Ноу-хау палача - Алексей Макеев

– Никуда не уходите, – не раздумывая, отдал приказ Гуров. – Один в подъезде, второй – в машине. Ждите дальнейших указаний.

– Понял, товарищ полковник, – отрапортовал Черников.

– И еще, если профессор все же появится, немедленно звони мне.

– Сделаю!

Гуров выключил телефон и задумчиво посмотрел на Тамару:

– Скажите, вы сегодня говорили с Зоей?

– Сегодня? Конечно, говорили, – вновь затараторила Тамара. – Она сама звонила, как раз после того, как профессор объявил всем, что лаборатория два дня работать не будет. Мы, разумеется, обрадовались, а то ведь обидно: у всех праздники, шашлыки, вино, а у нас только колбы да пробирки с вонючими реактивами. Лично я считаю это несправедливым.

– Тамара, немедленно прекратите нести бесполезную чушь! – сорвался Гуров. – С этой минуты вы будете говорить только по существу. Односложно. Вопрос – ответ. Это ясно?

Девушка растерянно заморгала, надула губы, но полковника послушалась. Только после этого ему удалось выяснить подробности о Зое и профессоре Синдееве. В телефонном разговоре с подругой Зоя сказала, что, похоже, профессор собирается сделать ей предложение. Ей так кажется, потому что впервые с момента знакомства он предложил провести выходные вместе. Зоя посчитала это хорошим знаком, а вот Гурова известие насторожило. Что, если, вопреки здравому смыслу, Синдеев собирается сделать с девушкой то же, что и с остальными?

Выяснить у Тамары, куда именно профессор собирался отвезти Зою, так и не удалось. Гуров заставил ее позвонить подруге, но телефон не отвечал, и он решил ехать к родителям девушки, благо Тамара подсказала московский адрес Зои. Особой надежды на этот визит Лев не возлагал, но это была единственная зацепка. Параллельно он вызвал капитана Жаворонкова и в качестве личного одолжения попросил его собрать записи со всех постов ДПС при выезде из Москвы и прогнать их на предмет поиска сине-стального «Опеля» профессора Синдеева. Записав номерные знаки, Жаворонков пообещал выполнить поручение в максимально короткий срок, но результат не гарантировал. Поток машин на выезде из города всегда отличался обилием, и найти искомую машину с такого количества постов было почти нереально. И все же капитан не отказал, чему Гуров был несказанно рад. Ему в подмогу он отправил Станислава.

Родители Зои оказались на месте. Дверь скромной двухкомнатной квартиры в многоквартирном доме на окраине столицы открыл отец Зои. Высокий, по-военному подтянутый, он внимательно посмотрел на Гурова и, не задавая вопросов, впустил его в квартиру. Его жена, такая же подтянутая, миловидная женщина, поздоровалась с Гуровым и предложила чаю. Гуров отказался. То ли выражение лица полковника, то ли внутреннее чутье подсказало отцу Зои, что тот пришел с непростыми вопросами, и он под каким-то предлогом увел его на кухню. Прикрыв дверь, он спросил напрямик, что случилось и связан ли визит полковника с его дочерью.

На этот вопрос ответить Гуров не мог. Он не знал, насколько обоснованны его опасения. Вместо ответа он попросил вспомнить, не говорила ли дочь, куда собиралась ехать. И тогда отец Зои рассказал, что не далее как сегодня утром в их семье произошел раскол. Зое кто-то позвонил, и она сообщила матери, что два дня ее дома не будет. Мать Зои захотела знать, куда собирается девушка, на что Зоя заявила, что не обязана отчитываться перед родителями и что она имеет полное право уходить, когда и куда захочет.

В итоге вмешался отец. Кое-как уговорил жену успокоиться и не давить на дочь. Зоя убежала в свою комнату. Отец уговорил ее впустить его и поговорить. Когда он вошел, девушка собирала сумку и сказала отцу, что собирается провести выходные с любимым человеком. Правда, ее избранник намного старше, но ее это нисколько не беспокоит. Он взрослый, состоявшийся мужчина, не женат и без ума от нее. Этого ей достаточно.

Куда избранник собирается ее отвезти, Зоя не сказала. Отцу показалось, что она просто не знает, состоявшийся мужчина не посчитал нужным посвятить ее в свои планы. Гуров был разочарован, имя Синдеева произнесено не было, и он остался на том же этапе расследования, что и был до визита к родителям Зои. Звонить дочери отец Зои наотрез отказался, да Гуров и не особо настаивал. Вряд ли это сработало бы.

В машину Лев вернулся с ощущением полной опустошенности. Единственное, что ему оставалось, – это ждать результатов проверки Жаворонкова. Он завел двигатель, собираясь ехать в отдел, когда зазвонил телефон. На дисплее высветился номер Крячко.

– Лева, живо гони в отдел! – взволнованно произнес тот.

– В чем дело? Нашли машину Синдеева?

– Лучше. Тут тебя кое-кто дожидается. С хорошими новостями.

Гуров не стал тратить время на вопросы, вырулил на дорогу и помчался в Управление. Пройдя в кабинет, он увидел Крячко, а напротив него – лейтенанта Зубарева и бомжиху Мусорку.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – вскочил со стула Зубарев. – Разрешите доложить: гражданка Мусорка имеет информацию по нашему делу. Простите, по вашему делу.

– Здорово, полковник! – Приветствие Мусорки звучало более развязно, чем приветствие лейтенанта. – Вот, явилась, как и обещала.

– Вы что-то вспомнили?

– Ага, кое-что.

– С нами делиться не пожелала, – вставил Крячко. – Сказала, подавайте мне того седовласого полковника, иначе рта не открою.

– А с чего я должна делиться важной информацией с посредниками? – хитро прищурившись, заявила Мусорка. – Ты, полковник, человек проверенный, благодарный, а от этой шушеры неизвестно чего ждать.

– Рассказывайте, – предложил Гуров.

– Сперва обсудим вознаграждение, – выдала Мусорка. – Моя работа стоит денег, гражданин начальник.

– Работа? Хотите, чтобы я нанял вас на работу? – улыбнулся Лев. – И что вы можете мне предложить?

– Портреты. Полтыщи за штуку.

– Чьи портреты, позвольте узнать?

– Покойницы из парка и ее бойфренда. Интересует товар?

– Вы все-таки вспомнили ее?

– Скорее ее кавалера, – призналась Мусорка. – Сдается мне, мой талант портретистки сыграет в вашем деле не последнюю роль.

Гуров молча достал из кармана деньги, выложил на стол перед Мусоркой. Та сгребла купюры, спрятала их в карман и только после этого вытащила из-за пазухи измятые листы писчей бумаги.

– Маленько попортились, но ты уж не обессудь, начальник. Когда-то и у меня были специальные папки для рисунков. Хорошие папки, из плотного картона, с завязками и на «молнии». Куча папок. И мольберт, и грифели, и другие художественные принадлежности. Теперь времена изменились, работать приходится на том, что расточительные люди в мусорку выбрасывают. Ха-ха, хороший каламбур вышел, правда, полковник?

Говоря все это, Мусорка расправила листы и разложила их на столе. Гуров склонился над ними. На первом портрете Мусорка изобразила Светлану Волоцкую, вернее, ту часть ее лица, которую не скрывал огромный букет цветов. Несмотря на то что бомжиха-художница смогла изобразить лишь фрагмент лица, сходство с оригиналом просматривалось. Второй портрет заставил Гурова широко улыбнуться, а Крячко громко присвистнуть. На портрете был изображен профессор Синдеев.