Невский проспект - Дмитрий Вересов

С тех пор как Александр сумел самостоятельно отыскать путь вниз, в подземный мир, он уже не удивлялся вниманию, которое уделяли вышестоящие товарищи этой «фантастической» литературе. Переплет не мог знать, насколько эти ребята продвинулись в изучении тайных доктрин. Вряд ли намного дальше, чем он, несмотря на свои возможности. Иначе не пришлось бы им изучать старые книги.

И отдавать эти книги проклятым конкурентам было просто глупо. Тем более что, как уже было сказано, никакой особенной выгоды Переплет пока от сотрудничества с ними не видел. Проверить его вряд ли удастся, если только «стратег» не подошлет своего человека с «контрольным», так сказать, экземпляром. Но если тот и додумался до такого, то проверки следовало бы ожидать на начальном этапе сотрудничества, а тогда совминовцам, кто бы там ни стоял за этим весьма условным определением, не на что было жаловаться. Переплет исправно носил все, что попадало в мастерскую, на его взгляд, стоящее. Только в последнее время его стало глодать сомнение.

В Шереметьево к нему подошел человек, гладко выбритый и улыбчивый. «Чем-то они похожи, – думал Переплет, направляясь за ним к машине, – этот тип и Раков. Только “стратег” рыжий, а этот жгучий брюнет – с пролысиной. Словно их там по шаблону лепят, с минимальными изменениями, чтобы не слишком было заметно. Освоили создание гомункулусов по методу Парацельса». А ведь любопытный был метод, но с этим товарищем явно не следовало обсуждать его преимущества – не поймет. Так что ехали молча. Сначала в гостиницу. Привезший его водитель остался в машине. Переплет поднялся в холл, где его ждал Раков собственной персоной. «Стратег» постукивал по ладони сложенной газетой «Правда».

Переплет отметил, что рыжий Раков теперь уже не совсем рыжий. «Полинял, видимо, в преддверии зимы!», – решил он. Обменялись приветствиями.

У «стратега» был какой-то таинственный вид.

– Отлично! – он оглядел Переплета, одетого весьма демократично – в теплый свитер и джинсы. – В самый раз! Сейчас перекусим и поедем!

Куда «поедем», рассказать отказался, пообещав сюрприз. Переплету этот сюрприз заранее не понравился, но делать было нечего. Раков заверил его, что переодеваться не следует – времени мало, да и ни к чему. «По крайней мере, – подумал Акентьев, – мероприятие будет неофициальным». Он не сомневался в том, что Раков пригласил его не для того, чтобы познакомить со своей бабушкой.

Переплет отдал должное обеду: не столько потому, что хотел есть, просто ему не нравилась вся эта загадочность и хотелось оттянуть время до объяснения, которое, как он чувствовал, ему тоже не понравится. Хотя бы пожрем за казенный счет!

– Мы очень довольны вами, Александр, – сказал Раков, который ел мало, ссылаясь на диету. – Впрочем, я с самого начала не сомневался, что на вас можно положиться!

– Вы меня по этому поводу вызвали? – спросил Переплет.

В креманке таяли два шарика шоколадного мороженого. Спиртного не было. «Он меня что, за ребенка принимает?!» – мелькнуло в голове у Акентьева.

– Это только на дорожку! Там, куда мы с вами отправляемся, – объяснил Раков, – будет все, чего ваша душа пожелает. И даже больше!

– Расплачиваться тоже душой? – поинтересовался Александр.

Раков погрозил ему пальцем.

– Мы ведь материалисты! Так что никто на вашу душу не претендует. Угощайтесь!

– Может, хотя бы намекнете?

– Нет, нет! Не уполномочен разглашать. Но не тушуйтесь, я буду рядом – поддержу морально. Мы же с вами сотрудники, я в вас заинтересован.

У гостиницы их ждала та же черная «Волга». Раков вышел с Александром, неся небольшой чемоданчик. Переплет не смотрел по сторонам, в Москве он уже бывал, и не раз. Выехали за город в южном направлении. Пытаться определить, куда они едут, не стоило – Переплет неважно знал Московскую область.

По сторонам от дороги тянулся еловый лес.

В последнее время Александру Акентьеву пожалуй слишком часто приходилось выступать в роли бессловесного багажа, который всякий таскает куда захочет. Сначала Дрюня, теперь вот Раков принял эстафету!

Акентьев никогда не любил загородные поездки. Пешие походы с рюкзаками на Карельский перешеек с его холмами и болотами, песни у костра и тому подобная романтика его нисколько не прельщали. Но сейчас и он был заворожен открывающимися красотами. Среди хвойного массива попадались березовые рощи, деревья уже пожелтели, но листва еще не опала.

– Изумительно,… – пробормотал Переплет.

– Что? – переспросил Раков.

– Лес, – пояснил Александр, – очень красивый!

– Ах, да! – Раков согласно кивнул и похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Водитель, не поворачиваясь, протянул ему через плечо пачку «Кэмела».

– Работа нервная! – проговорил «стратег», словно оправдываясь за дурную привычку.

Один раз остановились на заправке, Акентьев выбрался размять затекшие ноги. Раков посматривал на часы, кивал, соглашаясь с какими-то собственными мыслями.

– Так, может, раскроете секрет, куда мы направляемся? – поинтересовался Переплет еще через час езды.

В ответ Раков показал ему на щит на обочине, мимо которого они как раз проехали. Надпись на щите предупреждала о том, что они въезжают на территорию заказника. Еще полчаса колесили в полном молчании. Разговор иссяк. Переплет закрыл глаза. В последнее время его постоянно преследовало одно видение. Огонь и вода. В огне угадывались очертания корабля, с хрустом падала мачта и повисала над темной водой, обвитая языками пламени. «Что за чертовщина?!» – подумал он. Если ему что-то пытаются сообщить, то слишком невнятно. Он посмотрел на Ракова – тот казался довольным собой. Переплет уже догадывался, что в данном случае он вы-ступал лишь в роли вестника, проводника. Как та мохнатая тварь… Воспоминание пронзило его, как током.

– Что, истомились? – поинтересовался Раков, заметивший его беспокойство. – Скоро приедем! Давненько я в этих местах не бывал – все времени нет, да и компании тоже, а в одиночестве я не охочусь! Вот вы, Александр, человек одинокий – не тягостно?

Переплет посмотрел на него с подозрением – все, даже случайные на первый взгляд, замечания этого человека следовало воспринимать серьезно.

К чему следует отнести это, последнее, он пока не мог понять.

Впереди уже показалось лесничество – двухэтажный коттедж за высоким забором. Ворота были раскрыты, и машина подъехала прямо к крыльцу. Раков жестом попросил Переплета оставаться на месте. Водитель перекинулся парой фраз с человеком, который, заметив их в окно, вышел на крыльцо. Через минуту они пересели в «УАЗ» лесничества и еще пятнадцать минут тряслись по грунтовой дороге, пока не выбрались к месту обещанного «пикника».

Впереди, у дороги, стояло несколько машин разного калибра – черные «Волги», «Уазики» и «Нивы» из лесничества. Лесничеству же принадлежал и грузовик «Урал», который доставил к месту охоты разнообразную дичь. «Все ясно, – подумал Переплет, – искать эту чертову дичь в лесу, понятное дело, долго. Гораздо удобнее стрелять фазанов, когда их выпускают одного за другим из клетки. Непонятно, правда, чего ради тащиться в такую даль. Ради природы? Но тогда почему все эти люди кучкуются возле стола?» Такая охота напоминала ему пение под фоно-грамму – и в том и в другом случае создается иллюзия живого действа, причем охотники, стреляющие в подготовленную дичь, так же довольны, как и слушатели «фанерных» певцов.