Девять кругов рая - Ольга Володарская

– А как к тебе на работу попал Касаткин? – спросил Назаров у Миланы.

– Его привел Валера, – ответила она. – Они закадычные друзья.

– Да ты что? Иванов и Касаткин? Ну надо же…

– А что тебя так удивляет?

– То, что волк и ягненок могут дружить.

– Что Валера ягненок, я знаю. Но почему Игорь – волк? Да, он сидел в тюрьме, но это не значит…

– Милана, поверь, он самый настоящий волчара. И тюрьма тут ни при чем. Пожалуй, она даже его немного очеловечила.

– То есть ты знаком с Игорем?

– О да. Мы из одного детдома. И там у него была кличка Псих.

– Леша, люди с возрастом меняются.

– Такие, как Касаткин, нет. Они просто обретают способность хорошо маскироваться под нормальных людей.

– Игорь работает у меня несколько месяцев, и я ничего плохого о нем сказать не могу. – Милана подошла к Леше, заглянула ему в глаза и спросила мягко: – Так ты подумаешь над моим предложением?

– Ты очень настойчива, да? – хмыкнул он.

– Да. И это мне в жизни весьма помогло. Если б не настойчивость, я ничего бы не добилась.

Леша улыбнулся в ответ.

– Ладно, я пойду, – сказала Милана.

Назаров кивнул. Подавив зевок, он отправился провожать ее в прихожую. Милана обулась, взяла свою сумочку, повесила ее на плечо. Можно было уходить, но она стояла и выжидательно смотрела на Назарова. Леша несколько секунд мялся, затем чмокнул Лану в щеку и бросил: «Пока». По всей видимости, она ждала от него каких-то других действий. Иначе Милана не отвернулась бы от него поспешно, как будто хотела скрыть разочарование.

Когда она ушла, Леша вернулся в кухню. Сжевал еще один кусок пиццы и с чашкой остывшего чая подошел к окну.

Милана как раз садилась в свой «мерс». Гоша придерживал перед ней дверь.

«А может, Милана права? – подумал вдруг Леша. – И Касаткин изменился? Все после тюрьмы становятся другими… Кто-то хуже, кто-то лучше, но она людей меняет. Что, если Гоша относится к немногочисленной категории последних?»

А Касаткин тем временем захлопнул за Черемушкиной дверь авто и направился к водительскому месту. Леша смотрел на него с неприязнью. Нет, не меняются такие люди, как Псих. Если только в худшую сторону…

«Мерседес» Миланы тронулся с места. Выехав из-под фонаря, он слился с темнотой. Леша отошел от окна. Помыл чашки и направился в комнату. Пора было ложиться спать. Пока разбирал кровать, думал о том, как Милане удалось добиться успеха. Настойчивость, бесспорно, ей в этом помогла, но на ней одной далеко не уедешь. Если ты детдомовец, а тем более – подкидыш, то у тебя нет родственных связей, нет чего-то, что можно продать, никто тебе не оставит наследства, и вряд ли кто за тебя поручится, если ты решишь взять кредит…

Так откуда Милана взяла деньги на то, чтобы открыть свое дело?

Милана, как ни странно, в этот момент думала о том же. Удобно расположившись на мягком сиденье, она вспоминала, как раздобыла деньги на свое дело…

Это произошло три с лишним года назад. Лана тогда работала в одной конторе. Ничем не примечательной, как и те, в которых она трудилась до нее. Как-то так повелось, что ей не везло с работой. Наверное, потому, что долго выбирать она не имела возможности – жить на что-то нужно было. Кто-то мог посидеть дома на шее родителей или мужей, а у Ланы ни родителей, ни мужа не было, зато имелись детки, которых она регулярно брала из детского дома. И пусть они ничего не требовали от нее, кроме внимания, но ей-то хотелось их и угостить, и побаловать подарками. Больше всего Лане хотелось организовать фонд помощи сиротам… Но где взять деньги? Своим трудом таких не заработаешь. Воровать – уметь надо. Как и мужиков богатых раскручивать. Лана же встречалась мало того что с бедным, так еще и странным парнем Валерой Ивановым. И на его помощь рассчитывать не приходилось. Но Милана почему-то не сомневалась, что добьется своего… Рано или поздно!

И не ошиблась.

Лана любила гулять по скверу после обеда. Даже не так! Это было необходимостью, приносящей еще и положительные эмоции. Она обедала довольно плотно, потому что на ужин позволяла себе лишь стакан кефира или яблоко. А вот днем могла съесть довольно приличный кусок вареного мяса с овощами. Или рыбу с теми же овощами. Она научилась готовить ее на пару так же вкусно, как на сковородке. Главное, купить нужные специи. Если ими приправить старый башмак, то и он будет съедобен.

Но внушительная обеденная порция требовала последующего расхода энергии. И в тот момент, когда коллеги Ланы спокойно переваривали пищу, сидя или полулежа на своих стульях, она двигалась. В плохую погоду просто поднималась по лестнице здания вверх, спускалась вниз. Когда же за окнами светило солнце, она выходила на улицу и гуляла по скверу. По аллейкам туда-сюда, туда-сюда. И вот однажды она заметила пожилую женщину. Та сидела на лавке прямо перед выходом из сквера (или входом), смотрела перед собой и что-то бормотала. Лана сразу поняла, что дама не в себе. Лана даже подумала, что старуха сбежала из дурдома, потому что она и вела себя странно, и одета была чересчур причудливо: в пальто, хотя на дворе стоял май, невероятную вязаную шляпу с огромными полями и штопаные-перештопаные колготки. Женщина не всегда сидела неподвижно. Иногда она вскакивала и кидалась к тем, кто вошел в сквер. Не ко всем, а только к молодым женщинам. Она делала в их направлении несколько порывистых шагов, но неизменно останавливалась и возвращалась на лавку.

С того дня Лана стала замечать, что старуха бывает в парке каждый день. По крайней мере, когда она гуляла, странная дама находилась там. Сидела на одной и той же лавке. И одета было все в то же пальто. А вот шляпа иной раз уступала место берету или шапочке. Все головные уборы были связаны крючком, но довольно давно: фасоны устарели лет двадцать назад, а нитки кое-где поползли.

– Не знаешь, кто это? – спросила как-то Лана у коллеги, с которой шла после работы к метро. Странная женщина уходила из сквера позже них.

– Конечно, знаю. Это Мария. Она живет неподалеку.

– Она всегда тут, почему?

– О, это очень грустная история…

– Расскажи.

– Я устроилась в нашу организацию девять лет назад. И уже тогда Мария была завсегдатаем этого сквера. Приходила утром, уходила вечером. В любую погоду она являлась, садилась на одну и ту же лавку и следила за входящими. Я, естественно, обратила на нее внимание и так же, как ты, спросила у коллеги, что это за женщина. Кстати, девять лет назад она была точно так же одета. Стоял февраль. А она сидела на лавке в осеннем пальто и шляпке. Только сверху шаль накинута была, и все. А шел снег. И ветер дул. Я смотрела на женщину и внутренне содрогалась. Хотела даже подойти к ней и спросить, не нужна ли помощь. Вдруг, думаю, ей плохо. Вот и сидит в такую непогоду. Но коллега меня остановила. Сказала, что она все равно не уйдет. Будет сидеть, пока метро не закроется.