович Андропов, открыв заседание, сказал: «Арвид Янович Пельше продолжительное время болел и не мог в полном объеме исполнять свои обязанности. Практически все это время Комитет партийного контроля (КПК) работал без председателя. Теперь, поскольку Арвида Яновича не стало, необходимо определиться, кого мы будем рекомендовать Пленуму ЦК КПСС на пост Председателя КПК. Пост важный и ответственный, поэтому я думал над этим, советовался с членами Политбюро, с рядом членов ЦК, в том числе и на местах. Предложение одно: рекомендовать Пленуму ЦК КПСС избрать Председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС тов. Соломенцева Михаила Сергеевича. Вы его хорошо знаете. Его хорошо знают в партии, в народе. Прошу высказаться по данному предложению».