Одна зима на двоих - Полина Верховцева

Воровато оглянулась, будто ждала что из глубины шатра сейчас выйдет мрачный хозяин, набрала воздуха полную грудь и сделала первый шаг.

Биение сердца ускорялось. Его грохот оглушал, и каждый вдох отдавался сладким предвкушением. Тягучим, обжигающим, пугающим и в тоже время таким притягательным, что неважно повернуть назад.

Ей надо было туда. Быстрее. Прямо сейчас. Пока звучат эти дивные переливы.

Перебежав широкий проход, она юркнула в темный проулок, намереваясь сократить путь по знакомым тропочкам-проходам, но с размаху налетела на что-то большое, твёрдое как камень. Живое и чертовски горячее.

Налетела и чуть не повалилась на землю, в последний момент почувствовав, как на ее локте сжимаются крепкие пальцы, не позволяя упасть.

Это был Хасс.

Он сам не знал, какая нелегкая привела его сюда. Просто в какой-то момент понял, что должен проверить, убедиться, что все в порядке. Посмотреть, что делает его пленница, когда остается в шатре одна.

А она часто была одна. Очень часто. Как бы не смешно было это признавать, но Хасс избегал ее. Старался держаться как можно дальше от хрупкой девчонки в рабском одеянии, потому что рядом с ней что-то давало сбой. Мешало сосредоточиться на том, что важно. Мешало дышать. Стоило ей оказаться в поле зрения, и он уже не мог оторвать взгляд, следил за каждым движением, ловил его жадно, впитывал, запоминал. Именно поэтому вечера он предпочитал проводить не у себя, а если не в обходах, то в толпе. Там, где весело, где нет времени погрузиться в мысли, где есть доступные тела и крепкие напитки. Где есть то, что могло помочь отвлечься, переключиться, сбить ту пелену безумия, что затмевала мозги.

Но сегодня…сегодня зверь бесновался и гнал его обратно, и как оказалось не зря.

Бродяжка куда-то бежала, наплевав на прямой запрет выходить из шатра. Так спешила, что наскочила на него и отлетела в сторону. Не поймай он ее в последний момент – рухнула бы на землю.

– Куда собралась? – спросил Хасс, отпуская худенькое плечико. Ему показалось, что сжал слишком крепко. Больно. Но Ким даже не обратила внимания.

Она вскинула на него полубезумный взгляд, в котором полыхали отблески факелов и страх. Не перед ним. Она боялась куда-то не успеть, пропустить, не увидеть…

– Я…мне надо!

Он присмотрелся, пытаясь понять, что не так. Жадно втянул воздух, впитывая ее особый аромат, напоминающий весенний цветущий сад. Сквозь него едва уловимым шлейфом пробивалась знакомая коварная сладость хорн-травы.

– Посмотри на меня! – отрывисто потребовал Хасс, и когда Ким никак не о реагировала на его приказ, вместо этого попытавшись проскочить мимо, он ухватил ее одной рукой за плечо, второй впился в подбородок, вынуждая поднять голову, – я сказал, посмотри на меня!

Ким снова подняла на него лихорадочный взгляд. В нем плескалось желание, смешанное с дикой потребность куда-то идти и что-то делать.

– Что ты пила?

– Ничего, – бродяжка попыталась вывернуться, но быстро запыхалась и обессиленно повисла в его руках.

– Не зли меня, – процедил сквозь зубы, чувствуя, что закипает, – что ты пила?

– Да ничего. Кроме воды! Нельзя? – непривычно смело, не понимая, что это не она сама, а коварный напиток, кипящий в крови.

– Кто тебе ее дал?

– Сама, ковшом из ведра брала! А потом еще тайком пила, когда повар уходил, – с вызовом ответила Ким. В другой ситуации она бы ни за что не призналась в своеволии, но сейчас ее переполняла шальная отвага, – и еще стакан утащила, когда по лагерю ходила! Даже два!

Все не то…

– Кто-нибудь давал тебе воду просто так, по собственному желанию?

– Я не помню, – она беспечно отмахнулась. Какая разница, кто и что давал? Идти надо, срочно, а она вместо этого приходится отвечать на бестолковые вопросы.

Хасс зарычал, чувствуя, как заостряются клыки.

Она шла на чей-то зов. Он уловил его отголоски, яростные, требовательные, держащие хрупкое сознание в железных тисках. Ее вел кто-то из своих, из кхассеров.

– К кому ты сейчас шла? – встряхнул ее грубо.

Ким недоуменно моргнула, будто пытаясь вспомнить, а к кому же она действительно шла. Думала, думала, потом просияла:

– К Брейру.

Точно! Ей срочно надо было найти молодого кхассера. Очень надо. И ничего важнее этого не было.

Перед глазами Хасса заклубилось красное марево ярости. С трудом переборол желание прямо сейчас найти наглеца, посмевшего сунуться к Ким, и разодрать его в клочья. Это он сделает потом, завтра. Сейчас была проблема поважнее. Она пыхтела у него в руках пытаясь вырваться, бухтела и нетерпеливо вглядывалась в темноту за его спиной, будто ждала кого-то.

– Все. Нагулялась!

– Ты не понимаешь! Мне надо! – уперлась Ким.

Вне себя от злости он схватил ее за руку и потащил обратно к своему шатру. Закинул внутрь, как провинившегося котенка:

– Выйдешь отсюда – будут проблемы. Гарантирую.

Он и так был слишком добр к ней. Надо было сразу посадить на цепь, чтобы не путалась под ногами и не отвлекала.

– Это не честно! – Ким обиженно надулась, топнула ногой и, сложив руки на груди, отвернулась от него.

Правильно. Пусть отворачивается, чтобы не видеть глазищи эти зеленые хмельные. Одного взмаха длинных ресниц хватает, что бы захлестнуло. Яростью, ревностью и жесточайшим желанием обладать.

– Я все сказал, – процедил сквозь зубы и выскочил на улицу.

Отошел на пару шагов, уперся руками в бока и поднял взгляд к небу, где все так же равнодушно мерцали звезды, не спеша давать ответы. Впрочем, вопросов тоже не было.

Кхассер, привыкший к тому, что вся его жизнь под жестким контролем, не мог понять, почему сейчас, рядом с ней все катилось под откос. Она была не только в его лагере, его шатре, но и в его голове, в мыслях.

Она мешала!

– Нашел еще на свою голову, – сокрушенно выдохнул Хасс, намереваясь уйти.

Только не смог. Не отпустило. Звериное чутье потянуло обратно, но вместо того, чтобы вернуться внутрь шатра, он бесшумно обошел его сзади. Как раз успев к тому моменту, когда Ким пыхтя и изворачиваясь, словно змея, протискивалась снизу в тонкую щель, которую сама же и прорезала.

– Куда собралась? – поинтересовался, не скрывая сарказма.

Испугавшись, Ким с диким визгом подскочила на ноги и бросилась бежать.

Даже пробежала. Метра два. Прежде чем Хасс ее настиг.

– Пусти, – захныкала она, понимая, что из его тисков так просто не вырваться, – мне надо идти.

– Нет, – он как пушинку подхватил ее на руки и потащил обратно в адовар.