Отражение. Зеркало надежды - Галина Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Давид посмотрел на растерянное лицо девушки и смягчился.
– Успокойся. Дверь не взломана, твоя кошка просто сидит внутри.
– Д-да?
– Точно. Давай, успокаивайся, сейчас менты приедут.
– Хм-м…
Вслух Малена ничего не сказала, но Давид понял.
Как же!
Спешат и падают! Поедет наша полиция с рекордной скоростью на вызов к какой-то девчонке? Которая живет на зарплату, без связей, да и вообще – почти никто?
Ой ли…
– Асатиани – это не фамилия, а репутация, – коротко ответил Давид на невысказанные сомнения. – Сиди, мне позвонить надо. Хорошо?
– Да. Я тебе очень благодарна…
– Не за что. Может, тебе эту ночь в гостинице переночевать? Я сниму номер…
Малена покачала головой.
– Нет. У меня кошка…
– Договорюсь и про кошку?
Малена расправила плечи. И в глазах ее блеснула та же сталь, что и у ее предков, которые отвоевывали себе земли огнем и мечом.
– Ни одна мразь не выгонит меня из своего дома!
– А если придут ночью?
– Беся услышит, – коротко ответила Малена.
– И что тогда ты сделаешь?
– Буду оправдываться в суде за превышение законной самозащиты, – без лишней аффектации ответила Малена. – Дома и стены помогают.
Самое опасное оружие, как это ни забавно, – кухонный нож. По статистике, от него погибает больше людей, чем от огнестрела. Не дрогнет ли у девушки рука в нужный момент?
Вряд ли.
Давид недоверчиво покосился на девушку, но не стал спорить. Махнул рукой и вышел из джипа, зачем-то оглядел дом…
И принялся разговаривать по телефону.
Первыми подъехали полицейские.
Вежливо подошли к джипу, поздоровались и направились в подъезд. Исследовать, фотографировать, снимать отпечатки пальцев… впрочем, последних там наверняка нет. Сейчас даже полный кретин знает, что на дело надо идти в перчатках.
Один полицейский представился Малене и принялся заполнять протокол. Выспрашивать паспортные данные и обстоятельства дела. Увы, рассказать Малена могла очень мало.
Была на концерте. На работу ушла рано утром, пришла только сейчас, сами видите. У двери наткнулась на следы взлома, спасибо господину Асатиани, который оказался рядом. Он вызвал полицию, а то сама Малена растерялась.
К чести полицейского, ухмылок и намеков он себе не позволил. А может, и ни при чем здесь честь, просто Малена так выглядела, что пошлости в ее присутствии говорить не получалось. И Давид косился зверем.
Кто мог быть свидетелем?
Знать бы!
Тетя Варя уехала к сыну, он в другом городе, она к нему регулярно на пару дней ездит с внуками повозиться… да, соседка. А кто еще?
Сложный вопрос. Хрущевка, стандартная, на площадке четыре квартиры, в подъезде шестнадцать квартир, но половина из них пустует. Лето же, август…
Вот кто куда и разъехались.
Есть квартиры, которые сдают внаем. Таких три штуки, и там жильцам все трын-трава, они и увидят что-то, все равно рукой махнут.
Старики, которые выходят только в поликлинику.
Семьи, в которых все работают…
Может, кто-то что-то и видел, но обратил ли внимание? Мотя искренне сомневалась. На их площадке была тетя Варя, одна квартира в настоящий момент сдавалась и ждала своего съемщика, а четвертая…
В четвертой жил дальнобойщик. Жил один, ездил в рейсы, и застать его дома было нереально. Работа…
Матильда честно вспоминала всех соседей, с которыми общалась, но…
Тем временем вокруг дома началась какая-то подозрительная активность.
Подъехал белый автобус, из которого выскочили шесть парней в одинаковых комбинезонах, старший подошел к Давиду и о чем-то с ним заговорил. Малена не слишком обращала на это внимание, все силы уходили на то, чтобы слушать Матильду и передавать ее ответы полицейскому. Саму Мотю выпускать было просто нельзя, она плевалась ядом и мечтала оторвать неизвестным взломщикам все ненужное. Начиная с пальцев ног – и вверх по организму.
Тем временем парни разбежались вокруг дома – и взвыли сверла.
Хрущевка украшалась видеокамерами. По одной у каждого подъезда и на всякий случай – с противоположной стороны. Мало ли?
На это с одобрением взирали бабушки на лавочках, потом одна из них, самая смелая, подошла к Давиду.
– А ты кто будешь-то, мил-человек?
– Давид Асатиани. Добрый вечер.
Вежливость к старшим вбивается в некоторых с пеленок. Даже если ты ни во что не ставишь человека, ты будешь вежлив.
– Добрый. Что Асатиани – это хорошо, только вот неясно, что с домом-то делают?
– Камеры ставят. Чтобы ворье не ходило.
– Ишь ты… это что – программа?
– Нет. Это… – Давид споткнулся на полуслове. А правда, как тут скажешь? Но потом он нашел подходящие выражения: – Человека, который работает на меня, сегодня едва не обокрали. Наша фирма заботится о своих людях.
– Это кого же?
– Малену, – кивнул Давид в сторону джипа.
Бабка прищурилась. Глаза у нее, несмотря на возраст, были соколиные. Или любопытство способствовало обострению зрения?
– Домашкина, что ль?
– Да.
– А… это правильно. Кем ее взяли-то?
– Секретарем, – честно ответил Давид, не уточняя только, что к Антону.
Бабка прищурилась.
– Не обижаешь девочку?
Мужчина рот открыл. От изумления.
Ничего себе вопрос!
– Нет. Не обижаю…
– Вот и не надо. И ты учти, она не из таких, которые на директоров бросаются, она девочка порядочная. На работе – только работа.
– Да я уже понял, – вздохнул Давид. А жаль…
Бабка тоже поняла смысл вздоха, прищурилась.
– Меня, если что, Мария Михайловна зовут. Я Матильду с детства знаю, еще когда мать ее на севера умотала… вот уж дрянь девка была. А Тильду бабка воспитала, вырастила, земля ей пухом. Майя редкостным человеком была. И внучка в нее, тоже дельная.
– В каком смысле? – честно переспросил Давид.
И получил полный отчет. Да столько, что частным детективам и за год не накопать. Ох, не стоит недооценивать бабушек на лавочках, они знают все. И еще немного сверху.
Мария Михайловна выложила Давиду обстоятельства жизни Малены, присовокупила, что девочка хорошая, что с парнями ее никто и никогда не видел, и что с ней бы гулять не надо. Кому забава, а кому и жизнь так сломать можно…