С петлей на шее - Николай Трой

— Чтоб тебя… — вдруг потрясенно выдохнул Джексон.

— Иисусе… — в тон ему отозвался Дэйсон.

Я обернулся к американцам и застыл.

Вблизи поверженная «обезьяна» казалась еще огромнее. Черная шерсть покрывает почти все тело, будто целиком состоящее из стальных мышц. Массивная «волчья» челюсть с тремя рядами загнутых вовнутрь клыков. И намертво зажатый кусок арматурного прута в толстой лапе…

— Ты видишь… — начал было Джексон, получив прямое подтверждение своим фантастическим гипотезам о разумности врага.

Американца оборвал слаженный рев доброго десятка глоток. От крика зазвенело в ушах, а мороз пробрал до костей. Это был именно тот крик, что я впервые услышал внизу. Рев дикой твари, что командует атаку.

И тут началось.

Со страшной скоростью, словно гоночные болиды или пушечные снаряды, в коридор ворвалось сразу три «обезьяны». На мгновение прижавшись к полу, твари распластались в длинном прыжке.

КАты дружно рявкнули. Первую же тварь взорвало, разодрало на части, швырнуло на стену. Крупнокалиберная дробь напрочь снесла половину черепа, вырвала лапу из плеча. На стене остались грязно-бурые потеки, серо-желтые кляксы, выбитые свинцом канавки. Вторая тварь взорвалась совсем рядом, обдав волной зловония и веером крови. Свинец безжалостно разодрал тварь почти надвое. А вот третья «обезьяна», уже с оторванной башкой, мощно врезалась в Дэйсона. Американец только охнул, пушечным ядром вылетел в дверь лестничного пролета. Послышался оглушительный грохот.

Я рванулся помочь, но вопль Джексона приморозил к полу.

В узкий коридор, залитый дурно пахнущей кровью и заваленный трупами, ворвались новые твари. Первая из них, не сбрасывая скорости, прижалась всем туловищем к стене, да так и продолжила бег по ней. Словно в дурном сне, я видел каждую мелочь: вздувающиеся стальные мышцы шарами перекатываются под шкурой, брызги бетонной крошки из-под когтей, смерть, что застыла в раскосых желтых глазах.

— Автоматы! — истошно заорал я, забыв про переговорник.

За доли секунды до столкновения автоматы взревели. Первых двух «обезьян» срезало свинцом, третья и четвертая уже рухнули прямо под ноги. Огромные могучие фигуры ломало, рубило на части, корежило. Но все новые и новые твари влетали в коридор.

Автомат затарахтел нескончаемой очередью. Ствол мгновенно накалился, ежесекундно подбрасываемый к потолку. Свинцовый дождь рубит тела, прошивает слабую плоть навылет, успевая вгрызться в новую жертву. Ничего не видя и не соображая, я перехватил КАт ближе к стволу, пытаясь удержать. Одновременно выстрелил из автомата и дробовика. Приклад оружия при двойной отдаче больно ударил в живот, отбросил меня к стене. Воздух из легких вышибло, автомат едва не выпал из рук. В ту же секунду из темноты вынырнула «обезьяна», нанесла сокрушительный удар в голову.

Мир взорвался. Голова, будто на веревочке, мотнулась назад, налетела на стену. Удар сбил меня с ног, на минуту полностью лишив самоконтроля и ориентации. В наушниках кто-то истерично орал, оглушающе громыхал дробовик Джексона. Сверху навалилась тяжелая, отвратительно воняющая окровавленная туша, подрезанная пулями. Придавила могильной плитой.

Я попытался подняться, вытаскивая из-под трупа «обезьяны» автомат. Снова был сбит с ног, но уже Джексоном, которого опрокинуло ударом.

Не выпуская КАт из рук, я мертвой хваткой сжал курок, не заботясь больше о прицеле. Автомат носило из стороны в стороны, грозя вывернуть руку, но из-за Джексона, что кулем обвис на мне, думать о точности не приходилось. Сил хватало только на то, чтобы одной рукой удержать оружие.

Вдруг что-то ярко вспыхнуло, грохотом едва не разодрало барабанные перепонки. В щиток шлема ударило бетонной крошкой, забрызгало кровью. Грохот раздался во второй раз, коридор сильно тряхнуло.

Мир вдруг подернулся дымкой, поплыл, раздвоился. В ушах еще стоял оглушительный грохот, будто я оказался внутри колокола, в который попало старинное ядро. Виски заломило от боли, показалось, что голова сейчас лопнет, будто переспелый арбуз.

Оглушенный, я не сразу сообразил, что наступила тишина. КАт судорожно дрожит в одеревеневших пальцах, по-прежнему давящих на курок. Но выстрелов больше нет, только боек с сухим металлическим стуком бьет вхолостую.

— …Прекратить стрельбу! Помещение под контролем!!

Как в тумане я попытался встать, но придавленный тяжестью тел не смог даже пошевелиться. Медленно встряхнул головой, желая избавиться от назойливого и неприятного крика. Шея от движения больно хрустнула, в глазах появилась кровавая муть. Я поморгал, пытаясь сфокусировать взгляд, но багровый водопад остался. Только через секунду осознал, что это медленно стекает чужая кровь по щитку шлема.

— Есть кто живой?! — вновь раздался надоедливый голос.

Я с трудом сообразил, что голос звучит в динамиках шлема. Не в состоянии что-либо сказать, я поднял свободную руку. Сжал и разжал кулак, подавая сигнал. Потом с раздражением попытался столкнуть с себя Джексона. Получилось только со второго раза. Американец качнулся, безвольно уткнулся боком в пол и застыл.

Чувствуя, как все дрожит внутри, а спина покрывается холодным потом, я легонько пнул его в бок. Потом еще раз.

«Неужели мертв?» — пронеслась в голове равнодушная мысль.

Будто в ответ, американец глухо застонал, в наушниках раздались невнятные ругательства. Я слабо усмехнулся и откинулся на спину. Усталость свинцовым одеялом сковала тело, боль во всех мышцах педантично напоминала об отсутствии отдыха.

Но отдохнуть мне не дали. Раздались чьи-то шаги, меня довольно бесцеремонно затормошили, попытались вздернуть на ноги. Я недовольно заворчал, но все-таки принял горизонтальное положение. В конце концов, отсюда нужно выбираться.

Высвободившись из бесцеремонно встряхивающих рук, я вытер щиток рукавом, открывая обзор. И сразу пожалел об этом.

Мне в лицо требовательно смотрела Арина Веселкова собственной Хранительной персоной. Щиток ее шлема бездумно поднят, бронированный воротник снят. Прямо отважная Жанна Д’арк.

— Все в порядке? Не ранен?! — рявкнула она, встряхивая меня за плечи. Должен признать, что Старшая Хранительница не зря проводила время в спортзале, или где там она качала мышцы.

Высвободившись из совсем не ласковых объятий, я попытался жестом объяснить, что все нормально. Вышло не очень, будто пьяный глухонемой объясняет другому теорию относительности. Но похоже, что Веселкова поняла. Хранительница отпустила меня, ее взгляд скользнул по Джексону, что пытался встать. Хотела что-то спросить, но тут с «лестничной площадки» раздался странный звук. Не то хрипение, не то лязганье.

Черт! Там же Дэйсон!

Веселкова грязно выругалась и метнулась в дверь. Секундой позже я рванулся следом. Фантазия довольно четко нарисовала картинно размазанную по бетону фигуру американца, что рухнул с высоты почти пятнадцати метров.