На перекрестке двух миров - Юлия Цыпленкова

часть лица. У моей еще имелся небольшой наносник, вроде того, какой был на шлеме ягиров. Правда, маска была мягкой, даже приятной на ощупь.

— И как же это будет выглядеть? — с недоумением спросила я у магистра, вертя в руках маску.

— Так наденьте и узнаете, — пожал он плечами.

— Но тут нет ни дужек, ни завязок…

— За кого вы меня принимаете, девочка моя? — сухо вопросил Элькос. — Какой-нибудь ремесленник или портной? Я — маг. Моя задача не пошить вам костюм, но сотворить чудо! Иначе можете носить густую вуаль, — фыркнул он под конец, и я обняла ворчуна:

— Ну, простите же меня, мой дорогой друг, я вовсе не желала вас обидеть, — и поцеловала его в щеку.

— Надевайте, Шанни, надевайте, — делано отмахнулся магистр, но глаза снова потеплели.

Подержав маску в руках еще с полминуты, я приложила ее к лицу. Иного способа надеть я не видела, да и по-прежнему не представляла, как она будет держаться. Однако уточнять не стала, попросту не решилась. Наш дорогой маг и ядом мог нашпиговать, это я знала прекрасно. Мне, правда, от него никогда не доставалось, а вот на Дренге я этих уколов насмотрелась вдоволь.

Так вот, я приложила маску к лицу, и у меня возникло ощущение, что по моему лицу расползлась прохладная медуза, облепила кожу и… исчезла. Я попросту перестала что-либо замечать, то есть исчезло ощущение чужеродной субстанции. Магистр, шагнувший ко мне, деловито провел пальцами по моему носу, словно пригладил, и удовлетворенно хмыкнул:

— Всё ж таки талант с годами только крепнет, — не без самодовольства произнес маг. — Прекрасно вышло. — И развернул меня к зеркалу: — Да полюбуйтесь же вы на себя. Я всю ночь готовил вам новое лицо.

Я устремила взор в зеркальную поверхность и приоткрыла рот от изумления. На меня смотрела молодая женщина весьма безыскусной внешности. Глаза ее были серыми, несколько длинноносая и с тонкими губами. Подбородок стал каким-то смазанным… безвольным, а волосы сильно потемнели и теперь казались вовсе не рыжими, а темно-каштановыми. От Шанриз Тенерис не осталось ничего, кроме роста и сложения.

— Ох, — вздохнула я и кашлянула. Голос мне показался несколько ниже, чем обычно. Элькос сверкнул лукавым взором, и я произнесла: — Благодарю, магистр, это невероятно…

И вновь кашлянула, но голос так и не вернулся, и маг довольно потер руки.

— Не старайтесь прочистить горло, дорогая, — сказал он с улыбкой, — голос вернется, как только снимите маску.

— Но как же мне ее снять? — изумилась я, не сводя взгляда со своего отражения. — Границ совершенно нет. Я не понимаю…

Элькос со вздохом покачал головой, после провел пальцами мне по виску, и маска сползла с моего лица. Из зеркала вновь смотрела я.

— Невероятно, — повторила я, и голос мой прозвучал уже привычно. После вновь обернулась к магистру и от души обняла: — Вы восхитительны!

— То-то же, — вновь с самодовольством ответил маг и подставил щеку. А после добавил: — Кстати, если вы придумаете новый повод для беспокойства, то говорю вам сразу — никто другой снять ее с вас с такой легкостью не сможет. Я ее делал, вы — хозяйка. Маска, скажем так, знает только нас, потому на чужие прикосновения не отзовется.

А утром, когда мы с дядюшкой собирались в нашу инспекционную поездку, я надела не только маску, но и платье дочери Левит. В общем, спрятала теперь и свое сложение. Осталась только походка, и я даже прошлась перед зеркалом, то прихрамывая, то вразвалочку. Наконец усмехнулась и махнула рукой, решив, что непременно забудусь.

— Сестра Дайни, — произнес его сиятельство, оглядев меня с ног до головы внимательным взглядом, — рад наконец-то с вами познакомиться. Вот как вы, стало быть, выглядите. — Я важно кивнула и весело улыбнулась — мне всё нравилось. — Тогда прошу проследовать со мной в коляску, мы можем отправляться по нашим с вами делам.

И мы отправились. Лекарский дом был первым в нашем списке. Мы решили начать с бедных кварталов, чтобы с просмотром других учреждений вернуться к особняку графа. А как только мы сели в коляску, исчезла Шанриз Тенерис и окончательно воцарилась Дайни Таньер, потому что кучеру наши разговоры все-таки были слышны.

— Как находите столицу, сестра? — спросил меня дядюшка, заметив, что я часто поглядываю по сторонам. — Вы ведь ее еще так толком и не увидели.

— Суетно, ваше сиятельство, — ответила я. — Как и положено всем столицам.

— Там, откуда вы приехали, также суетно?

— Иначе, — ответила я с улыбкой. — Есть некая общность, люди более взаимосвязаны, чем здесь. Этот город можно сравнить с муравейником, где каждый занят своим делом.

— А там? — полюбопытствовал граф.

— А там ты словно бы находишься в большом доме, где все двери открыты, и жильцы могут заходить, куда им вздумается, не мешая этим остальным, — чуть подумав, ответила я. — Одна огромная семья, с радостями и печалями, раздорами и спорами, но семья.

— Любопытное сравнение, — отметил дядюшка. — Признаться, мне бы хотелось побывать там.

— И мне бы хотелось пригласить вас, — ответила я и вздохнула. — Если Боги будут милостивы, то всё сбудется.

Тем временем мы приблизились к Лекарскому дому. Его открыли еще при мне, и я сама занималась просмотром рекомендательных писем врачей, которым собиралась дать работу. С теми, кого я отобрала, мы беседовали вместе с дядюшкой. В результате, нами было принято пятеро. Желающих было в десятки раз больше, но мы безжалостно отсеяли честолюбцев, которые намеревались лишь получить имя в работе с нами и уйти, чтобы собрать практику уже среди более обеспеченных пациентов. Их добросовестность была под большим сомнением. Были и шарлатаны, искавшие легкой поживы, а одного из претендентов я и вовсе посчитала опасным. Совершенно нездоровый человек, истинный маньяк. Он рвался проводить исследования на своих пациентах, исходя из того, что простого люда много, и он крепче и выносливей знати. На него я подала бумагу в Службу юстиции и поручила Гарду лично расследовать его деятельность.

Те же врачи, кого мы выбрали и поручили почетное дело исцеления верноподданных Его королевского Величества государя Камерата, обладали необходимыми нам качествами. Среди них был доктор в летах, практиковавший когда-то в провинции. Однако после смерти супруги он перебрался к сыну в столицу, а здесь уже хватало практик и без него. Потому почтенный доктор, желавший приносить пользу, остался не у дел. А, услышав, что его сиятельство объявил набор, написал ему. Это письмо я прочитала в ряду с другими рекомендациями и пометила коротким «Да». Оно не изменилось и после личной беседы.

Из оставшихся четырех докторов было три вчерашних студента