4НЕ - Василий Головачев

– В пределах пары тысяч километров?

– Даже дальше, она же летела с большей скоростью, чем двигались рыбаки, да и самолёт тоже. Думаю, если пуля не распадётся на атомы, её надо ждать где-нибудь за семь-восемь тысяч километров отсюда. – Леонтий почесал затылок. – Или вообще в космосе.

– Чёрт!

– Ты чего? – опешил физик.

– А если она вылетит в каком-нибудь городе?! Где много народу?!

Леонтий изменился в лице.

– Да ладно… вероятность вылета в городе почти нулевая…

– Почти, но не совсем! Вот я дурак, не подумал! Представляешь картину? Идёт себе человек по улице, вдруг – бац – пуля ниоткуда! И кранты! А ты ещё хотел ракету туда запульнуть!

– Не фантазируй, – бледно улыбнулся Леонтий, вытирая потный лоб. – Шанс вылета пули в городе и в самом деле невелик, один на миллион, а то и на миллиард, посчитать можно. К тому же ты стрелял в южную стенку баранки ЛАЗ, то есть пуля полетит по вектору на север, а там Северный полюс, никаких городов, только льды.

Назара отпустило.

– Там северных полярных станций полно… плюс нефтедобывающие платформы.

– У тебя слишком живое воображение, братишка. Хочешь, я скажу Фросе, что это была моя идея?

– Это и была твоя идея, а я как безмозглый солдафон тебя поддержал. Возвращаемся.

Квадроцикл понёсся назад к посту оцепления.

– Ну, что видели? – встретила их вопросом Марина Леонидовна.

– Почти ничего, – с сожалением вздохнул Леонтий. – Как в фильме «Служили два товарища»: вот пуля пролетела – и ага! Никаких всплесков полей, никаких эффектов, метров на десять искорка была видна, и всё. Скорее всего пуля сгорела.

Леонтий покосился на брата, и Назар понял, что сказано это было для его успокоения.

Мягко прозвонил мобильный.

– Хромов, – отозвался Назар, добавив: – Младший.

– Назар Федотович, вы далеко? – раздался в клипсе динамика в ухе голос Волконской.

– На четвёртой позиции, в кильватере ЛАЗ.

– Что-то интересное?

Назар оглянулся на Леонтия.

– Проводили эксперимент… стреляли из карабина в бублик.

Вопреки его опасениям Волконская отнеслась к сообщению без эмоций.

– Результат?

– Ноль.

– Возвращайтесь.

– Что случилось?

– Отыскался ещё один рыбак.

Назар не сдержал изумления:

– Где?! Кто?!

– Борис Кизяк, кличка Мозглый. Двое суток плутал по тайге, вышел на окраину Тынды.

– Тынды?! Это же…

– Амурская губерния, подъезжайте, обсудим кое-какие проблемы, встретим гостей.

– Каких гостей?

– Во-первых, первого рыбака, Бурыгу, во-вторых, к нам присоединяются два специалиста Академии естественных наук по контактам с внеземными цивилизациями. – В голосе женщины явственно прозвучали нотки сарказма. – И это ещё не всё, наверху идут переговоры о посыле к озеру делегации ООН. Так что хлопот прибавится.

Голос Волконской пропал.

– Что? – посмотрел Леонтий на ставшее задумчивым лицо брата.

– Нашёлся второй рыбак.

– Где?!

– В Тынде.

– Что я говорил?! – подскочил физик. – Моя идея работает! Маша, слышишь?

Назар молча оседлал квадроцикл.

* * *

Гости привезли в лагерь экспедиции суету, нервозность и странное неприятие всего того, что уже было проделано и обсуждено экспертами.

Прежде всего они попросили начальника экспедиции показать отчёт о работе, а потом потребовали собрать экспертов для «детального инструктажа – как вести себя в отношении предполагаемых инопланетных космонавтов». Главным выводом инструктажа было категорическое запрещение вести переговоры с инопланетянами при «отсутствии ответственных лиц», то есть прибывших специалистов по контактам: академика РАЕН Щербаня Бориса Моисеевича, директора Института психологии животных, и члена-корреспондента РАЕН Фурсенко Григория Максимовича, главного разработчика Кодекса контактёра.

О существовании Кодекса Назар до сего момента не знал, поэтому решил после всех официальных заседаний и встреч проконсультироваться у Волконской, имеет ли какую-нибудь практическую ценность данный документ и как следует относиться к приказам новых обитателей лагеря, требующих к себе особого внимания.

Волконскую он застал в палатке хозобеспечения: она читала список продуктов на дисплее своего планшета, который надо было обновить, сверяя текст с накладной. В палатке больше никого не было, завхоз экспедиции майор Верченко отсутствовал.

Увидев Назара, Волконская перестала читать текст, устала провела ладонью по лицу:

– Что потеряли, Назар Федотович?

– Себя, – пошутил Назар, но, увидев непонимание в глазах женщины, торопливо добавил, вытянув вперёд руку с пластиковым стаканом под крышечкой: – Принёс вам кофе.

Идея возникла спонтанно, он собирался сам побаловать себя чашечкой кофе, тем более что в штабном модуле установили недавно кофе-автомат, однако момент был выбран настолько правильно, что он не пожалел об этом.

Глаза женщины стали большими.

– Вы… серьёзно?

– Заметил, что вы в последнее время не отдыхаете.

– Спасибо… но я пью кофе без сахара…

– Я знаю, здесь нет сахара, чистый эспрессо.

Волконская взяла стакан, их руки соприкоснулись.

Назар неожиданно для себя наклонился, поцеловал её пальцы.

Брови Волконской прыгнули на лоб, хотя руку она не отняла.

– Что вы себе позволяете, капитан?

Назар шагнул ближе, чувствуя озноб и жар одновременно.

– Фрося…

– Капитан!

– Меня зовут Назар… отец дразнил Нарзаном, а мама звала Зарик… а вас как?

– Роська…

– Замечательное имя!

Он обнял женщину, ощущая её податливость и нерешительность, и поцеловал в губы, не встречая сопротивления, хотя был готов к нему.

– Вы… сошли… с ума! – выдохнула она.

– Его и потерять не жалко, – шепнул он, не выпуская её из объятий и снова целуя в губы, вкусно пахнущие неведомыми цветами.

Поцелуй был бы долгим, если бы снаружи палатки не послышались тяжёлые торопливые шаги.

Волконская вырвалась из объятий капитана, поднимая перед собой стакан словно щит.

Полог палатки отодвинулся, вошёл Кружилин, резко остановился, переводя мрачный взгляд с лица начальницы экспедиции на лицо Назара и обратно. В глазах его отразилось сомнение, сменившееся подозрением и угрозой.