Забирай мое сердце - Хелен Кир

— Ник, кто это? Для чего? Кто она? И зачем?!!! — севший и пока безэмоциональный голос. Нотки близкого припадка только прорезываются.

Замираю. Что ответить мне?

Обнаженная и испуганная. Ошарашенная, сидит, поджав под себя ноги, и в глазах плещется такая больная боль, что мне не по себе еще больше. Глаза настолько огромные, что занимают половину лица. Раскрыты максимально и сверкают наливающимися слезами. Лена шарит рукой около себя и пытается натянуть простынь. Как имбицил, слежу за ее движениями. Апатично молчу. Каменею и замираю.

Что сказать ей?

— Ник. Шахов! Кай!!! Ответь!!! — разрывает пространство ее режущий крик.

Мое прозвище отрезвляет.

— Вон пошла! — бросаю в сторону Марго.

Ритка, усмехнувшись, поднимается и идет к двери. Останавливается и с надеждой тянет.

— Никто не передумает?

— Я сказал! Пошла отсюда!!! — повышаю голос.

— Нииик! — обиженно тянет Марго.

— Вон. — припечатываю яростно.

Вот только злиться надо на себя.

Дверь захлопывается, и я опускаюсь на кровать. Странно внутри себя ощущаю. Холодно мне, что ли, хрен понимаю. Сковало, связало в узел тупым равнодушием. Встаю и подхватываю с пола одежду и натягиваю на себя. Не зная куда себя деть, снова опускаюсь на матрац и приближаюсь к Лене.

— Не подходи! Не пододвигайся ко мне, слышишь! — резкий и отчаянный окрик бьет по ушам.

Вот теперь я поднимаю на Щепку взгляд. За секунду созерцания этой растоптанной моими действиями девочки с меня срывает кожу. Вместо мышц, костей, сухожилий один комок слипшейся массы. Меня пока полощет физически. Душа еще не трескается, нет, сохраняется как может. Сколько продержусь, не знаю теперь.

Она не рыдает. Она…я не знаю, как это назвать. Не думал никогда, что слезы так могут течь. Сверкающие ручейки без конца наполняются и бегут по щекам, скатываясь тоненьким потоком. Словно блестящая тонкая бриллиантовая струйка. Хочу стереть и поднимаю ладонь. Не успев донести до лица, получаю хлесткий удар по лицу.

— Не трогай! Не трогай меня больше, чертов ты извращенец! Ненавижу тебя! Слышишь, ты?

Молчу, нечего сказать. Как окаменело все внутри, закоксовалось. Ни туда, ни оттуда! Сукааа…Что ж я за человек такой. Ну на хера я так! Теперь не вернуть же. Сдохнуть хочется от сожаления, но не получится же. Так и стану с этой блевотиной в душе жить. Прости меня, детка, прости, если сможешь.

Обиделась. Разозлилась. Не знаю, что ответить. Встаю и собираю теперь ее вещи и кладу на кровать. Не могу большего сделать для нее, кроме этих сухих действий.

— Оденешься? — ровно выдаю ей.

Лена подскакивает на этой помеченной нами кровати и со всей силы заряжает мне по роже. Бездействую, тупо принимаю ее отчаяние. Полыхает кожа и жжется. Потом хватает меня за толстовку и начинает трясти со всей дури. Выкрикивает слова, вперемешку с рыданиями.

— Сволочь! Придурок! Тварь! За что ты меня так? М? Ну что я тебе сделала? Ты что — орет как резанная — думаешь, я одна из этих, да? Такие тебе нравятся? Да? Но я не они!!!! Так какого же ты натворил? Я тебя спрашиваю? Ответь, что ты молчишь!!!

Соленая влага вместе с соплями перемешивается. Как же она кричит! Как она ранима в своей безысходности. Стою, опустив руки. Она маленькая, но трясет меня, как мешок. Жаль, как мне ее жаль. Но я же говорил: беги! Не ушла же. Знала ведь…А я принял, как согласие. Вот и все дела…Пизжу сам себе…Я хотел больше. Ее хотел. Себе.

Еще раз внимательно смотрю прямо ей в радужку, в центр серого озера неутешного разочарования. Там все сверкает негодованием, смешанного с ударом предательства. Немой укор настолько велик и щедр, что крайности этому не наблюдается вовсе. У меня внутри что-то лопается и растекается горячим по грудаку.

Болит, ноет и тянет. Весь мой гнойник вырывается с кровью. Происходит надлом и размот всех ориентиров. Я словно тот оглохший, который начал слышать. И тот слепой, который прозрел. И этот переворот взрывает меня снова только изнутри, снаружи я нем и глух, как бы не старался. Единственная реакция, тупо начинаю задыхаться. И все.

— Прости. Я не хотел. — безжизненно выталкиваю буквы без всякой окраски.

— Не хотел? — утирает рукой сопли, нервно натягивает одежду. — Хотел! Господи, какая я дура. Я думала, что нравлюсь тебе. Я думала, что тебе интересно со мной, ты понимаешь? Знаешь, что такое нормальные отношения? — смотрит на меня, не отрываясь. — Да ни хрена ты не знаешь! Я хотела… с тобой… Да если бы знала, за километр обегала тебя! Хотя, знала! И все равно пошла! Потому что надеялась, что …. — срывается голос на охрипший сип. — Ненавижу! — садится на кровать и сгибается, утыкается в колени и закрывает лицо руками. — Боже…Какая грязь! Какой же ты мудааак…

Мне и правда жаль. Я не знаю куда мне деться, чтобы все вот это прекратилось сейчас. Надо куда-то убрать это разрывающее ощущение. Я не могу больше терпеть его. И не хочу. Блядь, пусть она уже успокоится. Что мне сделать, чтобы утешить? Пох, на коленях я уже стоял перед ней, когда разувал. А сейчас мое падение скорее акт отчаяния и раскаяния. Я раскаиваюсь. Господи, как же я раскаиваюсь.

Подрываюсь к ней и сажусь около Лены. Между ног не лезу, сдвигаю их в одну сторону и притуливаюсь сбоку. Первый миг не решаюсь прикоснуться, но потом обхватываю ее лицо и заглядываю. Глаза мокрые, ресницы слиплись. На веках остатки туши. Распухли от нескончаемых рыданий нос и губы. Острой бритвой режет меня на куски. Мне так жаль! Так жаль!!!

Оскверненная моим пороком, Щепка все еще тихо вздрагивает и редкие капли катятся по щекам. Ей больно. Я это чувствую. С тех пор, как увидел ее и впервые поцеловал, я ее ощущаю! Непрерывно! Понимаю все движения и позывы ее тела, принимаю их. Я ее читаю. Такого ни разу не было ни