Джинн на полставки - Елена Кароль

– Демоны! – Прошипев сквозь зубы, мужчина сжал кулаки.

Вот поэтому Стражи не женятся и не заводят долговременных отношений, пока не уйдут на пенсию и не вытащат из тела большинство имплантов, влияющих на психику.

Хотя кому он лжет? Самому себе? Глупо. Он просто чокнутый монстр, не контролирующий себя в ярости. В ту секунду он не мог ни ударить, ни убить, да и противник был совсем иным, и поэтому он уничтожил ее морально – словами.

Казалось бы, такими правильными и благородными…

А на самом деле подлыми и эгоистичными. Сказать влюбленной девчонке переехать на другую планету и забыть о предмете своих грез – самое жестокое, что он мог сделать вообще.

Хотя нет… Еще гаже было оформить свои слова приказом.

Мысль развивалась, настроение становилось отвратительнее с каждой секундой, но до окончательного коллапса дело не дошло – внутренний маяк засек скорейшее открытие плавающего портала, причем совсем близко. Оскалившись не хуже демона, Страж бегом отправился на место встречи с противником.

Появилась новая цель. Объект, который можно уничтожить, и на время забыть о том, что он сам немногим лучше. Об этом знали все, кто, так или иначе, сталкивался со Стражами. Наконец об этом узнала и Тася.

Только почему ему впервые настолько дерьмово?

Следующий день был самым гадким за все время моего пребывания на этой планете. Мы не разговаривали, меня не гладили, меня ни о чем не спрашивали. Меня минимально носили на руках, и только вечером, когда мы с работы заехали в магазин всяких крутых электронных штучек, уточнили:

– Сегодня пойдешь в Сеть? Я уже записал тебя на первые необходимые курсы.

– Да.

Глупый вопрос, если уже записал.

Внимательно слушая, как Фэрридан общался с консультантом и подбирал для меня оптимальные по размерам и по объемам всякие-разные штуки, через пару минут их разговора я окончательно потеряла мысль, запутавшись в специфичных терминах.

А затем мы приехали домой, мне к ошейнику прислонили крохотную черную штучку и приказали:

– Сделай так, чтобы она была внутри ошейника и ты могла ею пользоваться по своему желанию.

Сделала, причем ничего не почувствовав и сообразив, что все получилось, только тогда, когда Фэрри убрал палец.

– Теперь запоминай. Как только войдешь в Сеть – зайдешь в свой интерфейс и активируешь информатизатор. Ссылку на оптимальный я тебе уже скинул. Выбирай такой формы, чтобы было удобно пользоваться, – перчатку или браслет. В нем довольно много функций, но, думаю, ты справишься – там имеются обучающая программа и функция голосовой подсказки. После того как разберешься, станет очень просто скидывать на него всю необходимую информацию.

Тон Фэрри был настолько сух и официален, что тоска, за день немного отошедшая на задний план, нахлынула снова, и я могла лишь кивать, боясь выдать голосом, как мне на самом деле плохо.

После того как Фэрри все объяснил, мы поужинали, и я сумела взять себя в руки настолько, чтобы ровно попросить:

– Нажми, пожалуйста, клипсу.

Нажал. И даже не спросил ничего. Хотя что тут спрашивать? Понятно, что моя задача – оправдать его ожидания и выполнить приказ. А чтобы стать максимально свободной и независимой, я просто обязана выучиться максимально быстро и максимально эффективно.

Чем и занялась, с головой уйдя в учебу и освоение иномирной Сети, не забывая и о том, что в первые недели необходимо контролировать время своего пребывания. Но я нашла выход: закачивала терабайты информации на свой виртуальный информатизатор и то, что не успевала изучать ночью под руководством голограммы-преподавателя, читала и перечитывала днем, активируя МГС лишь частично.

Ночью я ожидаемо выросла, причем именно так, как мы и хотели, – в шиншиллу большего размера, так что следующие девять дней с молчаливым и отстраненным Фэрри жила уже килограммовая меховушка.

И все бы ничего, но я упустила десятый день – день очередного превращения. Когда меня вспучило днем прямо у Фэрри на рабочем столе в офисе, то сначала я дико перепугалась и, лишь упав на пол да запутавшись в своих конечностях, поняла, что произошло.

Замерла, сжалась в компактный комочек, отдышалась и осторожно открыла глаза. А Фэрридан уже сидел на корточках рядом и настороженно меня разглядывал:

– Все в порядке? Как ощущения?

– Да… Уже нормально. Спасибо.

Его участие после почти десяти дней игнора немного насторожило, но как только я встала на ноги и довольно уверенно прошлась по полу до окна и обратно, Фэрри снова сел на свое рабочее место, занявшись документами.

Эх…

Ну и черт с тобой!

Интересно, а кем я стала?

Попытка рассмотреть себя новую провалилась с треском, потому что зеркал в кабинете не было, а одной в туалет идти нет смысла – там зеркало довольно высоко. Единственное, что поняла: я белая, у меня пушистый хвост и размерами я больше средней кошки.

Но не кошка.

Собака? Нет, ощущения немного не те…

Черт, кем я стала? Мы ж пока домой дойдем, меня любопытство съест!

А этот… молчит и даже не подглядывает. И вообще – делает вид, что весь такой работает. Ну и тьфу на него! Три раза!

Пренебрежительно фыркнув, я легла на пол у окна, потому что теперь на столе мне уже не было места, и задумчиво уставилась в никуда. Курсы по обучению письменности я закончила, и довольно успешно, так что сегодня вечером надо записаться на другие. Наверное, из восьми необходимых и основных сначала я выберу расу загадочных ящеров… Вот уж чья история насчитывает как минимум десять тысяч лет осознанного существования, причем максимально изобилующего уникальными древностями, периодически находимыми то тут, то там.

Потом, пожалуй, изучу орков, после – эльфов, потом – гномов… Да, так и сделаю. А на некоторых самовлюбленных монстров у меня нет ни времени, ни желания. Пусть и дальше гоняется за своими демонами. Мне на это на-пле-вать!

И только дома у меня появилась возможность разглядеть себя во всей красе. Разглядеть и захрюкать от осознания того, что я ни много ни мало, а песец. Беленький, пушистенький… песец.

А этот бука даже не погладил меня ни разу. Даже не смотрит, предпочитая уткнуться в тарелку. Бяка!

– А можно мне тоже мяса?

С сомнением рассматривая свою овощную пайку, сегодня лежащую на полу, я ощущала дикую несправедливость. Между прочим, Джайло он дал сырого мяса на кости.

– Сырого?

– А есть?

– Есть.

– Дай, пожалуйста…

Казалось бы, странно, ведь сознание во мне человеческое, но тело было стопроцентно животным, и сырое мясо не вызвало ни единого протеста. Наоборот – было с удовольствием съедено, а затем и вылизано начисто то место, где лежал кусок.