Таинство любви - Барбара Картленд

— И что же вы им ответили? — поинтересовался герцог.

— Обвенчал их, — простодушно ответил отец Алексей. — Разумеется, это был тайный брак, потому что узнай об этом царь… Нет, император Александр II был, конечно, не таким жестоким, как его отец, но все равно он не позволил бы великой княжне Наталье выйти замуж даже за такого известного и высокородного человека, как сэр Реджинальд.

— Это я могу понять, — заметил герцог.

Священник вздохнул и заговорил дальше:

— Мне кажется, я никогда еще не видел такую счастливую молодую пару. Хранить брак в тайне им было довольно просто, поскольку сэр Реджинальд все еще считался слишком больным, чтобы возвращаться в городской дом, а ваша матушка стала к тому времени настоятельницей монастыря. Таким образом, они могли безо всяких опасений оставаться наедине друг с другом.

— Теперь я понимаю, — очень тихо сказала Анна, — почему они были так счастливы. Понять этого раньше я не могла.

Она посмотрела на герцога, и он понял, что в этот миг Анна вспоминает о восторге и упоении, пережитых ими прошлой ночью в маленькой хижине.

Герцог улыбнулся в ответ, а затем заставил себя сосредоточиться и слушать дальнейший рассказ священника.

— Твои отец и мать были на седьмом небе от счастья, — сказал отец Алексей, — а затем, спустя несколько лет, ее светлость великая княжна Наталья обнаружила, что беременна.

— Сколько лет ей тогда было? — спросил герцог.

— Почти сорок, — ответил священник. — Ни она, ни сэр Реджинальд не ожидали, что такое может случиться.

— И что она сделала?

— Скрыть беременность не составило для ее светлости особого труда — она носила белые, свободного покроя платья, которые скрывали ее фигуру.

Священник ненадолго замолчал, словно заранее приготовившись к тому, что сейчас вместо его монолога между ними тремя начнется долгая дискуссия.

— А что сделали вы? — нетерпеливо спросил герцог.

— Мы объявили о том, будто врач сэра Реджинальда порекомендовал ему отправиться на лечение в Константинополь. Разумеется, тяжелобольного нельзя было отпускать одного, поэтому его отправились сопровождать матушка настоятельница и ее служанка, очень преданная великой княжне пожилая женщина.

— Таким образом. Анна родилась в Константинополе, — сказал герцог.

— Хотелось бы мне помнить это, — вздохнула Анна.

— Ты родилась в Константинополе, — подтвердил священник, — а спустя три недели сэр Реджинальд и ее светлость великая княжна возвратились вместе с тобой в Одессу.

— Как вы объяснили в монастыре то, что настоятельница и выздоравливающий возвратились с ребенком?

— Грешен, для того чтобы объяснить появление Анны, нам пришлось солгать, в чем я позднее очень долго каялся, — ответил священник.

— Так что же вы сказали?

— Сэр Реджинальд объявил о том, что встретил в Константинополе свою дальнюю родственницу, которая только что родила. Якобы недавно она овдовела, и у нее не было денег даже на то, чтобы возвратиться перед родами домой. К несчастью, эта женщина умерла родами, но ее ребенок выжил.

— Весьма остроумно.

— Чтобы история выглядела еще убедительнее, — продолжил священник, — сэр Реджинальд объявил о том, что удочерил сироту, а когда Анна начала говорить, она всегда называла его папой.

— Я любила папу, — сказала Анна. — И хотя никто не говорил мне о том, что папа при смерти, я почувствовала это еще до того, как узнала о деньгах, которые он оставил мне в наследство.

— Как ты это почувствовала? — спросил герцог.

— Сложно объяснить, — ответила Анна. — Я внезапно ощутила острое чувство утраты, это случилось, когда я молилась в часовне. Тогда же мне показалось, что папа стоит рядом со мной. Ощущение было реальным как наяву, и я поняла, что он больше не в Одессе, а в ином мире, откуда и пришел ко мне.

— То, что он явился тебе, — это благословение свыше, — сказал священник. — Я знаю, это случилось потому, что мысленно он всегда был с тобой, дитя мое, и после смерти оказался настолько близко к тебе, насколько ему было позволено.

— Я одного не могу понять, — сказал герцог. — Почему сэр Реджинальд услал дочь подальше от себя.

— К этому моменту я уже подхожу, ваша светлость, — сказал священник. — Великая княжна Наталья неожиданно умерла, когда Анне исполнилось всего восемь лет. Великая княжна давно страдала от недомогания, вызванного, по моему мнению, тем, что роды у нее были уже в позднем возрасте, к тому же мог оказаться не слишком искусным и тот акушер, который принимал у нее роды в Константинополе. Незадолго до своей кончины великая княжна исхудала и совершенно не могла есть.

— Я об этом не знала! — воскликнула Анна.

— Твой отец тоже. Она была так счастлива с вами обоими, что не хотела печалить вас. Но я давно видел, что она больна. И тем не менее когда она умерла, это стало большим потрясением для меня.

— Я помню это, — прошептала Анна.

Анна выглядела такой несчастной, что герцог взял ее за руку, пытаясь хоть как-то утешить. Анна придвинулась ближе к мужу, словно он был той нитью, которую она боялась хоть на миг отпустить.

— После смерти ее светлости великой княжны я понял, что Анне опасно будет оставаться здесь, — сказал священник.

— Опасно? — переспросил герцог.

— О смерти ее светлости я обязан был сообщить царю в Санкт-Петербург и знал, что после этого для расследования обстоятельств смерти великой княжны сюда явятся не только придворные чиновники, но и люди из тайной полиции. Нужно было подумать о тех, кто остался здесь, и уберечь их от слухов и подозрений, которые могли причинить массу неприятностей.

— И что же вы сделали?

— И сэр Реджинальд, и я прекрасно понимали, что, кем бы ни был ее отец, Анна остается членом царской семьи, внучкой великого князя и племянницей правящего императора.

— Вы хотите сказать, что они могли забрать ее отсюда?

— Несомненно, так оно и случилось бы, — ответил священник. — Анну увезли бы в Санкт-Петербург и вырастили в обстановке, от которой бежала ее мать.

— Теперь мне все понятно, — вздохнул герцог.

— Я надеялся, что вы поймете, — сказал священник. — Вот почему сэр Реджинальд, заботясь исключительно о благе Анны, увез ее во Францию, хотя это стало для нее большим потрясением.

— Вы знали о монастыре Сакре-Кёр, настоятельницей которого является моя сестра? — спросил герцог.

— Я слышал о нем от католического священника, с которым давно переписывался, а сэр Реджинальд знал семью вашей светлости и даже был знаком с некоторыми ее членами.

— Но это была ваша идея — отправить Анну во Францию?

— Да, моя, и сэр Реджинальд согласился, что французский монастырь станет для Анны самым безопасным местом.