Расплата за любовь - Евгений Костюченко

— А нас не вызывают, мы сами приходим.

— Пан милицьонер? О, пан Роберт? — еще более вежливо удивился Ян. — Один момент, открываю.

В узком проеме он видел, что на площадке перед дверью стояли двое в штатском и один в форме. Капитан милиции несмело топтался позади своих напористых спутников.

— Проше панству, — приветливо пропел Ян Стрельник, распахивая дверь. — Как говорят русские, вас теща любит, ибо вы пришли к обеду.

Гости переступили порог, озадаченно оглядываясь.

— Это Синопская набережная, дом 31? — спросил краснощекий крепыш с продавленным боксерским носом.

— Так есть, — смиренно кивнул Ян Стрельник, перебирая четки, — Проше, проше.

Он отступил, приглашая их пройти, но они теснились в коридоре, разом утратив нагловатый тон.

— Вы хозяин?

— Хозяин всему Господь Бог. А мы все только временные жильцы.

— Понятно, понятно, — крепыш насмешливо помахал ладонью, словно призывал спуститься на грешную землю. — Бумаги можно глянуть?

— Проше пана, — Ян с готовностью раскрыл перед ними свою папку.

— Соседи на вас жалуются, батюшка, — заявил спутник крепыша, статный юноша в клетчатой рубашке и в темных очках. — Сигнализирует население, что у вас тут по ночам машины приезжают-отъезжают, шум, гам, музыка.

— Музыка? — Ян изумленно прижал руки к груди. — Проше панства, посмотрите, как мы живем, какая может быть музыка?

— Альбертыч, ты чего молчишь? — крепыш повернулся к участковому, но тот только пожал плечами, со скучающим видом разглядывая огнетушитель.

Яна осенила захватывающая идея, и он склонил голову, чтобы совладать с неудержимым приступом смеха.

— Музыка в другом офисе, — сказал он, наконец. — Если вам нужен офис, где музыка, то идите к нашим соседзям. У них такой же адрес, как и у нас, Синопская, тридцать един. Из-за этого многие ошибаются. Стучат в нашу дверь, привозят женщин. Очень неприятно, когда случаются такие ошибки.

— К вам привозят женщин? Это интересно, — сказал крепыш в очках.

— Не к нам. К нашим соседзям. Мы тоже хотели жаловаться. Хорошо, что вы пришли. Там сауна, туда машины приезжают с, женщинами, там «секъюрити» сидят во дворе в белой машине. Очшень подозрительное заведзение. Очшень нас беспокоит такое соседство.

Гости переглянулись.

— Проше панства к столу, — пригласил Ян, делая широкий жест рукой в сторону холла, откуда тянулся едкий аромат жареной селедки и подгоревшего лука. — Как говорят русские, чем богаты, тем и рады.

— В другой раз, батюшка, — ответил крепыш. — И что, этот другой офис, он каждый день вас беспокоит?

— Вечор, — кивнул Ян. — Почти каждый вечор.

— И «секъюрити», говорите, в белой машине сидит?

— А что, — сказал второй опер, что был в клетчатой рубашке. — Адрес-то совпадает. Не на то крыльцо мы поднялись, получается. Пошли, проверим?

— Чего проверять? И так все ясно. Спугнем только, — ответил крепыш. — Оставим наблюдение. Будет сигнал, навалимся.

— А смысл? — недовольно поморщился опер. — Что ты им предъявишь? Момент оплаты не зафиксируем, значит, люди просто со знакомыми девочками отдыхают. Содержание притона не предъявишь, значит — результата нет.

— Результат будет, я тебе отвечаю. Девок сюда привозят явно местных, а в этом районе они у меня все на учете. А если мальчики зовут в гости установленную проститутку, то это уже притон.

— Ничего подобного!

— Да ладно тебе. Работать надо, а не в носу ковырять. А то бойцы застоялись. Уже два дня копытом землю роют. Спасибо, батюшка. До свидания.

— А как же покушать? — огорчился сердобольный Ян.

— В другой раз, — дружно ответили все трое, пятясь и теснясь в дверях.

Из-за закрытой двери еще доносился их спор.

— Нет, все-таки как ты докажешь суду, что это притон?

— А не моя забота!

Когда их голоса стихли во дворе, Алина осторожно выглянула из соседнего номера. Ее волосы были туго стянуты в пучок на затылке, а вместо клетчатой юбки Ян увидел на ней просторные тренировочные штаны, подвернутые на щиколотках. Она порывисто бросилась к Яну на шею.

— Настоящий поляк! — горячо прошептала она ему в ухо, и он зажмурился от щекотки. — Вылитый ксендз!

Он крепко обнял ее, пользуясь случаем, и хотел поцеловать, но она успела отвернуться.

— Я не заслужил никакой благодарности?

— Заслужил, заслужил. Только сними скорее эту рвань, пока не провонял ей насквозь.

— Ничего, отмоюсь. Здесь придется долго проветривать. И где вы нашли такую вонючую селедку?

— В холодильнике. Сельдь исландская в винном соусе. Деликатес.

— Это был гениальный трюк, — Ян снова притянул ее к себе.

— Ты тоже хорош, — Алина, смеясь, все-таки вырвалась из его рук. — С чего ты взял, что у соседей сауна и женщины?

— А я знаю, как устроены все эти маленькие офисы в незаметных домах, — ответил Ян, сбрасывая тяжелый балахон. — Свой буфет, своя комната отдыха и своя потайная сауна. Лучшее место для переговоров и заключения выгодных сделок. Если полиция нравов проявит оперативность, то у них будет неплохой улов. В такие фирмы часто привозят девочек по вызову.

— Откуда ты все это знаешь?

— А вот как раз от девочек и знаю, — неосторожно ответил Ян.

Алина нахмурилась. Отвернувшись к зеркалу, она сдернула резинку, стягивавшую волосы, тряхнула головой и принялась расчесываться.

Из кухни вышла Вероника — в черной футболке, черных мужских брюках и белом фартуке.

— Никто не хочет рыбки жареной? — невинно осведомилась она. — Вкусненько получилось, между прочим.

— Помой посуду и исчезни, — сухо приказала Алина.

— Этот запах меня компрометирует, — сказал Стрельник. — Пожалуй, надо искупаться. У нас есть пятнадцать минут на гигиену?

— Мойся спокойно, — Алина посмотрела на часы. Все равно придется подождать здесь какое-то время. Ты же слышал, они оставили наблюдение. Мы не можем уйти отсюда так быстро. Это будет подозрительно.

Он плескался под душем, а Алина переходила из комнаты в комнату, пытаясь унять волнение. Сегодня все обошлось. А завтра? Сколько еще будет таких проверок, сколько раз еще придется изворачиваться и ловчить? И что делать, если инвесторы попросят показать им лесной лагерь?

Стрельник вышел из ванной, приглаживая мокрые волосы руками.

— Мог бы и побриться заодно, — заметила Алина.

— Да я сегодня брился. А ты, кстати, могла бы искупаться. Заодно.