Бремя феодала - Сергей Кусков

Юный наследник герцогства выехал, растолкав сурово щурящихся телохранов. Меховой плащ, как у меня, только цвет другой. Как называется зверь, из которого сделан плащ — не знаю, Рикардо считал, что это «карликовый лось» — местный зверь, что-то типа лохматого волка, только травоядный. Аналогов в нашем мире нет. Очень дорогой мех, как и плащ, но не сказать, что безумно — такие встречаются достаточно часто даже у неблагородных. Под плащом выступает железо, на голове шляпа с откинутыми ушами. Местная средневековая мода отличается он нашей практичностью. Нет такой вычурности. Сапоги — кожа, отличного качества, ноские, но «боевой» вариант, а не «для салонов». Ехал сюда отнюдь не форсить. Меч на поясе по виду… Просто меч, без изысков и золотых росписей на эфесе. В целом ничего эдакого; не знал бы кто — не догадался бы, воин — и воин. Но я догадался.

— Вот этот тип, — указал я на ближайшего его телохрана, — и вон тот. Рожи знакомые, примелькались. На мелочах «палишься»! — Я начал спрыгивать с лошади. — Иди сюда, сукин сын, я тебя обниму!

Герцогёныш не стал ерепениться и со своего коня слез.

— Вот такие дела, Бернардо, — закончил я рассказ. Мы так и стояли на обочине дороги. Моё войско за мной, его — перед нами. Никто не делал каких-либо попыток проехать, заговорить… Вообще никто даже заговорить не пытался. Жизнь такая штука, может лидеры не договорятся, и им придётся кровь проливать? Нафиг надо себе настроение портить. — Этот свиток специально для тебя, — протянул заготовленный тубус ему. У меня ещё несколько — для короля, для себя и для Магдалены — им тоже отправлю.

— Заморочился ты! — хмыкнул Бернардо Тринадцатый, перечитывая в третий раз показания бывшего барона Аранды.

— Знал, куда еду! — развёл я в стороны руками. — Чтобы вы понимали, я тут ни на что не покушаюсь. И никому не угрожаю. Наоборот, прошу содействия. С вами вместе встречные города охотнее ворота на ночь открывать будут. А то завели: «Впускать графа Пуэбло — плохая примета!»

Собеседник хохотнул.

— А и правда. Получается, ничего хорошего.

— А то!

Юный герцог задумался. Он сейчас решал мою судьбу. И судьбу наших отношений. Я поступил… Нагло. Очень нагло. Или они мне такое прощают, создав прецедент, или не прощают, но остаются в дураках — всё королевство видит, что Бетисы не борются с разбойниками. Я не оставил им права хорошего выбора. Это плохо… Но с другой стороны у меня чрезвычайные обстоятельства. Да и союзника надо встряхнуть и начать с ним разговаривать с новых позиций. Предложить углубленное сотрудничество, если им будет интересно, или записать во враги — если не будет. Реально не понимаю, почему они поддерживают заговорщиков. Или тут двойная игра типа как с моим отцом?

— Отец послал меня тебя встретить, — сказал, наконец, Бернардо, — и выяснить, что за дела такие творишь. Мы не ждали, что нападёшь, — кивнул он на своих солдат, — ты не настолько отмороженный, потому нас немного. Меньше, чем вас. Но отец сказал строго: ехать в Овьедо.

— Нет, — покачал я головой. — Мы срежем мимо Овьедо, поедем к Каменной Переправе. Следом за «Быками».

Бернардо снова задумался. Перечитал пергамент с показаниями двух разбойников, которые сейчас томятся в Тахо.

— Отец не простит, если ты ослушаешься. Это… — Тяжёлый вздох. — Рикардо, ты едешь с войском в карательный отряд по его земле, и даже не предупредил его!

— Пока бы гонцы туда-сюда скакали, они бы ушли. Не было у меня времени предупреждать! — вспылил я.

— А, понял! — просиял я. — Вы договаривались о найме. А они такими суками оказались. И тебе проще замять, дать им уйти, чем допустить, чтоб всё всплыло!

— Тише ты! Не ори! — Бернардо стал пунцовым. Я внял и продолжил тише:

— Слушай, мне всё равно, зачем вы нанимаете войска. На мой взгляд, твой отец выбрал неверную сторону. Если Солана развалит королевство, то граница падёт первой. Выживет, но пострадает так, что степняки каждый год будут прохаживаться до окрестностей Овьедо, а о транзите из Пуэбло зерна можете забыть — некому там будет его на продажу выращивать. Каков бы Карлос ни был сукин сын, а лютее, чем я, его вряд ли кто-то в королевстве ненавидит, нам нужен единый и сильный король.

— Рикардо, я не правомочен с тобой это обсуждать! — включил заднюю юный герцог. Немного побледнел, испугался. Не ждал такого разговора?

— Да я и не намерен. Тебе — информация к размышлению, говорить с отцом буду. Но! Извини, Бернардо, но этот контингент я вам не отдам, — указал я рукой вдаль. — «Быки Басконии», «Псы Гримо» и «Неистовые Волки» — мои! И вообще никому не отдам. Они грабили купцов в МОИХ владениях. И я ВЫШЕЛ на них, раскопал всё подноготную про этих камрадов. Если я не забью гадину, как обещал, надо мной будет смеяться всё королевство. Я не могу этого допустить.

— Да меня всерьёз воспринимать никто не будет! — заорал я на всю степь, чувствуя, как накатывает волна безумия.

— Тихо! Тихо, Рикардо! Спокойно! — Испуг в глазах Бернардо отрезвил, я «вернулся» в реальный мир. От моего крика к нам придвинулись поближе, кладя руки на эфесы, как его бойцы, так и, повторив жест, мои. На всякий.

Герцогёныш обернулся, кинул пальцовку: «Всё в порядке». Подошёл ближе ко мне.

— Рикардо, я вижу, что ты не замышляешь дурного в отношении нас. Но я и мой отец — разные люди. Я не решаю, а только исполняю. Поехали в замок, покажешь бумаги ему, и вместе погоним тварей. Я дам гонца на переправу — задержать их до нашего прихода.

— Они уйдут, — я покачал головой. — Там не дураки, парни с опытом. Уйдут на юг и переправятся в Мериду, в другом месте. Сделают крюк, но уйдут. Слухи уже начали распространяться, уже каждая собака за нашими спинами знает, зачем мы здесь. Счёт идёт, возможно, на часы, а не дни. Так что я готов ехать в гости к твоему отцу, но только на обратном пути. Даю слово! — вскинул я руку.

— А-а-а-а! Как ты меня задрал, сукин сын! — Бернардо топнул ногой, побежал к своим. Взял коня под уздцы, взлетел на него, как будто и нет двадцати килограмм доспеха. Посидел немного в седле, тяжело дыша. Обернулся:

— Рикардо, я не понял, мы едем к Каменной Переправе, или ты тут остаёшься?

— А твой отец? — не сразу сообразил я.

— Пошлю гонца, — отмахнулся он.

Мои уже подводили Пушинку, оставалось только на неё взобраться. Как там в фильме: «Вот это я удачно зашёл!»

* * *

Погоня. Скачка. Сон в чистом поле вполглаза. Шатры и палатки не ставили, чтобы не морочиться; дождя нет — и ладно, переночуем. Вымотались так, что сил на «сказки» не было. И ни на что не было. Бернардо завистливо поглядывал на Наташу, и, когда вечером ужинали у костра, а она отошла, по-дружески попросил:

— Ричи, поделись!

Орудующий ложкой я выгнул бровь.

— Да ладно, видно же, что у тебя к ней ничего нет. Поделись. За мной не заржавеет.

Покачал головой, формулируя, как бы пояснить, чтобы он понял. Берни — золотой ребёнок, который всегда получал любые игрушки, какие хотел. И ментально я вырвался от него на полкорпуса, если не на корпус, в смысле стал старше его. Но если бы не смерть отца, он и Ричи были бы на одном уровне. А вы в курсе, каким скотом был Ричи.