Словарь Ламприера - Лоуренс Норфолк

На улице было прохладно. Покинув контору, Пеппард быстро зашагал через внутренний дворик к Ченсери-лейн. Там ему внезапно почудились чьи-то шаги за спиной. Он быстро обернулся, но никого не увидел. Он снова двинулся вперед, ускорив шаги. В обычных обстоятельствах он без колебаний выкинул бы этот случай из головы. Но события последних нескольких дней выходили за рамки того, что Пеппард называл обычными обстоятельствами.

Двадцать с лишним лет прошло с тех пор, когда разразился скандал, низведший Пеппарда до его нынешнего состояния. В ту пору ему часто казалось, что люди, которые так удачно смели его со своего пути, пристально за ним наблюдают. Тогда у него были веские причины так полагать. Лица в толпе непонятным образом становились все более и более знакомыми. Все более подозрительными казались ему люди, без всякой видимой цели околачивавшиеся на углу его улицы. Они занимали этот и другие пункты наблюдения на несколько дней, а затем исчезали, и больше он никогда их не видел. Трижды он обнаруживал в своей комнате следы тщательного обыска: книга, оставленная открытой, таз с водой, которую кто-то вылил, а затем налил снова, но не до прежнего уровня… Сколько таких мелочей он упустил? Поначалу эта слежка казалась бессистемной. Но позже Пеппард осознал, что все эти вторжения в его личную жизнь точно соответствовали того или иного рода переломам в положении дел его старого противника — Ост-Индской компании.

Повинуясь внезапному импульсу, он обернулся. Никого. Двор перед конторой был пуст. Хотя кто угодно мог скрываться в тени. Интересно, какое потрясение теперь угрожает мистеру Ост-Индской компании? Пеппард так и не избавился от врожденного любопытства. Что-то происходит, это точно. Три дня назад он столкнулся со своими противниками лицом к лицу, первый раз за все эти годы неясных подозрений. В сущности, случай был пустяковый. Он шел домой своей обычной дорогой, когда какой-то человек пристроился к нему сзади. У него было узкое лицо, одет он был в черное. Пеппард не показал виду, что заметил его. Возможно, это был какой-нибудь шутник или даже сумасшедший. Но спустя пару минут этот человек остановил его, положив ему руку на плечо, и заглянул ему в лицо. Пеппард ничего не сказал. Узколицый человек произнес всего одно слово: «Пеппард». Металлический голос. Всего одно слово, но смысл его был абсолютно ясен: мы знаем, кто ты такой, где тебя искать, ты наш в любой момент, как только мы захотим… Не сейчас, не в этот раз, хотел запротестовать Пеппард. Ему удалось смолчать. Человек смотрел ему прямо в глаза еще несколько долгих секунд, затем повернулся и пропал в толпе. Когда Пеппард добрался до дома, он был весь в поту, а руки дрожали еще целый час. Он получил предупреждение. Теперь, добравшись до Ченсери-лейн, он задумался, о чем его предупреждали: о визите Септимуса, или его спутника, или, может быть, вдовы Нигль? Он не знал. Чертово любопытство. Ему опять почудились шаги. Все это была чепуха, все-все, и вот перед ним улица. Тысячи тысяч шагов.

Ченсери-лейн в этот час была заполнена клерками и их хозяевами, которые, как и он, торопились по своим домам. Они толпились и сталкивались друг с другом, стараясь держаться подальше от вонючих сточных канав, и на Пеппарда немилосердно жали со всех сторон, пока он пробирался через толпу, не сбавляя шага. Притормозив, он оказался позади компании развязных молодых людей, которые прокладывали себе дорогу, не желая уступать ее никому и потешаясь над теми неудачниками, которые без долгих церемоний оказывались оттеснены в придорожную грязь или во что-нибудь похуже. Пеппард почувствовал себя в безопасности. Холборн был почти так же запружен людьми, но на Саффрон-хилл толпа стала редеть. Поворачивая на Вайн-стрит, Пеппард улучил момент и оглянулся, и тут же какая-то фигура ярдах в ста позади него застыла на месте. Секунду или две Пеппард смотрел на нее, а затем быстрым шагом прошел по Вайн-стрит и пересек Клеркенуэлл-Грин. С дальней стороны улицы он взволнованным взглядом поискал подозрительную фигуру, но на этот раз не заметил ее. Никто не следовал за ним. Да и зачем им это делать? Он пожалел, что не пошел домой своей обычной дорогой, через Чипсайд. В этой части города широкие мостовые пролегали с севера на юг, и безопасность, которую гарантировало их число, оказывалась недолговременной, так как, чтобы попасть с одной улицы на другую, все время приходилось углубляться в путаницу переулков, которыми пестрила северо-восточная часть города. Пеппард ругал себя за свою робость, но узкие проходы Клеркенуэлла были по большей части плохо освещены и так петляли, что он мог видеть едва на двадцать ярдов вперед или назад. Гордость не позволяла ему пуститься бегом, но каждый раз, как он замедлял шаг, ему начинали чудиться шаги неведомого преследователя, и тогда он снова, задыхаясь от напряжения, устремлялся на восток.

Выбравшись на Голден-лейн, он успокоился и даже почувствовал себя глупо. Теперь он был всего в нескольких сотнях ярдов от дома. Он отступил назад, когда мимо с громким шумом прогрохотала подвода, груженная досками. Он проследил за ней взглядом и тут увидел не далее чем в пятидесяти ярдах от себя, отчетливо и без всякого сомнения, ту же самую фигуру.

Пеппард запаниковал. Он сломя голову бросился через улицу; не упустив из виду его внезапный рывок, преследователь также перешел на бег. Пеппард нырнул в первый попавшийся переулок, а затем у следующего угла повернул направо. Теперь шаги за спиной звучали гораздо громче, чем раньше, и были быстрее его собственных. Лишь добежав до тупиковой стены в конце переулка, Пеппард вспомнил, что на Джерми-роу только один выход.

На мгновение наступила тишина, и он оглянулся в поисках спасения. Но в глухой стене тупика не было не только дверей, но даже окон. Лишь одинокий контрфорс мог послужить укрытием. Пеппард затаился в его тени, распластавшись по стене. Затем он снова услышал шаги. В спешке его преследователь пробежал мимо этого переулка, но теперь, возвращаясь обратно, нашел его. Громко скрипел гравий. Шаги замедлили темп. Пеппард пытался убедить себя, что вот сейчас он прыгнет на своего неизвестного противника, каким-то образом одолеет его и убежит. Шаги делались все медленнее и медленнее. Пеппард закрыл глаза. Шаги были слышны почти рядом. Затем преследователь остановился. Пеппард съежился в предчувствии удара. Затем до него донесся глубокий вздох. Его преследователь заглянул за контрфорс.

— Пеппард, — просто сказал он. Пеппард открыл глаза, и челюсть его отвисла.

— Мистер Ламприер! — воскликнул он.* * *Пять тысяч четыреста пятьдесят два судна, выстроившись в линию, бушприт к корме, проплыли перед мысленным взором капитана Гардиана и скрылись из виду за горизонтом. Триремы, барки, бригантины и буксиры; каравеллы, каракки и кечи. Капитан Гардиан строил все виды судов, известных человечеству, это было его хобби. С той поры, как пятнадцать лет назад он распрощался с морем и обнаружил, что в голове его пусто, как на покинутой им палубе, каждый вечер он садился перед весело трещавшим в камине огнем, закрывал глаза и принимался за строительство очередного корабля. Он прочел Бугера, Дюхамеля Дюмонкё и Леонарда Эйлера (хотя сам не стал бы доверять ни одному судну, рассчитанному каким-то там швейцарским математиком). Он посещал шлюпочные мастерские и беседовал там с корабельными плотниками. Он даже съездил во Францию.