Книга тьмы - Марина и Сергей Дяченко

Из-за приоткрытой двери седьмого номера показалась часть головы с левым глазом. Потом в проеме появилось лицо целиком — хмурое, костистое, настороженное. Оно принадлежало мужчине лет сорока. Похоже, он решил, что молодая женщина и толстяк не представляют для него опасности, и пару раз взмахнул рукой, приглашая их к себе в номер.

Судя по тому, что Восьмая успела мельком увидеть, он тоже лишился одежды и был явно не прочь составить им компанию. У нее не возникло ни малейших догадок относительно смысла происходящего. Групповухой тут и не пахло, в противном случае она по крайней мере знала бы, как себя вести. Наверное, кто-то здорово забавлялся за чужой счет.

Во всяком случае, очередной «нудист» не был слепым как крот. Восьмая взяла толстяка за руку и потащила за собой. Тот хотя бы не упирался.

Как только они оказались в номере, Седьмой закрыл дверь и запер ее на замок. Потом повернулся к гостям и спросил вполголоса:

— Кого-нибудь видели?

Шестой потупился. Поскольку он не различал лиц в деталях, каждая новая встреча превращалась для него в тихий кошмар: голоса принадлежали теням, нельзя было никому доверять, безликие существа воплощали в себе зыбкую и непредсказуемую опасность… Но, оказывается, не он один был растерян и напуган.

В вопросе незнакомца, который нашел их (или которого они нашли), прозвучал сигнал тревоги. Восьмая отрицательно мотнула головой в ответ, гадая, что бы это значило. Возможно, парень успел узнать о «гостинице» нечто такое, чего еще не знала она.

Ей не пришлось тянуть его за язык.

— Я уже видел двоих. Как минимум один вооружен. Сейчас они в четвертом номере. Скоро будут здесь.

— Чем вооружен? — уточнил Шестой.

Восьмая бросила на него удивленный взгляд, которого он, конечно, не заметил.

— Ножка от стола. Честное слово, я предпочел бы, чтобы это была бейсбольная бита.

— Здесь есть стол? — Шестой обретал уверенность, когда мог обсуждать вопросы жизни и смерти так, словно они были совершенно абстрактными.

Седьмой уже догадался, что у толстяка проблемы со зрением, поэтому просто показал Восьмой на перевернутый стол посреди номера. Над столешницей торчали три ножки. Выломанная четвертая стояла возле двери, прислоненная к стене. Седьмой готовился к возможному нападению.

Восьмая решила пока оставаться в стороне. Весь печальный жизненный опыт подсказывал ей: когда кобели дерутся, сучкам лучше держаться подальше. А затем ублажать победивших…

Она рассматривала Седьмого. Худощавый и высокий, он казался по-юношески угловатым, хотя растительности у него на теле хватало. Сексуально не слишком озабочен, либо сейчас ему просто не до того. Про себя-то она знала, что неплохо сохранилась и способна еще возбудить праведника.

— Может быть, нам следует поторопиться, если мы хотим избежать нежелательных встреч? — Осторожный Шестой выбрал чрезвычайно аккуратную версию простого вопроса «Не пора ли отсюда сматываться?». Опережающий ответ на него он уже слышал от Восьмой некоторое время назад.

— Может быть, и следует, — ответил Седьмой, — только торопиться некуда.

— Почему это? — поинтересовалась Восьмая.

— Ты же была в коридоре и вроде не слепая.

Она почувствовала себя задетой, словно обидели ее младшего брата. Но у Седьмого явно и в мыслях не было отыгрываться на толстяке. Он выглядел слишком озабоченным собственной безопасностью.

— Скажите мне, в чем дело, — потребовал Шестой. Он пытался не моргать, но не мог справиться с собой. Казалось, оба его века дергаются по причине нервного тика.

— Скажи ему, — предложил Седьмой.

— Из коридора нет выхода, — коротко объяснила Восьмая.

— А из других помещений? — осведомился Шестой.

Седьмой мрачно улыбнулся.

— Насколько я понимаю, эти двое как раз заняты поисками. И нам очень повезет, если мы их больше не увидим. Но я так не думаю.

Им стало ясно, что он, скорее всего, прав. Прежде разрозненные сведения складывались, будто фрагменты мозаики. Картинка получалась малоутешительная. И это еще очень мягко сказано.

Шестой мог представить себе и гораздо более жестокий эксперимент. Седьмой тоже не питал иллюзий относительно того, как устроен этот дерьмовый мир. Слова «справедливость» не было в его лексиконе. Но самому вдруг сделаться подопытным кроликом? Причем не в роли гражданина государства, а буквально ощутить это на своей шкуре. Подобное казалось вопиющей дикостью.

— Короче, что ты предлагаешь? — спросила у него Восьмая.

— Надо выждать.

Она и раньше встречала людей, которые в любой ситуации выжидали до последнего. Они почти не совершали ошибок. Но почти ничего и не делали. Иногда ей казалось, что они и не живут, постоянно откладывая это рискованное занятие на потом.

— Сколько дверей в коридоре? — спросил Шестой. Мало что различая глазами, он хотел иметь в голове хотя бы приблизительную схему.

— Восемь. Все номера, по-видимому, одинаковые…

— Правильно, — подтвердила Восьмая. — У меня такой же. Только картина другая.

— Мы находимся в седьмом. Это один из четырех крайних.

— Может быть, тут есть замаскированный выход? — предположил толстяк.

— Если нас не прикончат раньше, у тебя будет достаточно времени, чтобы это выяснить.

Седьмой как в воду глядел. После своего мрачного прогноза он снова взял в руку свою импровизированную дубинку.

Но напрасно.

* * *

От сильного удара дверь едва не слетела с петель. Часть коробки откололась, а замок вырвало вместе с шурупами. В проеме появился Третий — тоже с дубиной наперевес.

Восьмая успела подумать, что сцена напоминает первую встречу доисторических племен из какого-то фантастического фильма. Дикари визжали и орали, хватило проломленных черепов; потом пришел Саблезубый, и уцелевшим пришлось объединиться против нового страшного врага…

С тех пор цивилизация все-таки шагнула далеко вперед. Обошлось без леденящих кровь воплей. Мелькнула дубина Седьмого, оказавшегося справа от дверного проема у стены, и Третьего спасла только феноменальная реакция. Он отклонился, и Седьмой по инерции врезался предплечьем в косяк, после чего сделался легкой добычей. Третий дал ему ногой по яйцам, а когда тот согнулся, отправил его в нокаут мощным боковым крюком.

Седьмой свернулся на полу в уютной позе, и было видно, что принять участие в разговоре он сможет не скоро. Третий бросил взгляд на толстяка. Ему сразу стало ясно, что с этой стороны ждать атаки не приходится. Тогда он немного расслабился и повнимательнее присмотрелся к девке. Его член заметно потяжелел. Она это заметила и улыбнулась. Но не с торжеством — такого она, конечно, не могла себе пока позволить, — а призывно, словно рассчитывала извлечь выгоду из своей привлекательности.