Пространство Откровения - Аластер Рейнольдс

Возможно, это объяснялось тем, что им был совершенно необходим новый член команды, причем соответствующий определенным критериям. Это, конечно, бросает некоторую тень на их деятельность, зато избавляет Хоури от необходимости использовать легенду. Нечего волноваться, решила она. Ее путь и раньше никогда не был устлан розами. И не для легкой жизни, пока она спала, ей поместила в голову имплантат Мадемуазель.

Этот крошечный прибор не должен был вызвать подозрений у ультра, поскольку и по виду, и по основному предназначению представлял собой стандартный энтоптический проектор. Если они проявят крайнюю подозрительность и извлекут его, все его подозрительные элементы или расплавятся, или перекомпонуются так, что составят нечто совсем другое. Хоури возражала против вживления устройства в ее мозг вовсе не потому, что опасалась разоблачения, а потому, что перспектива присутствия Мадемуазели в ее голове ей нисколько не нравилась. Пусть это всего лишь симулякр на бета-уровне, модель личности, существующая в зрительном поле Хоури и нашептывающая в ее слуховой центр.

Никто больше ни видеть, ни слышать этого призрака не мог, общаться с Мадемуазелью должна была только Хоури. Причем молча.

– Скажем так: я должна быть в курсе твоих дел, – объяснила тогда Мадемуазель. – Ты же солдат, а значит должна понимать.

– Да я понимаю прекрасно, – обреченным тоном сказала Хоури в ответ, – но меня уже тошнит. Конечно, я не надеюсь, что ты уберешь эту дрянь из моей головы, просто чтобы сделать мне приятное.

Мадемуазель улыбнулась:

– Нагружать тебя полным запасом знаний было бы слишком рискованно. Ты можешь случайно проговориться при ультра.

– Постой! – крикнула Хоури. – Я уже знаю, чего ты хочешь: чтобы я убила Силвеста. Разве я могу узнать нечто еще более важное?

Мадемуазель снова улыбнулась. Ее манеры доводили Хоури до белого каления. Как и все бета-копии, Мадемуазель обладала слишком маленьким набором мимических жестов, так что неизбежные повторения быстро надоедали.

– Боюсь, – сказала она, – что сейчас ты знаешь даже не часть этой истории. Так, крохотный осколочек.

Когда прибыла Паскаль, Силвест внимательно поглядел ей в лицо, ища сходства с Жирардо, каким его запомнил. И, как всегда, рассердился на свои глаза. Они плохо различали кривые линии, а потому человеческие лица казались ему состоящими из множества граней.

Услышанное от Кэлвина нельзя было отвергнуть как явную ложь. Правда, волосы у Паскаль были черными как смоль и прямыми, а у Жирардо – рыжими и курчавыми. А вот в строении черепа имелось сходство, которое нельзя было отнести на счет случайного совпадения. Если бы не Кэлвин, то сам Силвест нипочем бы не догадался. Но теперь, когда мысль высказана, она сама нашла себе подтверждение.

– Почему ты мне лгала? – спросил он.

Она казалась искренне удивленной.

– О чем?

– Обо всем. Начнем с твоего отца.

– Моего отца? – Она как будто успокоилась. – Ах, так ты знаешь…

Он кивнул, угрюмо сжав губы. Потом сказал:

– Когда ты начинала работать с Кэлвином, надо было отдавать себе отчет, что он далеко не глуп.

– Должно быть, подключился к моему портативному компьютеру, добрался до личных файлов. Вот подонок!

– Теперь ты понимаешь мои сыновние чувства. Зачем тебе все это понадобилось, Паскаль?

– Начнем с того, что у меня не было выбора. Я хотела тебя изучить, но разве смогла бы подступиться иначе как под чужим именем? Сменить имя было нетрудно, так как о моем существовании знает очень мало людей, а о моей внешности еще меньше. – Помолчав, она добавила: – Это правда. Я тебя не предавала.

– Хочешь сказать, Нильс никогда не получал от тебя информацию, которая требовалась для реализации его замысла?

Его слова Паскаль восприняла болезненно.

– Тебя же предупредили о перевороте, помнишь? Если я ко го и предала, так это отца.

Он поискал аргументы в пользу того, что Паскаль лжет, не зная, хочет ли, чтобы такие аргументы нашлись.

– А биография?

– Это была идея отца.

– Орудие моей дискредитации?

– В биографии нет ни единого слова лжи, если допустить, что ты ее не внес туда сам. – Паскаль снова помолчала. – Она фактически готова к печати. Кэлвин очень помог. Это будет первая бесспорно талантливая работа, созданная на Ресургеме. Ты понимаешь? Со времен амарантийцев, разумеется.

– Да, это произведение искусства. Ты издашь ее под своей настоящей фамилией?

– Так было решено с самого начала. Я, конечно, надеялась, что ты не узнаешь, пока книга не выйдет.

– Об этом не стоит беспокоиться. Ничто не угрожает нашим отношениям. Ведь я всегда знал, что истинным автором является твой отец.

– Тебе так будет легче? Если спишешь меня как ничтожество?

– Ты принесла обещанные результаты ЗЕ-анализа?

– Да. – Она подала карту памяти. – Я не нарушаю свои обещания, доктор Силвест. Но боюсь, то слабое уважение, которое питаю к тебе, может полностью улетучиться.

Столбики цифр бежали перед глазами по карточке, которую Силвест держал двумя пальцами. Часть его мозга обрабатывала эти цифры, пока он говорил с Паскаль.

– Твой отец, торгуясь со мной из-за биографии, сказал, что ее автор, женщина, находится в состоянии, когда ее последние иллюзии готовы рухнуть.

Паскаль резко встала:

– Полагаю, нам лучше обсудить это в другой раз.

– Подожди. – Силвест схватил ее за руку. – Не сердись. Мне надо поговорить с тобой об этом, понимаешь?

Она вздрогнула, потом медленно расслабилась, но выражение лица осталось настороженным.

– О чем?

– Об этом. – Силвест щелкнул ногтем по карте. – Это очень интересно.

Шаттл Вольевой приближался к корабельному доку. Тот находился в точке Лагранжа между Йеллоустоном и его естественным спутником, называвшимся Глазом Марко. В доке стояло с дюжину субсветовиков – Хоури столько не видела за всю жизнь. В «ступице» находились самые крупные корабли, а каботажная мелочь жалась к «ободу», так поросята льнут к сосцам матки. Несколько звездолетов стояли в ажурных конструкциях – ячейках для осмотра и ремонта ледяных оболочек и двигателей, изобретенных сочленителями. Были здесь и суда постройки самих сочленителей – гладкие и черные, будто вырезанные из куска космоса. Большинство же кораблей медленно витали вокруг точки Лагранжа.

Хоури догадывалась, что тут существуют строгие и сложные правила, чтобы избегать столкновений; компьютеры рассчитывали движение каждого корабля на несколько дней вперед. Цена топлива, которое будет истрачено на его отвод с места вероятной аварии, невысока в сравнении с доходами от торговли, а вот потерю лица возместить очень трудно. Такого скопления кораблей у Окраины Неба никогда не бывало, но даже там ходили слухи о схватках между командами из-за дефицитных парковочных мест или из-за нарушения каких-то обычаев торговцев. Многие ошибочно считали ультра однородной субкультурой. На самом деле они так же делились на фракции, ненавидящие друг друга, как любая другая человеческая раса.