Сезон любви - Элин Хильдебранд

– Никто не воспринимает меня всерьез! – процедила Кэндес. – Никто не слушает, что я говорю! Обращаетесь со мной как с ребенком или как с куклой! Как со слабоумной!

Дэн и Маргарита одновременно потянулись к ней, однако Кэндес отпрянула и скрестила руки на груди. Портер усмехнулся.

– Не смешно! – Кэндес окинула их свирепым взглядом. – Вы все такие умные и успешные, и это замечательно. Я всегда вас поддерживаю и помогаю вам в работе. А теперь моя очередь. Я собираюсь в Африку и действительно хочу открыть там ресторан. Это моя мечта. Может, вы думаете, что это глупо, но я так не считаю! – Она повернулась к Маргарите: – Давай попробуй еще раз. Каким будет ресторан?

Маргарита ошеломленно молчала. Не могла себе представить другой ресторан, тем более на незнакомом континенте.

– Не получается, – призналась она. – Я хочу остаться здесь, и пусть все будет как сейчас.

Маргарита была бы не против, если бы они вчетвером целую вечность сидели на западной банкетке, а еда появлялась подобно Сизифову камню, однако наступила осень. Портер вернулся на Манхэттен, к женщине с цветочным браслетом, к кривозубой женщине, к блондинистой незамужней тренерше. Одним унылым осенним вечером Маргарита обнаружила, что стоит в темном ресторанном чулане со своим юристом, Дэмианом Виксом. Он якобы искал сушеные белые грибы для ризотто, которое хотел приготовить дома, но они с Маргаритой оба хорошо выпили, и за вылазкой на темную кухню и в еще более темный чулан последовали поцелуи и жадные торопливые объятия. Ничего особенного, детские шалости, думала потом Маргарита. Никакого удовлетворения она не получила, хотя и надеялась.

В том году Нантакет пережил самую суровую зиму за всю историю наблюдений – метели, гололед, тридцать два часа без электричества, лопнувшие трубы в трехстах домах (по утверждению страховой компании). Маргарита пробовала новые рецепты у себя на кухне, Кэндес по-прежнему работала в Торговой палате, теперь помощником руководителя, а Дэн наблюдал за погодой – направлением ветра, уровнем выпавшего снега – и два-три раза в день проверял, как обстоят дела в закрытом на зиму «Пляжном клубе». Иногда они собирались втроем, но чаще Маргарита и Кэндес обедали вместе в закусочной «Братство воров» неподалеку или сидели перед камином в доме Маргариты на Куинс-стрит, наслаждаясь сырным фондю или pot-au-feu[22]. Именно во время одного из таких обедов у огня Кэндес предложила съездить на неделю в Марокко – поискать место для будущего ресторана.

– Только мы вдвоем, ты да я.

– Наверное, я не смогу, – ответила Маргарита.

– Я уже заказала билеты. Едем.

– Поезжай с Дэном.

– Ты посылаешь меня искать место для ресторана с Дэном? Думаешь, он справится?

Вообще-то нет, Маргарита так не думала. Просто считала затею с рестораном совершенно безумной и не скрывала своего отношения.

– Собственно, я и не хочу ехать с Дэном, – добавила Кэндес. – Только с тобой. Девчачья поездка. Лучшие подруги и все такое. Мы никуда с тобой не ездили.

– Я не могу.

– Почему?

– Портер обещал мне Париж, – призналась Маргарита. – После прошлогодней поездки в Японию он поклялся на стопке библий.

– Да ну? – не поверила Кэндес.

На стопке Маргаритиных библий: гастрономической энциклопедии «Ларусс», первом издании рецептов Мери Френсис Кеннеди Фишер и книгах Джулии Чайлд. В конце августа, перед отъездом в Нью-Йорк, Портер положил руку на стопку кулинарных книг и торжественно произнес: «Весной в Париж».

– Этого не будет, – пожала плечами Кэндес. – Он отвертится. Придумает какую-нибудь причину, чтобы не ехать.

Маргарита вздрогнула. Глядя на дотлевающие угли в камине, она чуть было не попросила Кэндес уйти. Да как она смеет!.. Хотя, может, это своего рода месть. Кэндес считает ее, Маргариту, безумной.

– Прости, – сказала Кэндес, впрочем, голос у нее был совсем не извиняющийся. – Я просто не вынесу, если тебе опять будет больно. Он мой брат, и я его знаю. Он пообещал поездку в Париж, чтобы ты от него отстала, но вряд ли он сдержит слово. Поедем лучше в Марокко!

– Я тоже его знаю. Он пообещал Париж. У меня нет причин не верить.

Кэндес оторопела.

– Нет причин не верить? – переспросила она.

Маргарита встала, пошевелила кочергой остывшие угли.

– Портер повезет меня в Париж.

– Хорошо, – согласилась Кэндес. – Как скажешь.

Маргариту взбесил ее покровительственный тон. Маргарита никогда не ссорилась с подругой, но сейчас еле сдерживалась, и то лишь потому, что в глубине души боялась, что Кэндес права.

На следующей неделе, когда Портер позвонил, Маргарита сразу взяла быка за рога.

– Твоя сестра хочет, чтобы я поехала с ней в Марокко.

– Все мечтает открыть ресторан?

– Угу.

– Она чокнутая, храни ее Бог. Так ты едешь?

– Нет, я сказала, что мы едем в Париж.

Портер рассмеялся. Маргарита собралась с духом. Она ясно представила себе, как Портер хохочет, прищурив глаза и запрокинув голову, но не понимала, что означает его смех.

– Ты уже разобрался со своим расписанием? Выбрал неделю? – спросила она. – Если мы хотим жить в отеле «Плаза Атене», то пора бронировать номер.

Последовало молчание.

– Дейзи…

Дальше Маргарита почти не слушала. Портер говорил что-то о докладе, который нужно сделать, о предложении Метрополитен-музея поработать неделю приглашенным куратором, о грядущей научной конференции в Колумбийском университете. Маргарита отвела руку от уха, ей хотелось бросить трубку. Бог с ним, Парижем, она согласна и на отель «Рэдиссон» неподалеку от Бостона, лишь бы получить доказательство, что для Портера их отношения больше, чем просто летнее времяпрепровождение. В результате у Маргариты хватило сил только на то, чтобы оборвать Портера на полуслове.

– Ничего страшного. Зато Кэндес обрадуется. Значит, Марокко.

Пока Маргарита делила тесто на части, формировала батоны и выкладывала на смазанный маслом противень для багетов, пока делала на них надрезы кухонными ножницами и сбрызгивала водой, чтобы поверхность хлеба блестела, когда его вытащат из печи, она думала о том, что восемь дней с Кэндес в Марокко были лучшими в ее жизни. Тогда-то все и изменилось.

Они начали путешествие с портового города в семи часах езды на автомобиле от Касабланки. Город назывался Эсауира. На великолепном серпо-образном пляже с серебристым песком погонщики в развевающихся одеждах предлагали покататься на верблюде всего лишь за десять дирхамов. Кэндес, ратовавшая за любой «аутентичный» опыт, считала, что нужно попробовать. Маргарита была против, но кончилось тем, что она оказалась в восьми футах над землей, прижатая вместе с Кэндес к горбу дромедара по кличке Чарли. Как вскоре выяснилось, кататься на верблюде – все равно что сидеть на кресле-качалке без спинки. Маргарита мертвой хваткой вцепилась в Кэндес, с каждым шагом Чарли по берегу их бросало то взад, то вперед. От верблюда дурно пахло, мокрый ил вперемешку с песком у кромки воды тоже вонял. Маргарита зарыла лицо в волосы Кэндес.