Волчьи игры - Яна Горшкова

— Мило, — хмыкнул эрн Дэйрун. — Что-то гостеприимство из наших союзников так и хлещет.

— Их можно понять, — пожала плечами Грэйн. — Любить нас диллайн не за что, и эта неприязнь взаимна.

— Еще десяток лет назад любой ролфи был здесь дорогим и желанным гостем, — майор, заложив руки за спину, задумчиво обозревал панораму амалерской бухты. — Но не теперь. Слышал я, что некоторая радикально настроенная часть файристянского… общества именует нас «подстрекателями», и это еще самое деликатное выражение из тех, каковыми они оперируют. В основном в эмигрантской печати, конечно, но все же… Так что не ждите цветов и военного оркестра на пристани. Насколько мне известно…

— Вы поразительно хорошо осведомлены, эрн Дэйрун, — то ли наивно, то ли ехидно заметил Лэхри.

Тот выгнул бровь и посмотрел на молодого литератора с недоумением. Эрна Кэдвен беззвучно выдохнула: «О!» — и порадовалась, что из-под надвинутого по самые брови берета незаметно, как вспыхнули ее уши. Когти Локки! Ну ладно, Лэхри, он и в самом деле может оказаться таким… э… несообразительным субъектом, но она-то, она! Подрастеряла нюх, Гончая? Мало того что не распознала коллегу, так еще и чуть не испортила ему все прикрытие неуместным вопросом или замечанием!

— Я, мой дорогой эрн Лэхри, всегда внимательно слежу за событиями в мире. Иногда это бывает весьма полезно, — ответствовал майор и покосился на Грэйн с иронией. — А! Эрна Кэдвен! Вы не бывали прежде в Амалере?

— Не довелось, — вздохнула она.

— Тогда не упустите случая полюбоваться. При таком ветре… — Дэйрун повел носом. — Мы прибудем не ранее чем через полчаса. Если желаете, я мог бы удовлетворить ваше любопытство касательно здешних примечательных мест. Вот, к примеру, этот форт. Тот, что справа.

Грэйн послушно повернула голову. Достопримечательность отчасти терялась за пеленой серой мороси, однако ролфийское зрение позволяло рассмотреть мощные бастионы и составить общее представление о числе нацеленных на фарватер орудий. Заплаты свежей кирпичной кладки на фоне старинных каменных блоков тоже бросались в глаза.

— Память события пятилетней давности, — пояснил эрн Дэйрун. — Попытка синтафской эскадры прорваться на внутренний рейд Амалера и обстрелять город. Об этом эпизоде есть что-нибудь в ваших «Записках», Лэхри?

— В шестом томе, — с достоинством отозвался тот. — Недельная блокада Амалера силами эскадры адмирала Кинеберга.

— А во-он там, видите, эрна? Семидесятидвухпушечный корабль? Это бывший флагман означенной эскадры. Говорят, князь Эск чуть ли не лично брал его на абордаж. Весьма неосмотрительно с его стороны так подставляться под пулю, если это правда.

И вновь Грэйн не знала, куда спрятать глаза. Если Дэйрун действительно из Гончих, то он сейчас очень откровенен. Все эти подробности, замечания и оговорки могут означать… а змей его знает, что это может означать! Похоже, она действительно утратила нюх. Или, как предельно честно сказал ей Удэйн еще там, в Эйнсли, — «выпала из колоды». Братец до сих пор любил сравнения из арсенала картежника. Иными словами — устарела, ну, не сама эрна Кэдвен, конечно, но все ее знания и навыки, когда-то приобретенные в Собственной Канцелярии.

«Ничего, — мрачно подумала Грэйн. — Куда мне деваться? В первый раз в Синтафе мне пришлось не проще».

Лгала, конечно. Единственное сходство с тем первым незабываемым разом — она снова влезла в игру, не зная ни расклада, ни правил, ни даже количества игроков. Женщина незаметно поморщилась — «карточные» сравнения оказались весьма заразны, раз она столь быстро подцепила их от Удэйна, будто дурную болезнь!

Итак, эрн Дэйрун — человек Конри? Или все-таки не он, а «наивный» Лэхри? Осведомленность майора касательно материковых дел могла считаться доказательством, но с большой натяжкой. Но если так, то безденежье, штопка на локтях мундира и пять незамужних дочек — это «легенда». А может, и нет. Лорд-секретарь любит, когда от него зависят, и стесненность в средствах — не последний из перечня методов эрна Конри в вербовке эмиссаров. Но с тем же успехом майор может оказаться человеком Удэйна. Брат предусмотрительно не раскрыл сестре всех подробностей «охоты на Конри», да она и не настаивала.

Разумеется, в Канцелярии внимательно следили за всеми потенциальными мятежниками, заговорщиками и борцами с тиранией, каковые только могли появиться в союзном Файристе. В отчеты резидента попало даже «Общество взаимопомощи прачек и кухарок», не говоря уж о других, далеко не столь невинных кружках. Ролфи, кровно заинтересованные в стабильности Файриста, не собирались допускать там новых революций и потрясений. О двух готовившихся и предотвращенных еще на зачаточном уровне покушениях на Эска не пронюхала даже его собственная контрразведка, весьма, к слову, неплохая. Но если Вилдайр Эмрис, может, и простил бы своим Гончим прохлопанное покушение на Аластара Дагманда, то за Эскова единственного официального наследника, Идгарда, Священный Князь перевешал бы всю свою Свору. Именно его, Идгарда Алэйя Эска, безопасность — первоочередная задача ролфийской разведки на материке. У Вилдайра Эмриса на этот счет имелись личные мотивы. У Грэйн — тоже. Совенок — сын Джойн, и этим все сказано. Но любимой и единственной подруге, сестре, дорог не только сын, но и его отец… И это обстоятельство, увы, тоже было большой проблемой. У шантийской Княгини-Невесты не может быть частной жизни; каждая интимная подробность извлекалась на свет и тщательно обсуждалась. И добро бы только в салонах и газетах! Два мужчины, одна женщина — это плохо везде, кроме Шанты… Для всех, а не только для участников этого скандального союза.

Брат Удэйн заподозрил неладное вскоре после того, как занял свой нынешний пост. Глава файристянского сектора — это очень высоко. Много информации, много власти — и мало начальства. Выше Апэйна стоит только Конри. И, в общем-то, отчеты обо всем, что происходит на материке, проходят через руки бывшего полукровки-тива, прежде чем попасть на стол к лорду-секретарю. И если Удэйн уверен, что некая часть информации просачивается мимо него… А он был уверен. Означали же эти подозрительные лакуны только одно: кто-то работает мимо Апэйна, мимо сектора, мимо Канцелярии — на себя. И этим кем-то мог быть только сам лорд-секретарь. А памятная «измена» Конри два десятка лет назад, в дельце с внуком Священного Князя, эти подозрения только укрепляла. На самом деле, конечно, это была весьма спорная измена, этакая бархатная, домашней выделки — и не измена вовсе, если разобраться. Просто лорд-секретарь решил подстраховаться. Просто ему это не удалось. Но, один раз нашкодивший, пес обязательно попробует повторить уловку снова. И по всему выходило, что это тот самый случай. Тем паче что повод у эрна Конри есть. Вилдайр не забыл своему псу ни давнего предательства друга и брата по оружию — отца Грэйн, ни иных, мелких, но весьма показательных, грешков, ни, разумеется, той катавасии, что учудил лорд-секретарь в деле с «тетрадью Аслэйг» и внуком-«наследником». А когда в затылок тебе начинает жарко дышать талантливый помощник, доверие сюзерена и повелителя исчерпано, а будущее — туманно, поневоле почуешь, как тлеет под ногами земля. И начнешь принимать меры. По-своему, как умеешь. А лорд Конри умел интриговать и устраивать провокации лучше всех в Канцелярии…