Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру - Фрэнсис Элиза Ходгстон Бернетт

Мисс Минчин пришла в страшную ярость и забылась так же, как и тогда в классе. Она бросилась к Саре и ударила ее.

– Дерзкая девчонка! – крикнула она. – Как вы смеете?

Она схватила книги, сбросила как попало в корзину со стола все, что оставалось на нем, сунула корзину в руки Эрменгарде и, толкнув ее к двери, последовала за ней.

– Теперь можете думать сколько угодно, – сказала она Cape. – Ложитесь в постель сию же минуту!

Она захлопнула дверь за собой и за бледной, спотыкавшейся под тяжестью корзины Эрменгардой, и Сара осталась одна.

Прекрасный сон кончился. Последняя искорка погасла в камине; золотые тарелки, украшенные роскошной вышивкой салфетки и душистые гирлянды снова превратились в старые носовые платки, обрывки белой и красной бумаги и оборванные искусственные цветы; менестрели исчезли, и музыка смолкла. Эмили сидела, прислонившись к стене, и смотрела очень сурово. Сара подошла к ней и взяла ее в свои дрожащие руки.

– Никакого пира уже нет, Эмили, – сказала она, – и принцессы нет. Остались только две заключенные в Бастилии.

Сара села и закрыла лицо руками.

Неизвестно, что бы случилось, если бы она оглянулась и посмотрела на окно. Во всяком случае, эта глава была бы тогда написана иначе. Если бы Сара взглянула на окно, то увидела бы в нем лицо Рам Дасса, смотревшего на нее, как в тот вечер, когда у нее была Эрменгарда.

Но Сара не оглянулась. Она некоторое время сидела, закрыв лицо руками, а потом встала и тихо подошла к постели.

– Я не могу представить себе ничего, – сказала она. – Лягу лучше спать; может быть, увижу что-нибудь хорошее хоть во сне.

Она вдруг почувствовала такую слабость – должно быть, от голода, – что должна была присесть на постель.

– Как было бы хорошо, если бы в камине горел веселый огонек, – прошептала она, – а около него стоял мягкий стул… и стол с горячим, горячим ужином… а постель была бы мягкая, с теплым одеялом и большими пуховыми подушками… и если бы… если бы… – Сара закуталась в свое тоненькое одеяло, закрыла глаза и заснула.

Сара так устала за день, что спала очень крепко. Она не проснулась бы и в том случае, если бы Мельхиседек вздумал выйти из норки со всей своей семьей, и его сыновья и дочери начали бы с громким писком прыгать, драться и играть.

Но Сара спала недолго. Стук захлопнувшегося окна разбудил ее, хоть она и не знала, отчего проснулась. Окно стукнуло, когда Рам Дасс проскользнул из него на крышу и лег так, что ему была видна вся комната, а Сара не могла увидеть его.

Сара проснулась, но лежала с закрытыми глазами. Ей хотелось спать и – странно! – было очень тепло и мягко лежать. Она даже не поверила, что проснулась: так хорошо бывало только во сне.

– Какой чудесный сон! – прошептала она. – Как мне хорошо! Я не хочу просыпаться.

Да, это был, без сомнения, сон. Теплое, но легкое одеяло ее было как будто на гагачьем пуху, а когда она положила на него руку, ей показалось, что оно атласное. Пусть продолжается подольше этот сон – не нужно просыпаться!

Вдруг Сара услыхала звук, которого до сих пор не замечала. Он был похож на треск разгоравшегося угля.

– Я проснулась, – жалобно проговорила Сара, – теперь я уже не засну.

Она открыла глаза и улыбнулась: то, что она увидела у себя в комнате, никогда не было и не могло быть здесь.

– Нет, я не проснулась, – прошептала она, приподнимаясь на локте и осматриваясь кругом, – я все еще сплю.

В камине горел яркий веселый огонек; над ним кипел и бурлил маленький медный котелок; на полу лежал толстый пушистый пунцовый ковер; перед камином стоял мягкий стул, – он был складной, – а около него тоже складной столик с белой скатертью, на котором были расставлены покрытые крышками блюда, миска, чашка с блюдечком, чайник и лампа с розовым абажуром; на постели лежало новое теплое одеяло и атласное на пуху одеяльце для ног; около кровати висел хорошенький шелковый капотик на вате, на полу стояли туфли, на полке лежало несколько книг. Комната стала совершенно такой, какую представляла себе Сара в своих мечтах.

Сара села и оперлась на руку; она дышала часто и прерывисто.

– Она не исчезает, – дрожащим от волнения голосом проговорила она. – Никогда, никогда не видела я такого сна!

Сара боялась пошевелиться и некоторое время сидела неподвижно. Наконец она решилась сбросить одеяло и встать с постели.

– Я вижу во сне… что я встаю с постели, – сказала она, прислушиваясь к своему голосу и оглядываясь кругом. – Я сплю и вижу сон. Все эти вещи снятся мне, а я думаю, что они настоящие. Мне только кажется, что я вижу их!

Она постояла немного и снова оглядела все.

– Не может быть, чтобы это было на самом деле, – воскликнула она, – а между тем все так похоже на настоящее!

Она подошла к камину, опустилась на колени и протянула руки к огню, но от сильного жара тотчас же отдернула их.

– Если бы я видела огонь во сне, он бы не жегся! – воскликнула Сара.

Вскочив с колен, она дотронулась до стола, до блюд, до ковра и, подойдя к постели, потрогала одеяло. Потом она взяла мягкий стеганый капотик, прижала его к груди и приложила к щекам.

– Он теплый! Он мягкий! – тихо проговорила она. – Он настоящий!

Она накинула его на себя и надела туфли.

– Они тоже настоящие! Все здесь настоящее! – воскликнула она. – И я… я не сплю!

Она подбежала к книгам и развернула лежавшую наверху. Что-то было написано на заглавном листе – всего несколько слов.

«Маленькой девочке на чердаке. От друга».

Прочитав эту надпись, Сара положила голову на книгу и заплакала.

– Я не знаю, кто написал это, – прошептала она, – но кто-то заботится обо мне. У меня есть друг.

Она взяла свечу и пошла к Бекки.

– Бекки! Бекки! – крикнула она, подойдя к ее постели. – Вставай!

Бекки проснулась и, приподнявшись, с изумлением устремила глаза на чудное видение в роскошном пунцовом шелковом капотике. Это была принцесса Сара, совершенно такая же, какой была раньше!

– Пойдем, Бекки! – сказала Сара. – Пойдем скорее!

Бекки была так испугана, что не могла произнести ни слова. Она встала и последовала за Сарой молча, широко открыв глаза и рот.

Когда они вышли на площадку, Сара тихонько притворила дверь и ввела Бекки в свою теплую, ярко освещенную комнатку, такую хорошенькую теперь!