Меч, магия и челюсти - Христо Поштаков

— Добро пожаловать на этот свет обратно! Я уж подумал, что ты отправился в более благоустроенное место, но боги хотят видеть тебя здесь, это и понятно — я же до сих пор мотаюсь в холостяках чёрт знает где, и неизвестно, сколько мне придётся этим заниматься. Вот, наверное, там, наверху, и вошли в моё положение, приказав твоей душе выполнить данное слово...

— Заткнись, Дзог! Где мы? Что случилось? Мы победили или отступили? — Пытаясь приподняться, рыцарь застонал и повалился на солому.

— Ты на второй телеге от головы и на второй же от хвоста обоза. Относительно случившегося... Всё могло быть и хуже, если бы я не расплющил хвостом того дикаря. Здоровый был бугай, не в пример другим, хорошо, что я его вовремя заметил, а то бы он тебя уделал! В смысле, до победного конца...

— Спасибо, а чем закончилось сражение?

— Восемьсот два — девяносто восемь в нашу пользу. Я всех лично пересчитал, а сотники записывали.

— Погибло девяносто восемь наших?! — простонал рыцарь. — Да как же я вернусь в замок, что же скажу их родным, это ж почти треть армии!!!

— Зато дикарей больше нет, — мудро заметил дракон. — Были, да все вышли! Теперь твои крестьяне будут спокойно пасти овец и коров. — Тут он проглотил литров пять драконьей слюны. — Сельское хозяйство возрождать, пищевую индустрию поднимать, колбасные заводы строить... Я войду в долю как главный инвестор!

— Ты опять о своём желудке...

— Конечно! Герою не стыдно и о себе подумать! Я так устал, что облачко дыма не смогу выпустить, похудел весь, как в годы голодного детства, килограммов пятьсот—шестьсот сбросил, живот к спине прилип, даже не булькает, есть нечего, плохо мне, до замка дотяну ли?!

— Разнылся, разнылся, тоже мне герой!!!

— Это было извинительное проявление маленькой слабости, — фыркнул звероящер. — А ты-то как?

— Не видишь, шевельнуться не могу, но вроде живой.

— Потерпи, кто-то задел тебя копьём, а тот дикарь добавил дубиной, но лекарь сказал — заживёт. Дома отлежишься, отдохнёшь, любимая тебя выходит...

Пожалуй, Дзог был единственным, кто не интересовался супружескими отношениями рыцаря, и Барди невольно вспомнил о жене — сидит небось у экрана и смотрит свои фильмы. От этой мысли ему стало не по себе, ведь на самом деле некому будет его пожалеть: повязки на его теле пропитались кровью, голова кружилась, он был очень слаб. Несмотря на постоянную тряску, принц кое-как прикрыл глаза и уснул, он нуждался в исцелении.

— Помни, счастливчик! — донеслось до него сквозь сон. — Ты должен быстро поправиться и отвезти меня к Гейле. Ты обещал! Эй, солдаты, как насчёт строевой песенки? Ландирия, Ланди-рия, тирьям-пам-пам — хо-хо!

Барди открыл глаза и с удивлением обнаружил себя в новой обстановке: небольшая комнатка, над кроватью балдахина нет, стены голые, повернув голову, он увидел свой горшок, в противоположной стороне маленький столик и стул, на спинке стула верные джинсы, рядом ведёрко с ковшиком — вот и вся декорация. Короче, апартаменты отнюдь не королевские...

Мысли путались, факты накладывались один на другой, отказываясь выстраиваться согласно логике. Были смутные воспоминания, что раньше он лежал на носилках, потом его несли вверх по какой-то лестнице и сотник Даго ругался на толстяка-сенешаля, а Розамунда... в воспоминаниях ей места не нашлось.

Рыцарь приподнял одеяло и увидел чистую повязку на груди — о нём кто-то позаботился, но кто? Лекарь? Попытался подняться — острая боль пронзила тело, но, опираясь на руки, он заставил себя сесть. Нащупал огромную шишку на голове, вспомнил о дубине дикаря.

Неожиданно Барди почувствовал, что ему очень НАДО. То есть приспичило окончательно, а встать невозможно, любое малейшее движение вызывало неописуемые муки, поэтому заветный горшок оказался недостижимой целью. Обмочить матрац — это уж слишком не по-рыцарски...

— Розамунда-а!

— Да, господин. — В дверях показалась незнакомая девица.

— Ты не Розамунда, а дело слишком интимное.

Девушка понятливо кивнула и, опустив глаза, пояснила:

— Пока вы не выздоровеете, мой принц, я буду вам прислуживать. Так велела принцесса, мне приказано исполнять любое ваше желание.

— Прямо-таки любое? — буркнул Барди, косясь на вожделенный горшок.

— Да, ваша светлость, — пробормотала девушка, краснея.

— Тогда помоги разобраться с горшком.

Грешно обременять читателя утомительным описанием ненужных ему подробностей. Скажем главное: больной отметил прелестную улыбку своей нянечки, ему понравились прикосновения её рук, спокойный и нежный голос, а самое главное — скромность и исполнительность. Может быть, потому, что два последних качества напрочь отсутствовали у Розамунды.

Юную сиделку звали Хельга.

— Зови меня просто Барди, — доброжелательно предложил рыцарь. — Там, откуда я когда-то вернулся, это в порядке вещей. Но обращаться ко мне по имени можно при одном условии, когда рядом нет ни души, хорошо?

— Хорошо, господин.

— Скажи: «Хорошо, Барди».

— Хорошо, Барди. Еще что-нибудь хотите?

— Обращайся на «ты».

Щёки девушки заполыхали, с огромным усилием она выдохнула:

— Хочешь чего-нибудь, Барди?

— Позови мою жену, а потом мага Горо.

— А может, сначала позавтракаете? Ой, в смысле, поешь, а то всё остынет.

— Договорились.

На подносе лежала традиционная чёрствая лепешка, а рядом стояла миска с чечевицей и кусочками свинины — ни галет, ни конфитюра, ни ветчины. Не ахти какие лакомства, но до суровых разборок с супругой надо было подкрепиться.

Когда появилась Розамунда, он успел проглотить уже ползавтрака.

— Хай! — поздоровалась принцесса на английский манер. — Ну и как мы себя чувствуем?

Вопрос не вылился ни в поцелуй, ни в объятие — так, формальное проявление дежурного интереса. Барди начал первым:

— Почему я лежу здесь, а не в нашей спальне?

— Потому что в фильмах больным дают отдельную палату.

— Вот как?! А в реальной жизни любящие жёны обычно заботятся о раненых мужьях.

— Я очень даже забочусь! — делано возмутилась Розамунда. — У тебя тут тихо, никакой гремящей музыки, тебя кормят и лечат, всё как в хорошей больнице.

— Между больным и раненым есть разница, — возразил принц.

— Какая? — непонимающе пожала плечами его жена. — Ладно, я пойду, мне ещё вторую серию досмотреть надо. Если захочешь меня видеть, скажи служанке, она сбегает и позовёт.

— Подробности битвы тебя не интересуют?