Куриный бульон для души: 101 история о чудесах - Лиэнн Тиман

Это случилось утром в четверг 15 января 2009 г. Я находился в Нью-Йорке, куда регулярно езжу по работе. Было около половины одиннадцатого, и шел сильный снег. Я интересовался прогнозом погоды, поскольку в семь вечера мне предстояло лететь домой, в Шарлотт, штат Северная Каролина, и мне не хотелось застрять в аэропорту. Веб-сайт Weather Channel обещал, что снегопад скоро закончится и нас ждет прекрасный день.

Я приехал на встречу со своим начальником около 11 утра, а снег все продолжал сыпаться.

– Почему вы до сих пор здесь? – спросил начальник. – Смотрите, застрянете и домой не попадете.

Подумав, я поменял билет на рейс в 14:45. Место 16Е.

Садясь в самолет, я рассылал SMS и разговаривал по телефону, пока не закрыли дверь кабины пилотов.

Резкий набор высоты вжал меня в спинку сиденья. Я развернул недочитанную утром газету «Уолл-стрит Джорнел».

Раздался глухой удар, который я ощутил всем телом. Самолет содрогнулся.

«Что бы это могло быть?» – недоуменно подумал я.

Самолет дал крутой крен на левый борт. Все происходило очень быстро! Мне показалось, что воздушное судно потеряло управление и все кончено. Но пилот, который представился как капитан Чесли Салленбергер, похоже, стабилизировал машину.

Паники не было. После первого общего «ах» стало очень тихо.

Кто-то проговорил:

– Должно быть, мы с чем-то столкнулись. Я видел тени.

Через некоторое время раздался возглас:

– Левый двигатель горит!

В тот момент меня еще не охватила настоящая тревога. Насколько я понимал, у нас было два двигателя и при необходимости мы могли лететь на одном.

Но время шло, и я осознал, что в самолете слишком тихо. Не было слышно ничего, кроме свиста ветра. И тогда до меня дошло: у нас нет тяги. Мы планировали, а высота была не такой уж большой. Вот тогда-то я весь напрягся и схватился за голову, ощущая холодный ползучий страх, незнакомый мне прежде.

Я горячо взмолился, повторяя: «Пожалуйста, Боже, помоги нам! Пожалуйста, Боже, прости меня!» Это не была какая-то конкретная молитва – просто множество мыслей, которые проносились в моей голове.

И все же надежда оставалась. Если бы пилоты сумели завести хотя бы один двигатель! Нам нужно было совсем немного тяги, чтобы вернуться в Ла-Гуардию. Мы провели в воздухе всего ничего, около трех минут; наверняка мы сможем развернуться и благополучно приземлиться…

Эта надежда растаяла, когда я обнаружил, что мы все больше снижаемся, следуя вдоль реки. В ужасе я осознал, как велика вероятность погибнуть в этом самолете. Некуда и не к кому было обратиться, кроме как к Богу.

Я молился со всем жаром. Никогда еще я не чувствовал себя ближе к Нему. Я даже не пытался торговаться: мол, если Ты нас спасешь, то я… Вместо этого я молился за свою семью, детей, жену.

Вдруг из динамиков раздался голос:

– Говорит капитан. Приготовиться к жесткой посадке.

Я не услышал в этих словах ничего, кроме боли и смерти. Холодная реальность накрыла меня, и я ничего не мог с этим поделать. Я сидел, пристегнутый к креслу, абсолютно бессильный.

Посреди этой крайней безнадежности я, хоть это покажется безумием, с нетерпением ждал будущего. Какой она будет, смерть? Просто кромешной тьмой? И каково это – предстать перед Богом? Я верю, что Бог дает нам всем надежду даже в самые трагические моменты. Какое счастье – иметь надежду на грядущее избавление!

Я достал телефон. Я хотел послать сообщение детям, чтобы у них осталось нечто, с чем они смогут идти по жизни, некое прощальное письмо. Одновременно я смотрел в иллюминатор и видел, как стремительно приближается вода. Я опустил телефон, закрыл глаза и взмолился: «Боже, пожалуйста, позволь мне снова увидеть моих детей!», а потом: «Боже, это будет так больно!»

Я был в ужасе не столько перед смертью и тем, что грядет после нее, сколько от предчувствия боли.

Мы резко коснулись воды. Телефон подскочил и ударил меня в переносицу, едва не послав в нокаут.

А потом мы остановились.

И я сразу понял, что все в полном порядке.

Удар вышел не слишком сильным. Я понимал, что самолет не поврежден, его корпус не пробит. Да и сильных ранений, похоже, ни у кого не было.

Я выбрался в проход, когда открылись аварийные выходы. Моим глазам предстал прекрасный, ясный, полный голубизны день, минус семь градусов по Цельсию, и солнце, струящее яркий свет. Более изумительного чувства я не испытывал ни разу в жизни.

Я вышел было на крыло, но вернулся, чтобы взять спасательный жилет. Никто не объявлял, что мы совершим посадку на воду и нужно не забыть спасательные жилеты под подушками сидений. К этому моменту все подушки в рядах у выхода были уже выпотрошены, и я не нашел ни одного жилета.

Я ничего не сделал как положено. Я сделал все неправильно, но все же спасся. Если бы я вышел на крыло и оно погрузилось бы в воду, а паромы не подоспели бы на помощь, переохлаждение погубило бы меня в считанные минуты.

Решив: будь что будет, я вышел на крыло без жилета. Я уже видел приближающийся паром, и он казался мне сбывшейся мечтой. Много всего пошло не так! Но многое другое складывалось именно так, как надо. Удивительный поворот событий!

После того дня я получил не меньше десятка электронных писем с изображением самолета, который нес в руках Бог, и заголовком «Что на самом деле произошло на реке Гудзон». Я искренне верю, что так и было.

В тот день я приблизился к Богу. Вероятно, это единственный раз, когда я искренне, целиком и полностью был с Ним един.

Это был болезненно длинный год, и после развода у меня оказалось вдвое меньше собственности, чем год назад. Я сосредоточилась на том, что у меня осталось: дети, работа, вера и избавление от выматывающих отношений. Это самое важное, уговаривала я себя. Я знала, что моя вера и бережливость помогут как-то решить вопрос с мебелью для столовой и диваном. Когда приходится сидеть с детьми на голом дощатом полу, волей-неволей начинаешь искать ближайший мебельный супермаркет.