Вечные сны о любви - Марианн Уилманн

О Боже! Но, восхищаясь ею, он все же не доверял колдунье, потому что она обладала отвратительным характером, а ее расположение духа часто сбивало с толку.

Он не понимал женщин, даже свою родную дочь. Так как же он мог надеяться понять эту пьянящую колдунью, которая непредсказуема, как светлячок в летнюю ночь?

— Так ты не хочешь услышать о своей ошибке? — словно замурчала она, растягиваясь на меховом ковре, который заставила появиться в темнице, и чувственно устраиваясь на нем. — Это касается твоей дочери.

— Уиллоу? — Артемус глубоко вздохнул, глаза тревожно расширились. — Говори. Что случилось?

— Ты послал ей сон, так? Чтобы помочь ей найти ожерелье. Но ты послал еще один сон.

— Да, это так. Сэру Дадли. А что в этом плохого? Он будет помогать и защищать ее.

— Он мог бы помогать и защищать, если бы ты правильно произнес заклинание, глупец. — Лиша поглаживала рукой мех. — Ты послал сон не тому человеку, Артемус. Мужчина, который сопровождает твою драгоценную Уиллоу в Гиблом лесу, — не кто иной как Волк из Кендрика.

У Артемуса кровь застыла в жилах. Он мог лишь молча таращить на нее глаза, в то время как выражение ужаса возникло у него на лице.

— Кто?.. Волк из Кендрика? — Ему казалось, что сейчас он потеряет сознание. — Кто это?

— Авантюрист, искатель приключений. — Она беззаботно улыбнулась. — Молод. Потрясающе красив. Безжалостен. Он бабник, он наемник. И сам хочет заполучить ожерелье.

Артемус закрыл лицо руками.

— Что я наделал? — прошептал он, опускаясь на твердый каменный пол. Его несчастный разум наполнил образ Уиллоу, находящейся в опасности, — не только со стороны того, что поджидало ее в лесу, но и со стороны человека, которого он сам послал за ней.

— Меня больше не волнует ожерелье. — Слова вырвались из него. — Я с удовольствием останусь здесь навсегда, если с Уиллоу не случится ничего плохого. Но сейчас, Лиша, выпусти меня отсюда. Я должен идти к ней, чтобы помочь. Потом я вернусь, клянусь. Я вернусь еще на сто лет…

— Я уже помогла ей. Тебе незачем куда-то идти. Благодаря мне, у нее и Волка есть уютное местечко, где они проведут ночь.

— Проведут ночь? — возопил Артемус. Ужасная мысль поразила его. — Почему его называют Волком? — спросил он.

Лиша холодно улыбнулась.

— Тебе незачем это знать.

Артемус на мгновение закрыл глаза и содрогнулся.

— Зачем ты это делаешь? — поинтересовался наконец он измученным голосом. — Все из-за того, что я превратил твоего любовника в жабу? Не моя вина, что какой-то тупой ястреб съел его. — Он провел рукой по редким седеющим волосам. — Мне нужно было превратить его в таракана!

Лиша одним гибким движением тела встала с ковра.

— Ты прекрасно знаешь, что не это настоящая причина, по которой ты находишься здесь, — сказала она, и в ее бархатистом голосе впервые промелькнула нотка сочувствия.

— Разве нет? — Артемус тупо смотрел на нее. — Но ты сказала… Я думал…

— Мужчины. — Гневный румянец залил ее лицо. — Я ухожу, пока сама не превратила в таракана тебя, — пробормотала она сквозь зубы.

— Но… Но дай мне какую-то подсказку… какой-то намек…

— Бал в Мелвосе. Помнишь? — Она выплюнула эти слова и исчезла в облаке огня.

Невидимая каменная стена исчезла вместе с ней, и Артемус походил по темнице, потом остановился и уставился на меховой ковер. Бал в Мелвосе?

— Ох, — вдруг произнес он, и его охватило чувство недоверия. На некоторое время он даже забыл, в каком затруднительном положении находится Уиллоу — в ночной ловушке в Гиблом лесу вместе с Волком из Кендрика. Он вспоминал, как четыре месяца назад он и Лиша вместе танцевали на балу в Мелвосе.

А потом то, что случилось в темном уединении сада после бала.

— О да, — прошептал он, поглаживая подбородок длинными тонкими пальцами. Его лицо исказила гримаса. — Это.

Снег падал на крышу крошечного домика с соломенной крышей. Окруженные непритязательными стенами, Уиллоу и Блейн сидели на табуретках у маленького стола и ужинали тем, что нашлось в тюке у Блейна: вчерашним хлебом, куском сыра, вином.

Уиллоу уже не дрожала от холода, но не только огонь согревал ее. Тепло глаз Блейна проникало, казалось, в самую душу всякий раз, когда он останавливал на ней свой взгляд.

Что же это за волшебство? — спрашивала она себя, отхлебнув вина из фляги и возвращая ему, поглядывая на него из-под ресниц. Спокойное настроение владело ими.

— Ты не думаешь, что пора все рассказать мне, Уиллоу? — От его низкого голоса трепетало сердце.

Она решила не притворяться, что не поняла.

— Рассказать тебе… причину, по которой я стремлюсь найти ожерелье?

Он кивнул.

— Или ты колеблешься, потому что твоя причина не такая благородная, как моя? — Несмотря на вызов, у него на губах заиграла неожиданно мягкая улыбка. Мальчишеская, искренняя, почти нежная, она совершенно обескуражила девушку. Если бы Уиллоу стояла, эта улыбка наверняка свалила бы ее с ног.

— Наоборот, моя причина гораздо более благородна. — Уиллоу было трудно говорить ровно — ее сердце билось, как молот по наковальне. Она продолжила с усилием. — Ты согласишься, когда услышишь.

Блейн внимательно рассматривал ее, пытаясь заглянуть в эти завораживающие синие глаза, которые были глубже, ярче, выразительнее, чем любые другие, которые ему доводилось когда-либо видеть.

— Более благородна, чем стремление жениться на принцессе? Сомневаюсь, мой чертенок. Но ты рассказывай, а там посмотрим.

Слова посыпались из нее, и, к ее удивлению, он слушал без комментариев, когда она рассказывала ему об отце, о Лише-колдунье, о незадачливом колдовстве Артемуса. Она поведала ему о подземной темнице в старом замке, о решении Лиши не выпускать Артемуса, пока тот не сможет достать ей ожерелье Ниссы.

— И отец позволил тебе отправиться в это путешествие, чтобы спасти его? Он тебя отправил одну в Гиблый лес? — спросил Блейн, не скрывая ярости. — Что же за человек…

— Он не смог остановить меня. — В глазах Уиллоу вспыхнул синий огонь. Она оттолкнула корку хлеба, лежавшую перед ней на столе. — Он умолял меня взять с собой мужчину в защитники, но я отказалась. Мне легче и быстрее ехать, когда я одна. Кроме того, — добавила она, прежде чем Блейн успел прокомментировать ее склонность попадать в неприятности, — он помог мне другим способом. Способом, который очень пригодится, когда я попаду в логово Тролля. Он послал мне сон.

Блейн чуть не поперхнулся сыром, схватил флягу с вином и запил застрявший кусок длинным шумным глотком. Потом он замер.

— Что ты там говорила… насчет сна?