Вот такое кино, или "Рабыня Изаура" отдыхает - Валентина Седлова

— И с той поры пиво в нашей семье считается священным напитком, — подытожил Саша. — Кстати, как насчет по чуть-чуть? Пиво чаю не помеха, а я лично — так под пирог его особенно уважаю.

Ой, мамочки, куда я попала? Послушать, так вокруг меня какие-то алкоголики собрались! Ой, а он это ведь серьезно насчет пива. Ну, была — не была? А, фиг с ним, наливайте. Если обо мне здесь и могли подумать что-нибудь не то, то поводов для этого уже было, хоть отбавляй. Достаточно вспомнить мое триумфальное появление в их прихожей…

Откровенно говоря, у меня и так шумело в голове, а уж после пива я окончательно размякла. Смолотила за считанные минуты огромный кусок изумительно вкусного пирога с начинкой — вы не поверите — из соленых огурцов, орехов, сыра, лука и каких-то пряных травок. Ну, где вы еще слышали о таких пирогах! Дядя Саша не без гордости констатировал, что очередной кулинарный эксперимент удался на славу, а мы хором это подтвердили. Потом Леша без лишних слов опять поднял меня на руки — на этот раз особо бережно и ласково, дабы не растрясти все съеденное и выпитое — и отволок в свою комнату. Я едва успела крикнуть «спасибо» гостеприимным хозяевам, а в ответ мне неслось «на здоровье, заходи еще»!…

— Слушай, меня снедает и гнетет один вопрос. Если ты мне на него не ответишь, рискую сойти с ума, — произнесла я, как только Леша сгрузил меня на кровать и закрыл за нами дверь.

— Так спрашивай, чего ждешь-то?

— А твои родители всегда так встречают твоих девчонок?

— Конечно же, нет.

Честное слово, в эту минуту я подумала, что Алексей — самый отъявленный на свете лжец. Но выразить свое возмущение этим обстоятельством не успела, поскольку он быстро продолжил:

— Видишь ли: ты — первая, кого я к себе привел и оставлю ночевать.

— Э-ээ, не сразу нашлась я, — давай по порядку: ты хочешь сказать, что я у тебя — первая? То есть, до меня у тебя никого не было?

— Почему ж это — не было? Или я похож на монаха? Просто я очень трепетно отношусь к выбору той, с кем собираюсь провести нехилый остаток свой долгой и счастливой жизни, поэтому до тебя ни одна девушка не переступала порог этой комнаты.

— Ой, — вконец ошарашенная я помотала головой, чтобы хоть как-то собрать воедино скачущие мысли. — А с чего ты решил, что я подхожу тебе в… хм… спутницы жизни?

— А я это сразу понял, как только тебя увидел. Нет, конечно, есть доля вероятности, правда весьма незначительная, что мы с тобой все-таки расстанемся, но я лично считаю, что нам с тобой это не грозит.

— А по поводу ночевки — ты это серьезно?

— Абсолютно. Сама видишь — места нам здесь хватит. Своих я еще вчера предупредил, что ты у меня остаешься. Так что не вижу повода волноваться.

— Но я же думала, что я к тебе просто в гости еду… Я, наверное, не готова так быстро вот, — лепетала я всякую чушь, а сама щипала себя за руку, чтобы убедиться, что я не брежу, и это происходит со мной наяву.

— Быстро — не будет, — заверил меня Леша. — Будет медленно и со вкусом.

— Но у меня даже запасной пары плавок нет, — сдалась я окончательно и бесповоротно. — И ночной сорочки тоже.

— Ну, могу тебя успокоить — спать ты будешь в естественном виде. Заморозков можешь не бояться — я та еще печка. А это тебе по дому разгуливать, — Алексей поднялся и достал из шкафа трикотажные шорты и футболку веселенькой расцветки с оскаленным черепом Веселого Роджера. — Давай, переодевайся, а то в джинсах после сытного обеда валяться — себя мучить. Ах, да, плавки…

Вслед за шортами и футболкой ко мне на колени плюхнулась коробочка, в которой, судя по картинке, находилось нечто изящное и кружевное…

— Лешка, ты что! Это же французское белье!

— Да? Странно. А продавщица говорила, что итальянское.

— Лешка, хорош придуриваться: я же не могу принять от тебя такой подарок!

— Это еще почему?

— Мужчина не может дарить женщине нижнее белье, если только они не супруги, или как минимум, любовники!

— Ну, любовниками мы станем ближе к вечеру. Если хочешь — можем все сделать ровно в полночь, для пущей романтики. А супругами, думаю, месяца через три-четыре. Можно, конечно, и раньше, но честно говоря, мне бы хотелось свести всю предсвадебную суету к минимуму, а для этого лучше все делать загодя и не спеша.

— Лешка — ты ненормальный! А… а как же работа? Мне все равно придется уехать домой, чтобы отредактировать вчерашние серии! Иначе в понедельник Тамара меня тухлыми яйцами закидает.

— Вот глупыш! Ты что, забыла, что отныне автор отправляет серию мне, а уж потом я отсылаю ее тебе со своими поправками? И вообще: если ты уедешь, гарантирую, что ничего тебе отправлять не буду. Придется возвращаться, если не хочешь получить нагоняй от начальства.

— Это грязный шантаж!

— Ну и что? Зато подумай: что тебе мешает работать здесь? Вот компьютер, если не нравится — могу у Саныча для тебя ноутбук одолжить. И вообще я надеялся, что эти серии мы сделаем вместе. Так ведь быстрей получится! И значительно веселее.

— М-да, ты умеешь убеждать, — смирилась я со своим поражением и принялась переодеваться из тугих джинсов, и вправду ощутимо давивших мне на живот, в шорты и футболку.

С шортами, как я и ожидала, вышла маленькая неувязочка. Все-таки наши с Лешей размеры, мягко скажем, слегка различались. Шорты категорически не желали задерживаться на моих бедрах и падали вниз.

— Эх, так и смотрел бы на такой великолепный стриптиз, да уж ладно, помогу, — сказал Леша, когда эта конструкция грохнулась с меня в третий раз. — Иди сюда. Вот эту веревочку видишь? — Леша ткнул меня носом в какой-то шнурок, торчащий на поясе шорт. — Берешь и аккуратно затягиваешь, пока не станет как раз. Ну, что я говорил? Так, теперь объявляю программу на ближайшие пару часов: прыгаем в койку, включаем телевизор и смотрим, пока не надоест, можем при этом тихонько дремать — не возбраняется.

— А можно просто подремать без всякого телевизора? — обнаглев, спросила я, поскольку глаза слипались просто катастрофически. Разморило после сытного обеда, называется.

— Спрашиваешь! Давай, ныряй, пока не свалилась. Ах, да: у меня одна подушка пожестче, другая помягче. Тебе какую дать?

— Помягче, — выбрала я, и уже секунд через десять перешла в горизонтальное положение.

Через пару минут Лешка присоединился ко мне, хозяйским жестом обнял со спины, — а дальше ничего не помню, поскольку окончательно вырубилась. Может, они в свой пирог снотворное подмешивают?

Проснулась оттого, что мне ужасно жарко. Кое-как разлепив глаза и сообразив, где я нахожусь, поняла, что театр абсурда продолжается. Лешка безмятежно дрых, забросив на меня свои конечности, так что я оказалась погребена под его ногами и минимум одной рукой. Впрочем, тяжело мне не было. А вот жарко — да. Не обманул по поводу печки. А я-то сдуру еще под одеяло забралась.