Фанера Милосская - Дарья Донцова

– Ну в этом смысле – да, –согласилась Римма, – пожрать она не дура. Знает толк в черной икре.

– Пожалуйста, назовите всех! Вместе сприслугой и теми, кого считаете кретинами.

– Всех? – переспросила Римма. –Павел Львович, Олег, Нюта, Тина, Ольга, она младшая горничная, шофер Игорь,кухарка Валя, еще раз в неделю приезжают Олеся и Вера, дом капитально моют. Номозгов на хитрости ни у кого, кроме Олега, нет.

– Вы подозреваете сына хозяина?

Римма толкнула белую дверь, и мы вошли внебольшую, очень уютную комнату, тесно заставленную мебелью. В отличие отспальни Светланы здесь было много книг, в основном из серий «Жизньзамечательных людей» и «Великие географические открытия».

– Перстень точно он спер, – ответилаРимма, садясь в кресло, – а про остальное я не в курсе.

– Что за история с перстнем?

Домработница сложила руки на животе.

– Маргарита Михайловна, мать Павла,обожала украшения, а Лев Яковлевич ей их без счета дарил. После смертиродителей драгоценности перешли Павлу. Но ведь мужчина не станет надеватьбезделицы…

Итак, выяснилось следующее.

Краминов передал украшения своей жене. Любаядругая женщина пришла бы в невероятный восторг, но Светлана не оченьобрадовалась.

Дело в том, что Маргарита Михайловна, мягкоговоря, недолюбливала невестку, называла ее в глаза «оборванкой» и «нищетойубогой». До самой смерти свекровь считала Светлану оборотистой девицей, котораясумела окрутить хорошо воспитанного мальчика и женить его на себе исключительноиз желания влезть в богатую семью и жить за счет супруга. Вот Светлана и нехотела носить украшения вздорной «мамули».

Мнение свекрови о невестке с годами неменялось. Маргариту Михайловну не обрадовали внуки, а решение Светланы осестьдома и заняться хозяйством добрая «мамочка» прокомментировала так:

– Кто бы сомневался! Естественно, ей нехочется пахать!

Сама Маргарита Михайловна работала в больницерентгенологом, любила свою службу и на пенсию так и не вышла – продолжаланатягивать на себя свинцовый фартук даже в семьдесят лет. Краминову считализамечательным диагностом. Так, как она, снимки не умел читать никто, глазуМаргариты Михайловны мог позавидовать суперсовременный томограф.

Понимаете теперь, почему Светлана не желаланосить ее драгоценности? Кстати, кроме личной неприязни к свекрови, у Светы имеласьеще одна причина не прикасаться к цацкам. Она была совершенно безразлична кукрашениям, у нее даже не были проколоты уши.

Однажды Римма стала свидетелем разговора Павлаи Светы.

– Проколи уши, – велел муж, – иноси мамины серьги!

– Не уверена, что Маргарита Михайловнапришла бы в восторг от твоего предложения, – тихо протянула жена.

– Мама давно умерла, а ты все с ней счетысводишь! – обозлился Павел.

– Нет, нет, – испуганно ответилажена, – ты меня неправильно понял. Маргарита Михайловна в последние годыувлеклась книгами по акупунктуре, даже хотела на иглотерапевта учиться,помнишь?

– Мать до преклонных лет сохранила ясныйум, – подтвердил супруг.

– Как-то раз мы пили чай в гостиной, и язаметила, что она сидит без серег, – продолжала Света. – Ну я ипоинтересовалась, где украшения. Свекровь спокойно ответила: «Знать бы раньшепро точки в организме, никогда не проколола бы уши, но в мои студенческие годыни о чем таком нам не сообщали. Ушная раковина особое место, ткнут иголкой нетуда, а у человека зрение падает или слух нарушается. Дам тебе дружеский совет:никогда не носи серег». Вот почему я ответила тебе, что ей бы не понравилось.

– А-а-а, – протянул Павел. – Нопротив ожерелий, браслетов и колец мама не возражала.

– Бусы, по ее глубокому убеждению,нарушают функцию щитовидной железы, перстни раздражают энергетическиемеридианы, а браслеты не дают правильно работать сердцу, – мигом нашласьСвета. – Если помнишь, Маргарита Михайловна незадолго до кончины сняла ссебя все золото!

Павел покосился на жену и больше не настаивална ношении украшений, они хранились в сейфе. В доме есть два железных ящика: водном держат деньги, не очень большие суммы на хозяйственные расходы, в другомлежат документы и «алмазный фонд».

Когда Света погибла на пожаре, безутешныйПавел Львович решил похоронить жену с царскими почестями. Он завел беседу сприбывшим на дом агентом, а Римма испытала огромное желание треснуть по башкепротивную бабу из ритуальной конторы. Хитрюга живо смекнула, что вдовецнаходится в неадекватном состоянии, и стала раскручивать Краминова: продалаПавлу роскошный гроб из красного дерева, впарила живые орхидеи. Когда делодошло до расшитого золотом покрывала, преданная домработница не выдержала ивмешалась в беседу.

– Это уж слишком!

Павел вздрогнул.

– Ты о чем?

– Домовину открывать не будут, –заметила Римма. – Извините, конечно, за напоминание, но людям придетсяпрощаться с ящиком.

– И что? – протянул хозяин.

– Да, что? – вякнула агентша. –Что же, кости без покрывальца оставить?

Промолчи противная бабенка, смутись она оттого, что домработница поняла: идет развод клиента, Римма бы не нахамила ей. Нотетка продолжала:

– Дорогой покойной нужно дать все лучшее.Это последний подарок. Больше вы ничего никогда ей не купите.

– Верно! – ахнул Павел. – Точнозамечено: именно последний подарок!

Он подскочил и убежал.

– Сволочь! – с чувством заявилаагентше Римма, когда за хозяином захлопнулась дверь. – На людском горенаживаешься!

– Не похоже, что последнее доброзабираю, – парировала ушлая мадам, – небось есть еще заначка. А тычего переживаешь? Боишься, тебе на зарплату не хватит?

В подобном духе дамы побеседовали около десятиминут, потом Римма спохватилась и пошла искать хозяина – Павел не возвращался вгостиную. Вдруг ему стало плохо?

Краминов был в кабинете, стоял у раскрытогосейфа.

– Павлуша, ты в порядке? – спросилаРимма.