Медовый месяц - Говард Роуэн

Блондинка посмотрела на него, соблазнительно улыбнулась, а потом неожиданно подняла свой стакан с остатками мартини и вылила ему на голову.

— Вот теперь мой стакан пуст.

С этими словами она встала и пошла прочь, но не к выходу, а к тому столику, где все еще томился в ожидании недавний спутник Норы.

— Извините, вы ждете Нору Синклер?

Он удивленно вскинул голову и даже растерялся от неожиданности.

— А… да, да, я жду именно ее.

— Боюсь, что она не вернется к вам.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я только что своими глазами видела, как она вышла из ресторана.

Он удивился еще больше и, посмотрев через плечо на входную дверь, начал было подниматься со стула.

— Не стоит этого делать, — остановила его блондинка. — Это произошло более пяти минут назад.

Он растерянно опустился на стул:

— Не понимаю. А вы кто, ее подруга?

— Нет, я бы так не сказала, — уклончиво ответила блондинка, усаживаясь на тот самый стул, на котором совсем недавно сидела Нора. — Не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов?

Нора поняла, что ей нужно срочно покинуть Нью-Йорк хотя бы на несколько дней. К счастью, у нее имелось место, где она могла бы укрыться от посторонних глаз.

Поначалу дорога на север по шоссе I-95 была не очень загруженной, однако через полчаса все внезапно изменилось. К югу от Бостона какой-то громадный трейлер перекрыл собой всю проезжую часть, и следовавшие за ним автомобили растянулись на несколько миль. Огромная автомобильная пробка еще раз напомнила Норе, почему она обычно предпочитает пользоваться воздушным транспортом.

Впрочем, сейчас ее это мало волновало. После той жуткой ночи на кладбище и не менее ужасного ужина с Брайаном Стюартом, который изображал Дон Жуана, не имея достаточного финансового подкрепления, Нора больше всего хотела немного отвлечься и обрести прежнюю уверенность в себе. Именно поэтому она решила воспользоваться автомобилем и потратить весь день на дорогу. Дорога всегда немного успокаивает, а в Бостоне ее ждет приятный вечер и не менее приятная ночь с любимым муженьком.

— Боже мой, я, как всегда, ужасно соскучился по тебе! — радостно воскликнул Джеффри, заключив Нору в объятия в холле своего огромного дома. Он осыпал поцелуями ее губы, щеки, шею, а потом снова возвращался к губам.

— А я испытываю страшное искушение поверить тебе, — дразнила его Нора, отвечая на поцелуи. — Мне иногда казалось, что ты успел забыть меня после своей книжной выставки в Виргинии, где тебя осаждали толпы истеричных поклонниц.

— Ну как я могу забыть о тебе? — наигранно возмущался Джеффри. — Как я могу забыть вот это, и это, и это?

— Хотелось бы верить, — ехидно заметила Нора.

Они продолжали целоваться и тискать друг друга, медленно поднимаясь вверх по лестнице, где находилась спальня. Там они быстро разделись, бросили одежду прямо на пол и, не теряя ни секунды, предались любовным утехам, которые продолжались весь остаток дня. А вечером они снова вернулись к любимому занятию. И за все это время Джеффри только один раз вышел из спальни, когда молодой парень в униформе доставил им несколько экзотических блюд из вьетнамского ресторана.

Они с удовольствием набросились на салаты и быстро разделались с цыпленком, сдобренным острым лимонным соусом, и все это время с интересом смотрели нашумевший фильм «На север через северо-запад». Нора обожала фильмы Хичкока, которого с давних пор считала самым отъявленным негодяем. К тому времени, когда Кэрри Грант спустился с горы Рашмор, Джеффри уже крепко спал.

Какое-то время Нора ждала, когда он захрапит, а потом тихонько выскользнула из постели и быстро направилась в библиотеку, которая служила хозяину дома главным рабочим местом. Там она уселась за компьютер и вскоре вышла на его оффшорные банковские счета.

Все шло прекрасно. Через несколько минут Нора, проделав ряд несложных операций, наконец-то узнала, что́ оставил себе Джеффри на черный день — почти шесть миллионов долларов.

Таким образом, момент истины стал гораздо ближе, чем она могла предположить ранее. Причем он приближался быстрее, чем тот надоедливый фотограф из «Нью-Йорк мэгэзин», который порывался сфотографировать их вместе для своего журнала.

Но сначала надо устранить оставшиеся на этом пути препятствия. В доме Коннора остались свободные концы, которые нужно было во что бы то ни стало завязать в тугой узел. Иначе говоря, надо что-то сделать со страховым агентом и результатами патологоанатомов, которые они могли получить в ходе дополнительной экспертизы.

Интересно, а как бы поступил в подобной ситуации старик Альфред Хичкок? «Он определенно сделал бы из этой сцены на кладбище сногсшибательный эпизод», — подумала Нора, и ее губы растянулись в зловещей ухмылке.

А бедный Турист сидел в это время в своем укрытии, изнывал от беспокойства, был чрезвычайно раздосадован и находился далеко не в лучшей форме. В городе имелось немало мест, где он мог бы укрыться от посторонних глаз, но он выбрал именно это, так как считал его наиболее безопасным и надежным временным пристанищем. Что и было ему нужно в данный момент.

Он уже прочитал утреннюю газету, закончил читать толстый роман Нелсона Демилля про Вьетнам и сейчас сидел на диване, просматривая последний номер «Спортс иллюстрейтед». Как раз в тот момент, когда он прочитал почти половину статьи про многообещающие перспективы бостонской команды «Ред сокс» на следующий год, тишину в его комнате нарушил резкий звонок в дверь.

Турист спокойно встал с дивана, взял лежавший рядом с ним пистолет «беретта» и подошел к окну. Оттянув металлические жалюзи, он увидел перед дверью дома молодого парня в форме доставщика пиццы. Тот стоял под проливным дождем в непромокаемом плаще, надвинув на глаза бейсбольную кепку. В руках у него была большая квадратная коробка, в которых обычно местный ресторан «Дом пиццы Пепе» доставляет на дом свою продукцию. Позади него на тротуаре стояла «тойота-камри» с работающим мотором.

Турист довольно ухмыльнулся. Ужин подан.

Он сунул пистолет за спину под ремень, прикрыл его рубашкой и пошел открывать дверь. За то время, пока он здесь скрывается, сюда было доставлено более дюжины коробок с пиццей, и Турист уже досконально знал этот нехитрый ритуал.

— С колбасой и луком? — спросил парень в мокром плаще, который казался лишь ненамного старше студента колледжа. Правда, сказать о нем что-либо определенное было нельзя, поскольку высокий воротник плаща и надвинутая на глаза кепка скрывали большую часть его лица.

— Да, сколько с меня?

— Шестнадцать пятьдесят.

— Вообще говоря, — проворчал Турист себе под нос, — к этому времени я и сам должен знать, сколько это стоит. — Он сунул руку в карман брюк, но потом вспомнил, что оставил бумажник на кухне. — Подожди минутку, — сказал Турист доставщику пиццы, — я сейчас возьму свой бумажник. — Он уже повернулся, чтобы пойти за портмоне, но вдруг вспомнил, что парень все еще мокнет под дождем. — Может, ты войдешь? — предложил ему Турист.