Девочки с блестящим будущим - Венди Кацман

Так уж повелось, что вечно стесненная в деньгах Марен постоянно искала дешевые сласти, дабы расцветить их с дочерью монотонные будни. Она всегда с теплой улыбкой вспоминала тот день, когда наткнулась в кондитерском магазинчике на красную пластиковую формочку «Джелл-О». В магазинчик она забежала, чтобы купить форму для выпечки «Русалочки». Этот торт Алисия (руками Марен) собиралась испечь на день рождения Брук. Разумеется, все это происходило в стародавние времена, когда Алисия была просто Алисией, а не вылепленным стараниями пиарщиков феминистическим идолом выдающейся деловой женщины. Не дай бог кто-нибудь разнюхает, что однажды, на дне рождения дочери, Алисия угощала восьмилеток столь непритязательным десертом! Хотя… Если правда выплывет наружу, Марен, без сомнения, удостоится признания своих кулинарных талантов.

Впрочем, никакое признание не могло сравниться с той искренней радостью, которую простые желейные шарики годами вызывали у Винни. Неподдельный восторг дочери мгновенно вытеснял из души Марен обиду на Алисию, с патологической одержимостью приписывавшей себе результаты ее трудов. Нехитрый дар, приобретаемый по бросовой цене в один доллар девяносто девять центов, неизменно сопровождал Винни во всех ее детских горестях, помогая излечивать простуду, грипп и ободранные коленки.

Винни, чье лицо представляло собой сплошной оплывший синяк, было трудно жевать, и медсестра посоветовала несколько дней кормить ее мягкой пищей. Прокравшись в спальню дочери, Марен поставила на прикроватный столик тарелку с красными и синими шариками и застыла, разглядывая погруженную в беспокойный сон Винни. Сколько таких тревожных ночей скрасило нехитрое желейное угощение! Как же она будет скучать, когда Винни уедет в Стэнфорд! Однако что будет, то будет, а сейчас важно одно – дочь спит в своей постели.

– Какой сегодня день? – пробормотала Винни, открывая глаза. – Давно я дома?

– Сегодня воскресенье, милая, – откликнулась Марен, опускаясь на краешек кровати. – После того как мы приехали из больницы, ты проспала весь день. Проголодалась? Будешь «Джелл-О»?

Винни покачала головой и растерянно моргнула.

– Я опоздала податься в Браун? Или… погоди… я подаюсь в Вашингтонский университет? Ничегошеньки не помню.

В ее остекленевших глазах мелькнуло замешательство.

– Винни, – твердо сказала Марен, – отдыхай и ни о чем не волнуйся. Таков наказ доктора.

– Но…

– Никаких но! – перебила Марен и нежно погладила ногу дочери. – Закрой глазки, а с университетами я разберусь. Верь мне. Хорошо?

Винни не ответила и снова провалилась в сон.

Подхватив с пола дочкин рюкзак, Марен вернулась на кухню и села за стол. Вытащила ноутбук Винни и, преисполнившись решимости сдержать данное самой себе слово, ввела пароль, открыла аккаунт Винни на сайте, где размещались вступительные документы, и тщательно его исследовала. Как и ожидалось, все документы и для подачи в Браун, и для подачи в Стэнфорд были собраны и готовы к отправке. Винни думала, что они остановились на Брауне… Как было бы просто одним нажатием кнопки «Отправить» послать заявку в Браун и навсегда вычеркнуть эту чудовищную страницу из их жизни. Да, следующие четыре года она будет невыразимо тосковать по дочери, но Браун – первоклассный университет. Тут не поспоришь… Рука Марен замерла над клавиатурой. Нет, нет и нет. Жизнь никогда не давала им спуску, каждый день – с того самого мгновения, как Марен забеременела, – испытывая их на прочность. Так стоит ли идти на попятную сейчас? Винни хочет в Стэнфорд. Винни всегда хотела в Стэнфорд. Дьявол! Наведя курсор мышки на вкладку «Стэнфорд», Марен нажала кнопку «Отправить». И душа ее ушла в пятки.

Звякнул дверной звонок, и Марен недовольно скривилась. Хеллоуин Хеллоуином, но она же не зря повесила на двери табличку с просьбой не беспокоить их всеми этими «сладостями или гадостями». Соскочив со стула, она ринулась в прихожую, чтобы не дать ряженым поглощателям леденцов тренькнуть еще раз и разбудить Винни, распахнула дверь и остолбенела, проглотив готовые сорваться с ее губ резкие слова. На крыльце, с опухшими от слез, красными глазами, стояла Брук, сжимая в руках ведерко мороженого с печеньем и шоколадной крошкой от «Бена энд Джерри». Марен задохнулась. На миг она снова вернулась в прошлое, в комнату Брук, где две девчушки, валяясь на полу, безостановочно хихикали над пересматриваемой в сотый раз «Ханной Монтаной» и зачерпывали двумя ложками мороженое из одного ведерка. Отступив, она молча махнула Брук рукой – заходи.

Брук не появлялась у них с того дня, как Винни присоединилась к ней в старших классах Эллиот-Бэй. Марен и Винни долго терялись в догадках, почему Брук порвала узы их многолетней дружбы. После нескольких месяцев горьких обид и непониманий они бросили всяческие попытки разгадать эту тайну, решив, что Брук, наверное, больно задела высокая успеваемость Винни, которая не только выставляла Брук в невыгодном свете, но и лишала всякой надежды хоть как-то соответствовать высочайшим требованиям матери. К Марен она тоже стала относиться с холодком. Всякий раз, когда Марен появлялась у Стоунов, девушка демонстративно не выходила из комнаты и отправляла ей свои хотелки текстовыми сообщениями. Переступив порог, Брук огляделась, и Марен кольнуло нехорошее подозрение, а не подослала ли Алисия дочь шпионить за ними. Женщина и без того чувствовала себя не в своей тарелке: десятью минутами ранее она отправила заявку в Стэнфорд от лица Винни, и теперь ей мнилось, что Брук застукала ее на месте преступления.

– Бог мой, Брук! Сколько лет, сколько зим! Полагаю, о Винни ты слышала?

Брук кивнула.

– И принесла ей мороженое?

Та снова кивнула и протянула Марен ведерко.

«Странно, – подумала Марен, пытаясь ничем не выдать свою озабоченность, – почему Брук молчит?»

– С тобой всё хорошо? – уточнила она.

Брук громко шмыгнула носом и повалилась в объятия Марен. Вопрос отпал сам собой. Сотрясаясь от рыданий, Брук подвывала, словно не было всех этих лет, словно она вновь превратилась в десятилетнюю малышку, названую сестренку Винни, обиженную матерью, у которой не нашлось для дочери доброго слова. Марен обняла ее и повела к дивану.

– Винни поправится? – всхлипнула Брук. – Я так перед ней виновата… Тоже мне – подруга! Прости меня, Марен. Ты была так добра ко мне, а я… Я вела себя как распоследняя скотина. Пожалуйста, скажи мне, что Винни поправится!

– Ей крепко досталось, но, думаю, она обязательно поправится. – Марен поколебалась и все-таки задала мучивший ее вопрос: – Брук, ты случайно не знаешь, кто мог сбить Винни? Умоляю, скажи мне, если тебе что-нибудь известно! Я должна защитить ее.

Девушка затрясла головой, утерла рукавом слезы и только тогда взглянула на Марен.

– Честное слово, Марен, я ничего не знаю. Богом клянусь! – По укоренившейся привычке, с которой они, по приказу Алисии, боролись многие годы, Брук рванула зубами заусеницу. – Моя мать совершенно двинулась на Стэнфорде. Черт, так неловко в этом признаваться… Она же моя мать как-никак, но… Я не знаю. Я больше ничего не знаю. Всякий раз, когда я думаю: вот черта, которую она ни за что не переступит, она – хлоп! – перемахивает прямо через нее.

Марен притихла.

– Можно повидать Винни? Я должна извиниться. Я была так жестока к ней в академии и хочу объяснить почему.

– Прости, милая, но Винни надо отдыхать и набираться сил. Ее нельзя волновать. Но время лечит, и вскоре вы наболтаетесь с нею досыта.

– Когда я услышала про аварию, то поняла, что чуть не лишилась самой верной, самой лучшей подруги. Да и ты, Марен, всегда была мне дороже собственной матери. – Брук, как в детстве, уткнулась лицом в колени Марен. – А я… я наплевала на вас с высокой колокольни.

– Никогда не поздно исправлять ошибки, Брук, – Марен потрепала ее по волосам. – Просто будь собой – и всё. Не притворяйся, что ты хуже, чем есть на самом деле. Я в тебя верю. Я всегда в тебя верила.

Ободряющие слова Марен вызвали новый поток безудержных слез.

– Знаешь, – хлюпнула носом Брук, – сдался мне этот Стэнфорд. Это все моя мать. А вообще, я надеюсь, в него поступит Винни. Она его заслужила. Не то что я.

Марен насторожилась: не пытается ли Брук выпытать у нее какие-нибудь подробности? Господи, до чего ж омерзительно подозревать эту девочку, которую она любила как родную дочь…

– Послушай, Брук, реши наконец, чего ты хочешь. Не желаешь поступать в Стэнфорд – не поступай. Найди другой университет себе по вкусу и попробуй поступить в него. Делай то, что