Сладкое забвение - Даниэль Лори

Я получила от него самую малость удовольствия, когда он сунул телефон в карман.

— Давай, пойдем, прежде чем станет жарко.

Мы бежали по всей территории закрытой местности. Я помахала Тиму Фульцу, пробегая мимо, который садился в свою машину, отправляясь на работу в юридическую фирму. Остальные дома были тихими, люди, которые могли позволить себе проводить полгода в отпуске, или все еще лежали в своих постелях с небольшим похмельем и дорогой проституткой. Я заметила, как Райан косит один из их газонов, и меня охватило горькое чувство.

К десяти часам, когда мы уже находились в пределах видимости дома, солнце палило сильнее, чем когда-либо. Пот лениво струился по моей спине, легкие горели. Купание в бассейне звучало лучше, чем любая идея, которая у меня когда-либо была.

— Домой наперегонки, — пропыхтела я.

— Нет.

Доминик шел ровным шагом, но его футболка насквозь промокла от пота.

— Ну же, цыпленок.

— Если бы мне было пять, это могло бы сработать.

— Я скажу папе, где твой тайник с травкой.

Он саркастически вздохнул, покачал головой и побежал.

— Эй!

С горящими бедрами я ускорила бег, пока не оказалась рядом с ним. Я толкнула его плечом за обман, умудрившись оттолкнуть его на шаг вперед. Однако вскоре я поняла, что он не ответит на этот жест, учитывая, что папа стоял на крыльце с незнакомым мужчиной, их глаза смотрели на нас.

Машина Николаса стояла на подъездной дорожке, и когда он вышел из нее своим большим телом, мое сердцебиение дрогнуло, что создало эффект домино в моей груди.

Доминик замедлил бег, видимо, решив, что не стоит устраивать гонку за кузиной в компании его кузена. Я следовала шаг за шагом, пока мои ноги не коснулись нашей лужайки перед домом.

Доминик положил руки на затылок и глубоко вздохнул.

— Сукин сын, — пожаловался он, тяжело дыша.

— Слишком много курева, — сказала я ему, задыхаясь от воздуха, потому что пыталась вдохнуть так быстро.

Он приподнял бровь, как бы спрашивая, в чем мое оправдание.

— Мамино печенье, — беззастенчиво ответила я.

Он рассмеялся своим тихим, задумчивым смехом.

Мои бедра горели, но я сопротивлялась желанию упасть на колени. В любой другой день я бы устроила представление, упав на лужайку, но, к сожалению, у нас имелась компания. Я верила, что если скажу себе, что присутствие Николаса было к несчастью, то в конце концов почувствую себя именно так. Хвататься за соломинку — все, что у меня было.

Волосы прилипли к мокрому от пота лицу, а сердце бешено колотилось. Я положила руки на макушку, пытаясь отдышаться, в то время как мои глаза неохотно устремились к Николасу. На нем был серый костюм, белая рубашка и черный галстук. Он выглядел на миллион баксов, как и всегда. У меня появилось внезапное желание вытереть некоторый пот на нем.

Он бросил на меня быстрый взгляд и зашагал по дорожке. Выражение его лица было не очень приятным в те полсекунды, когда он оказался на мне. В его походке не было ни малейшего изъяна, и издали казалось, что прошлой ночью он не участвовал в драке. Тони, вероятно, все еще спал внизу, приходя в себя. Он провел ночь, и я могла только надеяться, что это было потому, что он думал о своих отношениях с Дженни.

Голос папы вырвал меня из моих мыслей.

— Елена, подойди сюда.

Я внутренне застонала. Это был классический тон «Подойди и познакомься с этим человеком». Взглянув на папу, я попыталась дать ему понять, что одета не для того, чтобы с кем-то знакомится, но он лишь бросил на меня непонимающий взгляд, выдержав его требование.

Доминик обогнул дом, направляясь к задней двери, и я сгорела от зависти.

Вздохнув, я направилась к крыльцу и приблизилась к некоему будущему шурину. Моя потная кожа превратилась в живой провод.

Я стояла рядом с отцом и его гостем, но только смутно слышала, как папа представил меня, потому что Николас стоял в нескольких шагах от меня. Он прислонился к колонне крыльца, засунув руки в карманы, и тепло смотрел мне в лицо. На скуле виднелась красная отметина, а на нижней губе порез.

Этот джентльменский взгляд превратился в дым…

Я переключила свое внимание на гостя папы.

— Приятно познакомиться, Кристиан.

У меня была сверхъестественная способность подсознательно воспринимать информацию, особенно когда речь шла о представлении моего отца.

Я взглянула на лицо Кристиана и остановилась.

Потому что святой красавец.

Темные волосы, пронзительно-голубые глаза с мягкими, но угловатыми чертами, которые были воплощением мужского магнетизма. Но в нем было что-то холодное. Возможно, дело было в том, как его часы сидели на запястье, какой прямой был галстук, как отглажен костюм и как уверенно он держался. Этот мужчина перфекционист — я бы поставила на это деньги. Когда он улыбнулся, холодный взгляд преобразился в обаяние, если не сказать в безразличие. Он был так невероятно красив, что я почувствовала, как румянец заливает мои щеки.

— Мне следовало прийти немного раньше и потренироваться с тобой. Похоже, ты решила дать своему кузену шанс заработать, — сказал он.

Колеса в моей голове завертелись. Этот человек был очарователен, обладал культурным, если не слегка бесцеремонным тоном и был настоящим Адонисом.

Я застенчиво улыбнулась.

— Ну, Кристиан, я бегаю в восемь утра.

Это было приглашение, и, как ни странно, папа даже не моргнул. Выражение его лица оставалось умиротворенным. Я не была уверена, хорошо это или плохо.

Кристиан рассмеялся, проведя большим пальцем правой руки по часам на левой.

— Я буду иметь это в виду. — его взгляд потеплел, оставаясь отрешенным. — Было очень приятно познакомиться, Елена.

Папа что-то сказал, но шестеренки крутились у меня в голове слишком громко, чтобы расслышать. Когда Кристиан и мой отец направились внутрь, я повернулась, смотря им вслед.

Кристиан собирался погасить пламя, которое я держала для Николаса.

Он был первым интригующим мужчиной, которого я встретила после жениха моей сестры, и собиралась сделать все возможное, чтобы узнать его получше. Надеюсь, моя влюбленность передастся как плохая сделка — что было бы, если бы эта опасная перфекционистская атмосфера была чем-то, что можно было бы сделать.

Бросив взгляд туда, где стоял Николас, мое внимание остановилось на нем, поняв, что он все еще здесь.

Он бросил на меня самый грубый взгляд, который я когда-либо видела, и для него это что-то значило.

— С каких это пор ты бегаешь каждое утро?

Как он узнал, что не всегда?

Я моргнула.

— С этого момента.

Его челюсть дернулась, и