Хроники Людоедского отряда - А. Ли Мартинес

– У тебя есть какие-нибудь соображения, когда это закончится? – спросил Нэд.

– Мои предсказания редко бывают настолько точными, – объяснил Оуэнс. – Иногда я слышу, что случится через несколько секунд. Иногда – через пару дней, месяцев или лет. А в редких случаях даже веков. Поэтому очень трудно правильно сделать предсказание.

«Как тебе удается держать в голове всю эту информацию?» – мысленно спросил Нэд. Он уже освоился с умением Оуэнса отвечать на незаданные вопросы.

– Это нелегкое дело, сэр, – ответил Оуэнс. – Вероятно, именно поэтому так много участников проекта предсказателей сошло с ума. Девять из десяти провидцев полностью теряли рассудок. Остальные просто становились странными. Мне очень повезло, что я смог избежать…

Его голос утих, а на лице появилась идиотская улыбка.

Нэд помахал руками перед белыми как молоко глазами Оуэнса, но потом понял, что это бессмысленно. Он взял провидца за плечо и потряс. Оуэнс продолжал тупо смотреть прямо перед собой. Тогда Нэд переключил свое внимание обратно на битву, оставив провидца рыться в его мыслях.

– Думаю, нам стоит остановить драку, пока никто серьезно не пострадал, – сказал Нэд.

– Да, сэр, – согласился Гэйбл. – И как же вы предлагаете это сделать?

Нэд внимательно посмотрел на развернувшуюся перед ним жестокую битву. С тремя стами разъяренными людоедами будет определенно нелегко справиться. Интересно, ослабнет ли их жажда крови, когда они разделаются со всеми оставшимися солдатами? Нэд не считал людоедов глупыми. Вернее он не считал их особенно глупыми. Они были не глупее прочих несмотря на то, что Нэд вообще был плохого мнения об интеллекте солдат Безжалостного Легиона в частности и всего населения мира в целом.

Мириам осторожно протиснулась между Нэдом и Региной. Регина почти не подвинулась, чтобы дать сирене пройти.

– Позвольте мне, сэр, – сказала Мириам.

– Ты сможешь справиться с таким количеством мужчин? – спросил Гэйбл.

Мириам посмотрела назад, наполовину прикрыв большие черные глаза. Они показались Нэду удивительно красивыми. Утренний свет отражался в них и поблескивал где-то в глубине. Этот же свет играл на ее чешуйках, заставляя их восхитительно переливаться.

– О, я уверена, что наша дорогая Мириам за один раз справлялась с гораздо большим количеством мужчин.

В голосе Регины кипела ледяная ярость. Это заметили все, кроме Нэда, который вообще редко что-либо замечал.

– Не всем дано презирать мужчин с такой поразительной непоколебимостью, – ответила Мириам.

Гэйбл хмыкнул. За спиной сирены Регина обнажила кинжал. Даже девочка-амазонка сумела бы метнуть нож в незащищенное горло Мириам. Гораздо более интересные варианты пронеслись в мозгу Регины. Однако прежде чем она смогла выбрать такую точку, чтобы удар кинжала получился особенно болезненным, Нэд сделал шаг влево и заградил собой сирену. Амазонка все равно хотела рискнуть и сделать бросок. Мириам была идеальной мишенью, а Нэд все равно воскреснет, даже если она его случайно убьет. Но в то же время он скорее всего разозлится. За годы, проведенные в Безжалостном Легионе, Регина научилась терпению. Она всегда могла убить Мириам позже. В этом она нисколько не сомневалась.

Сирена повернулась лицом к драке, закрыла глаза и сосредоточилась на своем волшебном голосе. Ее губы приоткрылись, и внутренний двор наполнился негромким напевом. Он вибрировал в воздухе, слишком тихий, чтобы его можно было услышать. Солдаты Людоедского отряда продолжали колошматить друг друга, правда уже с меньшим воодушевлением.

На самом деле Мириам не была так уверена в себе. До этого ей удавалось околдовывать десятки мужчин, но такую огромную толпу – ни разу. В воздухе витало столько злости и раздражения, что любое более слабое заклятие просто не подействовало бы. Стоило один раз пропустить какую-нибудь высокую нотку или потерять концентрацию – и всей магии пришел бы конец. Мириам не знала, сумеет ли наложить чары, но существовал только один способ это проверить.

Она пела. Ее голос выводил тонкую, кристально чистую мелодию. Целую минуту ткала она свое заклинание. Однако колдовство не приносило никаких результатов, и Мириам уже была готова сдаться, но в этот момент ветер, очарованный ее сверхъестественной песней, поднял ее в воздух, удерживая в любящих объятиях. Солнце ласкало ее кожу своими теплыми, нежными лучиками, а все цветы, которые росли поблизости, выдернули корни из земли и подбежали поближе, чтобы лучше ее слышать. Это подстегнуло Мириам, и она запела громче. Один за другим солдаты переставали драться. Они опускали кулаки, а их лица расплывались в широких, идиотских улыбках. Точно таких же, как у Оуэнса.

У гоблинов, на которых заклинание не действовало, появился шанс несколько раз больно стукнуть своих беспомощных противников. Но вскоре они потеряли к этому интерес. Было не очень весело кусать коленки врагов, которые просто стояли и улыбались. Даже удары в промежность, заставлявшие солдат падать ниц, не приносили удовлетворения.

Нэд тоже ощущал магию, хотя Мириам специально не наложила на него заклинание. Она, конечно, не могла полностью оградить его от чар, но он тем не менее оставался относительно неоколдованным. Он просто слегка наклонил голову и блаженно улыбался. В этот момент Мириам казалась ему хрупкой темноволосой красавицей, которую он никогда не встречал, которой, может быть, даже и не было на свете, если, конечно, не брать в расчет одной фонтанной статуи.

– Как прекрасно она поет! – проговорил Нэд.

– Я слышала и получше, – угрюмо ответила Регина.

Завершение было самым трудным моментом заклинания. Если просто перестать петь, то ярость вспыхнет с новой силой, а Мириам должна была рассеять эту агрессию. Сирена не спешила, хотя напряжение от волшебной песни сказывалось на ее голосе. Чтобы закончить, ей понадобилось еще пару минут. Постепенно мелодия становилась все тише и тише, пока совсем не утихла. Ветер опустил Мириам на землю. Солнце больше не уделяло ей никакого особого внимания. Цветы тоже потеряли всякий интерес и бросились обратно к своим расщелинам в булыжнике. Наконец голос сирены полностью охрип. Мириам была наполовину уверена, что драка начнется снова. Однако оцепеневшие солдаты остались стоять на месте.

Нэд обвел отряд взглядом. Он чувствовал себя превосходно. Солдаты, судя по выражениям на их лицах, тоже пребывали в отличном расположении духа. Нэд распустил бойцов, пока хорошее настроение еще не успело улетучиться. Солдаты разбрелись, находясь в спокойном и безопасном ступоре.

Мириам, перестав петь, вновь стала похожа на саму себя, но при этом ничуть не утратила привлекательности.

– Прекрасная работа, офицер, – похвалил ее Нэд.

– Спасибо, сэр.

От напряжения сирена потеряла голос и могла говорить только шепотом.

– Пожалуйста, зови меня Нэд. Я могу угостить тебя выпивкой?

– Это большая честь для меня, Нэд.

– Нет, это для меня большая честь.