Легат инквизиции - Александр Евгениевич Владыкин

ошибся, похожий на один из восточных рынков, только без продавцов и покупателей. Как будто какой злой волшебник переместил весь товар на замковую площадь, оставив продавцов и покупателей у пустых прилавков в родном городе! Мне кажется на площади собралось всё богатство этой каменистой земли, наряду с, уже знакомой, чёрной губкой, было ещё много неведомых мне растений. Кто-то невидимый подбрасывал лепёшки, пахнувшие свежим хлебом, почти у внутреннего забора замка жарилось мясо, распространяя свой непревзойдённый аромат. Мой рот непроизвольно начал наполняться слюной, а ноги сами понесли к продуктовым рядам. Переступая через большие круглые шары, очень похожие на арбузы, я старался не потерять равновесие, мои руки тянулись к мясу. Я так изголодался в этом мире! Я не гурман, но в местном шашлыке был лёгкий кислый привкус, он не портил, наоборот, дополнял вкусовую гамму, только после этого мяса очень хотелось пить. Я пробрался к цистернам, наполненным напитком, по цвету и запаху, похожим на Тархун. Я не мог оторваться от дозировочного аппарата, подающего этот напиток потребителям. Блин! Это была моя первая ошибка на этой земле. У меня ничего не болело, я насытился, за всё время моего пребывания на этой планете, но меня начало дуть, и я, как шар, раздулся во все стороны, что не мог ходить, двигать руками, только прыгал на месте, и то, с трудом. Рядом раздался чей-то смех. Кому-то было весело от такого моего вида.

– Хи-хи, хи-хи, и смех убежал и спрятался за дверью храма, со скульптурой божества, напоминающего беременную женщину. Я хотел позвать обладательницу очаровательного смеха. Всё-таки, кто-то был из живых, в этом странном мире. Но из моего рта стали вылетать розовые пузыри, похожие на мыльные, они так же лопались в самый неподходящий момент, обрызгивая всё и всех пеной. Я не ожидал такого эффекта после обильного завтрака. Теперь я могу поверить восточным сказкам, в которых от съеденных яблок вырастают ослиные уши. У меня ничего не выросло, но эти розовые пузыри были первым предостережением, чтобы я воздерживался от переедания в незнакомых местах. Но, чем быстрее и больше, образовывались пузыри в моём рту, тем быстрее я худел, и уже, почти, мой организм вернулся к моей прежней кондиции. Невидимка, рассекретивший смехом себя, продолжал свою непонятную игру, в которой игрушкой был я. Все продукты с площади пропали, мне предложили фрукт или овощ, похожий на морковку. Он летал перед моим носом, и норовил влететь в мой рот. Но, я уже сыт был гастрономическими приключениями, и у меня не было никакой уверенности, что после всего того, что со мной произошло, эта морковка может сделать мою жизнь невыносимой. Я считал, что за своё чревоугодие – розовые пузыри, это достойное наказание.

– Бери. Ешь, тебе легче станет, сразу опухоль сойдёт, – раздался чей-то детский голос. Я рискнул:

– А, была-не была!

И морковка, с мятным привкусом, проскользнула в мой пищевод. Действительно. Случилось чудо, я резко похудел, уже мог двигать руками и ногами, перемещаться по поверхности. А, самое главное – я мог говорить, розовые пузыри перестали вырабатываться организмом.

– Ты кто?

Спросил я невидимку. Моё воображение подсказывало мне, что передо мной маленькая девочка, лет десяти – двенадцати. Но, невидимка опять хихикнула, и пропала во времени и в пространстве. С момента моего перемещения в параллельный мир, у меня пропала способность сканирования, я совсем не мог читать мысли – ни Тхе, не этой невидимой озорницы. Хорошо, хоть работала программа «Лингвист», внесённая в мой мозг, в лабораториях обители Святого Януария.

– Я, Итель. Я здесь живу. Одна, совсем одна. Мне скучно. Поиграй со мной.

Блин! Это уже был контакт! Но у меня от всех детских игр в памяти остались только прятки. Я помнил, как мы доводили до бешенства инструкторов своим умением маскироваться. Но предлагать эту игру невидимке я отказался.

– Давай, для начала просто поговорим. Ты мне расскажешь: кто ты, откуда, как здесь очутилась? Город большой для масштабов этого мира, а где остальные его жители, и как получилось, что ты осталась сама?

– Я уже говорила: я Итель. Когда-то была меньшей послушницей монастыря Первой матери во вселенной. Все служащие ей были женщинами, и все дали обет безбрачия. Я не помню, как появилась в этом монастыре, но подозреваю, что одна из женщин была настоящей моей матерью. Потом прибыли они – инопланетяне, они пришли из другого мира, чтобы захватить и поработить нас. Я помню первый бой. Было очень много крови. Наши мужчины сражались храбро, им удалось откинуть врага за стены нашего города, но силы были не равными. Полчища инопланетян всё прибывали и прибывали, а наши мужчины гибли. Недостатка в пище и воде не было, все продукты выращивались в автоматических теплицах, и целая сеть колодцев снабжала нас вкусной водой. Но силы защитников таяли с каждым днём. Тогда лига учёных-колдунов отдала в жертву великой Ма время на месте этого города, это позволило им превратить сам город в невидимый и всех его жителей в невидимок. Только противник не успокоился после исчезновения врага. Они шли в атаку наощупь, пытались вскарабкаться по невидимым стенам и любыми путями проникнуть в город. Ящеры терпели поражение за поражением, после каждой вылазки. Но к ним прибыло пополнение, и среди вновь прибывших были особи с даром гипнотической войны. Пришельцы подобрали музыку, от которой у нас сносило крышу, мы сами раскрыли ворота и выходили за пределы этого города. Только за стенами этого города снимались чары великой Ма, и все жители стали снова видимыми.

– А, дальше что?

– А, дальше я не помню. Кто-то из монахинь толкнул меня, и я ударилась головой о камень. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то поняла, что осталась одна в этом замке. Не жителей города, ни пришельцев, никого.

Глава 23

– А, как давно это случилось?

– Не знаю. В городе время остановилось. Прошло много лет, а я не старею.

– А ты откуда знаешь: стареешь ты или нет? Итель – ты же невидимая.

– Я вижу себя в зеркале храма Ма, контур не чёткий, но разборчивый. А, ещё у меня есть медальон с моей детской фотографией. Я его прячу от всех, никому не показываю, это единственное, что у меня осталось от моей семьи. Говорят, что медальон был в пелёнках, когда меня нашли монахини.

– И что, за всё это время никого не было рядом с тобой?

– Почему? Были. Это был великий переход, целый табор народа Тхе расположился на ночлег под стенами моего замка. Я