Слепой. Тост за победу - Андрей Воронин

Но вдруг все молниеносно изменилось. Открыв глаза, Глеб почувствовал себя как будто в набитом до отказа вагоне московской подземки.

Откуда ни возьмись появилась огромная толпа каких-то людей, наряженных невесть во что. Они кричали, пели дурными голосами, свистели и дудели.

Вслед за этой процессией по Фридрихштрассе катился автобус с огромными колонками. Из динамиков доносился чей-то визгливый голос: «Мы против дискриминации!»

И тысячи глоток скандировали: «Мы против дискриминации!»

Когда как раз напротив столика Глеба остановилась парочка молодых людей, которые начали страстно целоваться, он, наконец, понял, что стало причиной шума. Судя по всему, Сиверов стал невольным свидетелем очередного гей-парада.

— Я тоже против дискриминации! — проворчал Слепой. — Мне хочется смотреть на синее небо, а не на ужимки двух педиков.

Последние в свою очередь перешли к более жарким страстям. Один из них засунул руку в шорты своего возлюбленного, а затем спустил их и стал на колени.

Слепой думал было подойти к ним и попросить найти более подобающее место для орального секса, чем центральная улица Берлина. Но решил, что влезать в какие-то мелкие скандалы сейчас не время: всего через сорок минут у него было назначено важное деловое рандеву.

Поэтому Слепой просто отвернулся к реке и старательно делал вид, что не замечает всего происходящего вокруг него.

Он умел направлять свои мысли в нужное русло и отключаться от постороннего шума в любой ситуации. В этом случае такое умение было особенно важным.

Но Глеб не долго пребывал в состоянии забытья. Ему пришлось очнуться. Кто-то настойчиво дергал его за плечо.

— Эй, краса-вчик! — услышал он над ухом. — Чего скучаешь? Пойдем с нами, будем веселиться.

Бесформенный дядька с ярко-розовой шевелюрой бестактно подсел к нему за столик.

— Простите, это место занято, — ровным голосом сообщил ему Глеб.

— Ты уже нашел себе друга на вечер? — огорчился приставун. — Ну ладно, тогда хорошего секса.

Пренебрегая манерами, Слепой сплюнул прямо себе под ноги. И тут же место толстяка занял худощавый юноша с кучей сережек во всех частях тела.

— Привет, какие планы на вечер? — заверещал он странным голоском.

— Сейчас я отправлюсь в церковь на вечерню, потом у меня будет всенощная, а когда она закончится, помолюсь Иисусовой молитвой, — объяснил ему Глеб.

Парень вытаращил на него глаза, пытаясь осознать сказанное. Он даже представить себе не мог, что кто-то еще ходит в церковь.

Когда третий ухажер нагло обнял Слепого за плечи и попытался поцеловать, тот едва сдержался, чтобы не врезать ему в челюсть. Но такой поступок в Берлине явно бы не оценили. Слепого назвали бы гомофобом и, скорее всего, посадили бы в тюрьму. А это в его сегодняшние планы не входило.

Что ни говори, а настроение было испорчено. Но жалеть об этом времени уже не оставалось — наступил черед действовать. Глеб подозвал официанта и попросил счет.

* * *

Ровно в девять вечера Глеб набрал нужный номер на домофоне по нужному ему адресу. Дверь в подъезд открылась. Слепой неспеша поднялся на третий этаж, вдыхая малоприятные запахи старого подъезда.

Нужная квартира выделялась своей новой дверью. Глеб нажал на звонок.

Увидев того, кто ему открыл, Слепой чуть было не ахнул. Сначала Глебу показалось, что это вульгарно накрашенная женщина далеко не первой молодости. Но он тут же понял, что ошибся. И сразу вспомнил сегодняшний гей-парад.

Впрочем, этот образ очень подходил для пароля и легенды.

— Простите, я думал, что попал на гей-вечеринку? — робко поинтересовался Глеб.

— Вы почти не ошиблись, — был ответ. — Рад угостить пивом.

Слепой зашел в квартиру. Дверь за ним захлопнулась. От мужика-бабы немного разило перегаром.

— Обождите здесь, — попросил тот каким-то неестественным голосом. — Я должна встретить шефа.

Она (или он?) тут же вышла за дверь. Глеб присел на табуретку в прихожей и стал ждать. Заодно он получил минутную возможность обдумать план действий.

Дверь в единственную в этой квартире комнату была закрыта, и он не мог видеть того, что там происходит. Но, судя по всему, в комнате кто-то был. Об этом свидетельствовали доносившиеся оттуда приглушенные голоса. Слепой прислушался, но не смог разобрать ни единого слова.

Ожидание затянулось. Мужикобаба не появилась даже спустя десять минут. И тогда Глеб решил, что ждать больше нет смысла.

Он на цыпочках подошел к двери и снова прислушался. Голоса показались ему какими-то странными.

Ломиться в неизвестное помещение с пустыми руками было весьма рискованным предприятием. Никакого оружия Слепой, разумеется, с собой не имел. Но… все-таки он решил рискнуть.

Дверь поддалась очень легко — она оказалась даже не запертой изнутри. Слепой одним махом выскочил на центр комнаты, готовясь сразить противника. И застыл в недоумении.

Ни противников, ни сторонников, ни соратников в комнате не было. Там не было вообще никого. Если не считать почти голого мужчины с разбитой головой, лежавшего на коврике возле кресла.

Слепой поискал взглядом источник звуков, которые он только что слышал. И понял, что голоса раздавались из колонок музыкального центра.

Спустя секунду через открытое окно он услышал другой звук, очень резкий и отчетливый. Это была полицейская сирена.

Глеб матернулся.

Развернувшись, он выскочил из квартиры на лестничную клетку и опрометью бросился вниз. Навстречу ему медленно карабкалась бабулька с пакетами из ближайшего супермаркета. Слепой чуть было не сбил ее с ног. Старушка закричала на него своим наждачным голосом, но Глеб решил, что извиняться сейчас не время и не место.

Надо было любой ценой успеть выбраться из подъезда до того момента, когда туда начнут ломиться полицейские.

Подбежав к железной входной двери, Слепой осторожно выглянул в окошечко. И чуть ли не нос к носу столкнулся с каким-то копом, который как раз набирал код.

Глеб отпрянул. Положение было почти безвыходным.

К счастью, под лестницей в подъезде располагалась небольшая каморка. Жильцы хранили там свои коляски и велосипеды. Слепой скорчился в три погибели и притаился среди них.

Как раз в этот момент железная дверь открылась, и полицейские один за другим ринулись вверх по лестнице. При желании Слепой мог дотянуться рукой до их начищенных до блеска ботинок, которые они мелькали всего в метре от его лица.

Наверху, на третьем этаже, послышался звонок в дверь, затем стук, затем голос: «Откройте, полиция!» Глеб понял, что если ему сегодня и суждено выбраться из этой передряги, то только сейчас, сию же минуту.