Адский рай - Владимир Колычев

Олег едва заметно скривил губы и повернулся к ней спиной.

Знаменова молча пошла за ним. А во дворе дома вдруг спросила:

– А про какого Диму говорила Ева?

Олег остановился как вкопанный. Действительно, разговор шел о Диме. О богатом и красивом. Фамилия Димы? Да это неважно: можно и самим додумать. Муляров. Никуда он не пропадал, просто конфликт у них с Олегом Пахомовым вышел – из-за Евы. И Диме пришлось от него бежать, и Еве. Но два несчастья нашли друг друга, слились в формулу счастья. Однако Пахомова они по-прежнему боятся, поэтому и прячутся от него. Возможно, у Димы еще дом на побережье есть, там они от Олега и прячутся. Носа показать боятся, поэтому Еве пришлось зашифровать свой звонок.

Но насколько хорошо ее саму зашифровали?

Сливы и яблони все так же шелестели на ветру, шаткий забор все так же тоскливо поскрипывал. Только вот в окнах, выходящих на улицу, солнце не отражалось. Позавчера Олег был здесь во второй половине дня, а сейчас – первая. Утро еще раннее, в зыбке ночной прохлады. Солнце с другой стороны, оно еще не вышло из-за горы, и глинобитный дом, в котором жила Вика Егунова, находился в тени.

Олег ничего не понимал. Трава во дворе скошена, штукатурка на стене в том месте, где была кровь, стерта. И пули из стен выковыряны. Как будто не пулевые отверстия в стенах, а просто выбоины. Ни следов стрельбы, ни следов крови. Можно поискать гильзы там, откуда стреляли, но чутье подсказывало, что их там нет.

– Что скажешь? – спросила Знаменова.

– Слов нет.

Надо было приехать сюда еще вчера, но из-за нехватки времени Пахомов решил отложить визит на сегодня. Но приехали они в Юговку не только для того, чтобы осмотреть место преступления. Их привела сюда геолокация. Определили они телефон, с которого звонили, установили место, откуда прошел звонок. Отсюда Ева звонила мужу.

Хорошо, что местных криминалистов к делу не привлекли, а то пошли бы разговоры. Не в пользу Пахомова разговоры.

– Все равно кровь осталась, – сказал Олег.

Он подошел к месту, откуда к машине отволокли труп, вырвал срезанную травинку с бурым пятнышком. А где-то рядом закудахтала курица из тех, которых кто-то выпустил во двор. Как будто нарочно выпустил, чтобы они нагадили здесь. Но, главное, возникла мысль, что кровь могла быть куриной.

– А это?.. – Олег провел пальцем по выемке в стене. – Свежак. Вчера сбивали.

Знаменова молча наблюдала за ним и если комментировала его действия, то исключительно в уме. Жилин со Свиягиным скромно стояли в сторонке. Казалось, Знаменова заразила их пессимизмом.

Олег сорвал с земли пучок скошенной травы.

– Триммером косили. Может, кто-то видел. Или слышал.

– Виктор, Толик. – Знаменова не сказала операм, что нужно делать, просто показала в сторону хат, прячущихся за лесными зарослями в зелени приусадебных садочков.

Ребята все поняли и пошли опрашивать хуторян. Что здесь произошло, они знали. Как знали и то, кого они здесь ищут.

– Где Ева? – спросила Татьяна, когда они остались вдвоем.

– Если была, то ее уже здесь нет.

Олег злился, но не столько на Знаменову, сколько на себя. Не надо было вчера время на Красухину тратить, и зря он лег спать после разговора с ней. Нужно было брать «Лэндкрузер» Мулярова и ехать сюда. Может, и застал бы он здесь «благоустроителей» за их подозрительной работой. Тряхнули бы мужичков, узнали бы, кто их нанял. А может, здесь работали «иксмены». Глядишь, и взял бы кого за «икс» – «игрек»… А может, Еву бы здесь застали. Если, конечно, она здесь была.

– Это понятно, что ее здесь нет.

В доме порядок: постель убрана, посуда вымыта, на столах чисто. Складывалось впечатление, что жильцы рано утром проснулись, позавтракали, убрали после себя и уехали. Или ушли – неважно куда.

Олег снова зашел, еще раз осмотрелся. Стены без обоев, просто беленые, причем давно. Мебель убогая – древний буфет, такой же старый диван с высокой спинкой, в спаленке железная кровать, шифоньер с простыней вместо створок, под старым тонким ковром на стене – трещина. В «зимней» кухоньке – кирпичная печь, маленькая по сравнению с теми, которые ставят в русских избах. На этой печи не поспишь, если только на плиту матрас не постелешь. Столик небольшой, полки с посудой. На табурете стоит таз, чтобы мыть посуду.

В шифоньере Олег нашел женскую одежду, на полочке под зеркалом увидел кое-что из косметики. Под кроватью стоял пустой чемодан, на вешалке в углу обнаружил мужскую куртку, джинсы. И обувь здесь была, мужская и женская. Тапочки у двери стояли, как будто их совсем недавно сняли.

На стенах висели старые фотографии в потемневших от времени рамках. На самом древнем снимке, под «ржавым» стеклом запечатлен был казак в папахе и черкеске с газырями, рука чинно покоилась на рукояти кинжала. Черноморского войска казак. Современная фотография стояла на высоком комоде, с нее улыбалась миловидная светловолосая девушка, с ней в обнимку стоял Егор. Рядом стеклом вниз лежала еще одна фотография. На ней та же девушка красовалась в обнимку с другим парнем – высоким, чернявым. Вряд ли бы прадедушка-казак одобрил дружбу правнучки с представителем горского народа. И Егор, судя по всему, был против такой дружбы народов, поэтому и уложил фотографию стеклом вниз.

Окно в личную жизнь Вики Егуновой могло находиться в компьютере, в электронном планшете. И, судя по всему, на окне в спаленке стоял ноутбук. Олег нашел там беспроводную «мышку», шнур питания и свободное место, которое мог занимать компьютер. Но самого компьютера не было. Видно, «иксмены» забрали его с собой.

Не было компьютера, зато на полу под окном Олег заметил знакомую сережку. Одну нашли у него в бассейне, другую должны были обнаружить здесь.

Олег вышел из дома, огляделся. Татьяна осматривала выбоины на стене.

– Что ты там нашел? – спросила она.

– Вика здесь жила. С Егором.

– С Егором?

– Не с Егором, а с Димой. И не Вика, а Ева. И не жила, а от меня пряталась.

– Нервничаешь? – Татьяна вопросительно посмотрела на Олега.

Знает же, что у него камень на душе, зачем спрашивает?

– Нервничаю. А кто мне на нервы действует?

– Я? – Она с укором глянула на него.

– Нездоровая ситуация. Нездоровая ситуация на нервы действует. А кто-то эту ситуацию создал.

Олег разжал ладонь и показал сережку, которую нашел в доме.

– Что это?

– Метка. Черным по белому. «Здесь была Ева!»… Это ее сережка… Я говорил тебе про этот дом, про то, что здесь убили Егунову и Галашина, и вдруг оказывается, что здесь была Ева. Вот и скажи, кому ты веришь, мне или тому, кто создал этот нервоз?

– Зачем тебе врать?